Виски со сливками - Жукова-Гладкова Мария. Страница 7

Марис встал, удалился в комнату и вскоре вернулся. Он протянул мне лист, явно вышедший из факса, на котором от руки было наспех написано несколько фраз по-латышки. Вернее, я догадалась, что это по-латышски: на каком бы ещё языке стала изъясняться девушка Мариса, отправляя ему послание в Ригу? Писали явно второпях.

— Здесь сообщается, что её держат в каком-то загородном доме под Петербургом. Вооружённая охрана, забор. Она не знает, где. Там ещё несколько девушек.

— Её взяли в заложницы? — спросила я.

— Нет, — покачал головой Марис. — Её взяли в гарем.

Наверное, выражение моего лица было достойно картины художника. Андрюша с Серёжей молчали: они уже явно слышали эту историю. Марис продолжал:

— Я тут же сказал главреду, что еду в Питер. Буду искать Руту и одновременно делать репортажи. Я вообще-то криминальный репортёр. Так что это дело прямо по моей специализации. Но главное для меня — найти Руту. Я не хочу останавливаться в гостинице, чтобы не привлекать к себе внимания. Созвонился с Серёгой, — он кивнул на Липонина, — мы вместе учились на журфаке у вас в Петербурге. Насилу его нашёл.

Серёга улыбнулся и добавил:

— Марису пришлось посидеть на телефоне. Мои родители не знают, где я живу. Мы не особо общаемся… А я теперь работаю в новом месте. Перешёл уже после того, как мы с Марисом виделись в последний раз. Но Марис — настоящий журналист. Он меня разыскал.

Так, присутствует какая-то Рута. Но где она, что с ней — ещё неизвестно. Нет, немного известно, конечно. Но Руты сейчас нет, а я есть. И мы будем снимать одну квартиру, как молодая пара. Настроение у меня поднималось с каждой минутой. Мне давно хотелось молодого любовника, а попадались по большей части па-пики. Самое приятное исключение — мой предыдущий. А тут — такой парень и ещё может мне помочь… Только вот сможет ли он мне помочь?

Марис, словно прочитав мои мысли, сказал:

— Я предлагаю следующее, Наташа: мы объединим усилия. Будем думать, как тебе скрыться от… — Он явно не мог подобрать нужное выражение.

— Нового хозяина, — вставила я.

— Пусть будет нового хозяина. И устроить свою жизнь. А мне нужно найти Руту и вернуться в Ригу.

— Наташ, а может, тебе в Ригу на время поехать, а? — подал голос братец. — Марис, твои ребята её там примут?

— Конечно, — кивнул Шулманис. — У тебя есть загранпаспорт?

— С собой, — ответила я. — Но я немного подожду. Я должна выяснить ситуацию. Может, все удастся быстро уладить здесь. Но если придётся делать ноги — с радостью воспользуюсь этим предложением. Кстати, а модельные агентства у вас там есть? — Я посмотрела на Мариса.

— Наташа, с твоей внешностью ты без работы не останешься, — сказал латыш. — И без мужчины тоже… который возьмёт на себя все твои проблемы.

Ах как сладко мы умеем петь! Но очень мило, что у меня появился отходной путь. Ведь из Рига можно махнуть в Таллин, а может, в Хельсинки или в Стокгольм… Там видно будет.

— Марис, а визу к вам долго делают? — уточнила я.

— У меня есть знакомые в консульстве. Не волнуйся. Кстати, дай мне паспорт, я сегодня заскочу, все сделаю, чтобы уже не волноваться по этому вопросу.

Я отдала ему паспорт, пару фотографий, которые у меня тоже всегда с собой, и уточнила, сколько стоит виза в Латвию. Здесь помог Серёжа: он зимой ездил к Марису. Серёжа порылся в своём огромном блокноте, который, казалось, сопровождал его по всем городам, странам и рок-фестивалям, и сообщил, что, если делать неделю, это обойдётся в пятнадцать долларов, если на завтра — шестьдесят. Я ничего не сказала вслух, но подумала, не слишком ли граждане ныне независимого государства, а в недавнем прошлом бывшей союзной республики высоко себя ценят? Я протянула Марису сотню.

— Мало ли что, — сказала я.

Шулманис пообещал, что виза будет у меня сегодня вечером, а пока надо решить, где мне обитать днём.

— Пусть сегодня останется здесь, — сказал братец. — Не уверен, что кто-то сюда за ней поедет. Может, вообще все ерунда. Наташка склонна к гиперболизации.

Ба, какие у нас выражения! Это оттого, что теперь с журналистом живём?

— Проверка никогда не бывает лишней, — заметил Шулманис. — Выяснит все, а потом — как знать? — вернётся к своему Олегу Николаевичу. Так его, я не ошибся?

Я кивнула.

— Может, мне интервью у него взять для своей газеты? — вдруг спросил Марис. — Ты в курсе, чем он вообще занимается?

Я была в курсе — сигаретами, если только в нефтепродукты не ринулся в надежде получить сверхприбыль. Денег ему мало. Только захочет ли Волошин разговаривать о своих делах с латышским журналистом? Даже о сигаретах?

— Это мои проблемы, — заявил Марис. — Я подумаю, как к нему подступиться. Вечером расскажешь мне все про него подробно. И я рассчитываю на твою помощь в моем деле, Наташа. Мне нужна будет помощница — женщина.

Я кивнула. Больше Марис ничего не сказал, но у него уже явно был какой-то план. Ну что ж, отчего не помочь хорошему человеку?

Совещание на кухне закончилось. Я пошла в комнату спать, а мужчины отправились на работу и по нашим общим делам.

Глава 5

Вечером мы с Марисом уже обустраивались на новой квартире, расположенной на углу Московского проспекта и Благодатной улицы. Оба окна (комнаты и кухни) выходили на Благодатную, на трамвайные пути. Не в кайф, конечно. Солнце полдня заливало квартиру, было нестерпимо жарко. Жалюзями, естественно, хозяева жильцов не обеспечивали, но, слава Богу, хоть мебель, черно-белый телевизор, старенький «Морозко» и минимум посуды имелись.

Оглядевшись, я поняла, что на следующий день мне будет, чем себя занять: предстояло сделать уборку, жить в хлеву я просто не могу. Марис, казалось, на грязь не обратил никакого внимания. Наверное, работая криминальным репортёром (да вообще каким бы то ни было репортёром), ему приходилось жить и в гораздо менее комфортных условиях. Но не мне. Только не мне. Я комфорт очень люблю. Как и себя. Представьте молодую грациозную тигрицу, нежащуюся на жарком африканском солнышке… Но обязательно неподалёку от чистейшего водоёма, над которым нависают деревья с крупными листьями, готовые в любую минуту предоставить тень… Голубое небо над головой, девственная природа… Тигрица наслаждается солнышком, потом плескается в водичке, потом опять лежит на солнышке, а вечером из-за неё устраивают драку все африканские тигры… а именно так меня представлял мой предыдущий. Я как-то ему позвонила — соскучилась — и поинтересовалась, какой он меня в тот момент видел. Оказалось — вот такой.

Кровать в комнате была только одна. Вернее, раскладывающийся диван.

Меня это вполне устраивало. Марис для приличия предложил спать на полу, но я его заверила, что сбежала не из института благородных девиц, и он ломаться тут же перестал. Но это я забегаю вперёд. Вначале мы провели несколько часов за обсуждением сделанного за день и дальнейших планов.

Марис — молодец: появился с полной сумкой продуктов. Жаль, не было микроволновки, пришлось воспользоваться обычной плитой. Но готовлю я классно.

Во-первых, люблю готовить, во-вторых, никогда не забываю старую добрую истину о том, как пролегает путь к сердцу мужчины, в-третьих, сама обожаю вкусно поесть, ну а в-четвёртых, считаю, что, если уж за что-то берёшься, надо это делать хорошо. Не важно, что. Шулманис оценил мои кулинарные способности. Приятно, когда твои старания не проходят незамеченными. Волошин все принимал, как должное, а вот мой предыдущий часто меня хвалил. И хвалил, и ценил.

Единственное, чего мне не хватало за трапезой, так это моего любимого коктейля. Но откуда Марис мог знать про мой весьма специфический вкус и прикупить одновременно и виски и сливки?

Марис вручил мне паспорт с визой. Люблю мужчин, которые делают то, что обещают. Шулманис уже за один день успел набрать немало очков в свою пользу в моих глазах. Может, мне вообще давно следует обратить свои взоры на Прибалтику или Скандинавию и кончать специализироваться на отечественном продукте? Даже если все быстренько утрясётся? Буду точно так же сниматься в рекламах — вместо шведок, финок и эстонок. Я же все-таки натуральная блондинка, сойду под их местную? Ладно, не буду загадывать далеко вперёд.