Мастер сглаза - Жвалевский Андрей Валентинович. Страница 15

— Попробую объяснить для тупых. Представляешь: идёшь ты по улице — а все вокруг голые. Как тебе такая «халява»?

Я продолжал из чистого упрямства:

— Кайф! На девчушек бы насмотрелся!

— Оптимист. Выгляни в окошко! Они и в одежде-то редко глаз радуют, а уж без — одна на тысячу, да и то если профессионалка. Извини, Маша, я не о присутствующих. А с голыми мыслями и того противнее.

Я только фыркнул. Мне нравились практически все встречно-поперечные девчушки, и я не имел бы ничего против, если бы они обходились без всякой одежды.

— Это все от длительного воздержания, — язвительно прокомментировал Гарри Семёнович мои скабрёзно-гривуазные фантазии. — Потешишься с ними недельку-другую, вот тогда мои слова и вспомнишь.

— Не нравится — не смотри, — я просто чувствовал себя обязанным ни с кем и ни с чем не соглашаться.

— Не смотреть — это запросто, — усмехнулся Гарик. — А если глаза не закрываются? Если со всех сторон прёт такое кино интересное, что тошнить начинает?

Я вдруг понял, что наступил на больной мозоль неунывающего воротилы шоу-бизнеса. Не скажу, что это сделало меня более тактичным.

— Так уйди в пустынь! Или просто за городом прогуляйся. Или островок себе купи Багамский — денежек, поди, хватит.

Гарик резко развернулся ко мне, но встретился взглядом с Машей и снова вернулся к управлению недавно починенным автомобилем. Некоторое время мы ехали молча, отрешённо наблюдая, как наша «пятёрка» нагло подрезает всё, что шевелится, причём безо всякой на то необходимости.

— Успокойся, Гарик, — подала голос мудрая в своём милосердии Маша. — Ему и правда хуже, чем нам. Поэтому сильные «отбойники» так редко и попадаются.

— Ну, вы тоже редкие! — продолжал ёрничать я. — Только вы — редкие сволочи! А в остальном — нормальный телепат с нормальной… Уж даже и не знаю, как там тебя по научному, извиняй!

— Ничего-ничего, — криво улыбнулась Маша. — Научного термина для компенсатора не придумали пока. И, видимо, никогда не придумают.

От меня ждали вопроса «Почему?», и я не удержался, задал его:

— И почему же?

— Да просто все женщины по природе своей — компенсаторы. Это естественная функция женщины — сохранять «статус кво». Биологию в школе проходил?

Гарик досадливо поморщился. Похоже, разговор этот он слышал уже не раз:

— Сейчас начнётся: «Х-хромосомы», «Y-хромосомы»…

— Вот именно! — с вызовом отозвалась Маша. — Женская, то есть Х-хромосома, гораздо устойчивее к мутациям, чем мужская — которая Y.

— «Служить компенсатором заложено в самой женской природе», — насмешливо продекламировал Гарик. — Только вот что ж так много баб несчастных-то? Чего вы себе не накомпенсируете какого-нибудь полного счастья и жуткой удачи?

Похоже, на сей раз завелась Маша:

— Как? Откуда мы его «накомпенсируем»? Мы же умеем только стабилизировать, а не генерировать! Конечно, если из мужика энергия прёт во все стороны, это плохо, вернее, это тяжело — но тут хоть можно как-то эту энергию перераспределить, направить в мирное русло. А если он весь вечер на диване? Или его вообще нет? А ты хоть представляешь себе, каково это — все пропускать через себя? Все! Всю вашу дурь и блажь!..

— Я всегда говорил, — заключил Гарик, — все бабы — энергетические вампиры!

— А все мужики — самовлюблённые кретины!

Маша надулась и отвернулась к окну, демонстрируя позу «тронешь — прибью!». Но я всё равно не удержался и дёрнул её за рукав:

— Машка, а Машка? А почему тогда настоящих компенсаторов мало? Ну таких, которые понимают, что они компенсаторы?

— А кто их научит? — буркнула носительница сокровенного умения. — Мужики только собой интересуются. О телепатах да экстрасенсах на каждом углу вопят, институты строят, диссертации защищают… друг от друга. Потому что мыслечтение — способность почти исключительно мужская. А о компенсаторах… Да ты сам заметил — даже термина научного для нас не придумали.

— Для «отбойников» тоже не придумали, — примирительно заметил я.

— Это потому, что сильный «отбойник» до твоего возраста почти никогда не доживает, — как всегда, оптимистично заметил Гарик.

— Но я же дожил.

— Ну и как, доволен? — ехидно поинтересовался он, но тут же, вспомнив про отремонтированную машину, торопливо заметил: — Ты по этому поводу в следующий раз с Николаичем пообщайся. И старику радость — он вообще любит на эту тему распространяться.

В машине снова установилась тишина, но на сей раз спокойная и исполненная серьёзных размышлений.

«Вот ведь сволочи! — удивлённо подумал я. — Отвлекли-таки меня от невесёлых дум. А с Николаичем прямо завтра поговорю».

Но следующего сеанса общения со специалистом по паранормальным явлениям мне пришлось ждать очень долго.

24

Разговор о наших ближайших планах на совместную жизнь Гарри Семёнович начал ещё при подъезде к дому (Машу мы к тому времени уже высадили):

— Николаич ещё какое-то время проваландается в больнице. Месяц, как минимум. Квартира его пока опечатана. Надо бы тебя на это время куда-то поселить.

Заметив, что я надулся. Гарик усмехнулся:

— Ты же сам вычислил единственный способ отдыха для меня — побыть где-нибудь в полном одиночестве. Тут за день так накувыркаешься, придёшь домой — там ты сидишь. Девушку — и ту привести некуда. Так что снимешь себе квартирку где-нибудь неподалёку, будешь приходить «Формулу» смотреть, ага?

— Ага-то оно ага, — задумчиво произнеся, — да вот только с финансами у меня…

— Ну, с финансами у всех… — лицо Гарика приняло привычно-озабоченное выражение.

Почему-то все обеспеченные люди сразу скучнеют, как только им приходится тратить деньги. Даже совсем маленькие деньги. Наверное, поэтому они и становятся обеспеченными.

— Я отработаю. — неприлично горячо начал тараторить я. — У тебя ведь есть какие-нибудь вакансии?

— Надо подумать, — скривил физиономию Гарик, и у меня возникло стойкое ощущение, что он уже обо всём давно подумал.

Мысль я отогнать не успел, и Гарик тут же подозрительно начал на меня коситься. Как с ним люди переговоры ведут? Хотя они ведь не знакомы с Гариковыми талантами, а мне приходится постоянно об этом помнить. Но не думать. Или думать, но быстро, чтобы не заметил.

Я даже вспотел, пытаясь не думать о том, что нужно не думать, но тут, слава богу, у Гарика зазвонил мобильник. Он жестом профессионального фокусника выхватил телефон из кармана и провёл краткий, но полный невысказанных эмоций разговор:

— Да? Узнал. Что случилось?.. А тогда что… Понятно. Что? Ясно… Ясно… Долго?.. Я скажу. Хорошо, возьму… Сколько? А не многовато?.. А приходить можно?.. Чего?.. Не понял… Ага… Это точно не опасно? Ну, хорошо. Счастливо подумать.

Когда эта отрывистая беседа подошла к концу, вид у владельца казино «Жар-птица» стал адекватен названию заведения — то есть Гарик сильно напоминал Ивана-дурака до встречи с халявой. И комментарии он выдал соответствующие:

— Тут, это… Короче, Николаич решил немного подумать. Проблема, говорит, сложная. Много, этих… логических неувязок. Короче, он думать будет. Сильно.

— Ну и что? — удивился я. — Чего ты так напрягся? И зачем он звонил? Он всегда звонит тебе, перед тем как сильно подумать? Эй! Ты меня слышишь?

Гарик вздрогнул и наконец сфокусировал взгляд на мне:

— Он сильно думать будет. Он в кому впадёт. Он в коме будет думать. Потому что думать надо очень сильно.

Теперь уже я чувствовал себя реинкарнацией Ивана-дурака:

— То есть Николай Николаевич боится, что из-за сильного думанья он впадёт в кому?

— Он не боится, он co-би-pa-ет-ся впасть в кому, чтобы лучше думалось.

— А что, так можно?

— Ну вот, — Гарик развёл руками. — Оказывается, можно.

Мы помолчали. Гарик без видимой нужды открыл и закрыл стенной шкаф-купе.

— А чего ещё Николаич говорил?

— Ещё? Ещё велел тебя, дурака, на работу взять. И даже зарплату назвал.