Танго дьявола - Эрве Жюбер. Страница 32

— Вроде наследственной болезни, — предложила она.

— Я бы скорее склонился к физическому воспоминанию, генетической диаграмме некоего события, принадлежащего прошлому, но за которое потомки платят непомерную цену. Да, генетическая диаграмма.

Роберта вспомнила о х Мартино, заметном в каждом оттиске и передаваемом из поколения в поколение в течение двух тысяч лет. Грегуар использовал точный термин для этого. Но она не могла его вспомнить.

— Кое-кто мог бы дать тебе более точный ответ, — сказал Пленк. — Но согласится ли она с тобой встретиться?

Он говорил о Рагнеруде, духе Земли и идеальной собеседнице для более глубокого изучения истоков.

— У тебя ведь свидание? — добавил он.

— В полдень, под Барометром.

— Уже без двадцати.

— Мне пора.

Пленк помог ей надеть плащ.

— Кстати, перед тем, как уйдешь, я хотел тебе сказать — в телах из мясорубки была некая странность.

— Какая?

— Как сказать… В них не хватало элементов.

— Чего?

— Я с таким сталкиваюсь впервые. Один был полностью лишен фосфора, второй — фтора, углерода или хлора. Конечно, не колдун этого бы не заметил. Но я провел дополнительные анализы. — Он пожал плечами. — Понимаешь? Торговля органами, сведенная к самой сути существа. Куда идет мир?

— Фосфор, говоришь?

Роберта увидела Гектора, углубленного в работу в своем заколдованном склепе.

— Я составил точный список. И передам тебе.

— Ты указал это в отчете?

— Колдовские дела не касаются министерства, насколько я знаю.

Роберте пора было уходить. Она поцеловала медэксперта и оставила его наедине с белкой-летягой и легким помешательством.

Почему Барнабит извлекал из трупов элементы? Имел ли он связь с Туманным Бароном? Что за ужасающее наследство заключалось в этой зоне? Согласится ли Рагнеруда поговорить с ней? — спрашивала она себя. Когда она выходила из Музея, ее разум кипел. Трамвай линии 2 медленно удалялся к центру Базеля. Колдунья не стала раздумывать. Бросилась вдогонку. Вопросы могли немного подождать.

Половина города назначила свидание в полдень у Барометра. Подтверждались худшие опасения. Согласно стрелке метеорологического памятника, высившегося в теоретическом центре Базеля, вскоре опять польет дождь. Комментариев хватало. Толпа прибывала, топталась на месте, и колдунья спрашивала себя, как отыщет Пишенеттд в этой толчее.

Она вошла в аптеку, поднялась на второй этаж и отыскала местечко на балконе, с которого фотограф снимал толпу. Балкон Барометра скрывал Роберту, но к ней были повернуты все лица — идеальная ситуация, чтобы заметить писателя.

Пишенетта она не заметила, зато увидела Мартино, который на машине пытался пробиться через толпу. Окончательно застряв, молодой человек пошел к аптеке пешком. На лбу его багровел новый синяк, еще больший, чем прежний. Его неловкость явно усиливалась, а запасы касториума подошли к концу.

Роберта пряталась. Слова следователя по поводу цыган охладили ее отношение к нему. К тому же нельзя пользоваться сном женщины, чтобы исподтишка целовать ее. Конечно, он не совершил насилия над Сюзи Бовенс. Но у Роберты были на этот счет твердые правила: те, кто играет с тяжелым оружием, часто начинает с кремниевого пистолета.

Часы муниципального дворца, длинного здания в стиле барокко, замыкавшего площадь с одной стороны, пробили полдень. С двенадцатым ударом поднялся ветер. Вверх взлетели шляпы. Флюгер Барометра завертелся со свистом, затем замер, показывая на север. Роберта ощутила напряжение в воздухе. Туманный Барон не стал бы действовать иначе, готовя публику, если хотел выйти на сцену именно в этот момент.

Вдруг в центре площади люди отшатнулись от массивной колонны серой пыли. Из нее сформировалась человеческая фигура двухметрового роста, похожая на тотем. Черты лица были размытыми и подвижными. Мартино со своего места не мог видеть явления. Он продолжал пробираться к аптеке. Но Роберта не упускала из зрелища ни крошки.

Туманный Барон, как опытный иллюзионист, поднял над головой темный кнут и четырежды щелкнул им. Из небытия возникли четыре серые лошади и с ржанием закружили вокруг него, расширяя лужайку. Послышались восхищенные охи. Фотограф увековечивал происходящее. Некоторые зеваки стали аплодировать, хотя пора было брать ноги в руки… Базель сошел с ума.

Барон приблизился к толпе и опустил руку на плечо мужчины в зеленом плаще.

— Мартино! — позвала Роберта.

Люди начали понимать. Первое одурение прошло. Возобладал страх. Клеман увидел колдунью на балконе аптеки, но его оттолкнули в сторону. Мужчина в плаще отбивался. Барон бросил его в сторону лошадей. С их крупов взметнулись веревки и опутали руки и ноги несчастного. Барон щелкнул кнутом. Мужчина горизонтально повис над мостовой. Второй удар кнута погнал лошадей в разные стороны.

Вопль распятого стал сигналом паники, которая распространилась ударной волной по всей площади. Люди толкались, топтали друг друга и не переставали вопить. Но там, где творил суд палач, образовалось нечто вроде ограды. Мартино исчез.

Лошади, веревки и кнут испарились. Барон раздел мужчину и отрубил ему почти оторванные руки и ноги, потом голову и мужское достоинство. Бросил части в огромный мешок и забросил его на плечо. Сомкнув ноги, он подпрыгнул в небо. Его серые одежды развернулись, как фок, и захлопали на ветру. Он пролетел над толпой, оттолкнулся от фронтона муниципального дворца и направился на восток.

Роберта заметила Мартино, который пробивался к автомобилю. Барон убегал по крышам, делая гигантские шаги. Тела прикованы к Земле, Земля прикована к Небу, а Небо приковано к Эфиру, вспомнила она. Корсет «Электрум» побуждал к действию. Было лишь одно средство, чтобы броситься в погоню за существом: раствориться в стихиях. А для этого она нуждалась в одном веществе, и оно было под рукой.

Она бросилась в опустевшую аптеку. Никто не обратил внимания на маленькую женщину, ринувшуюся в кладовую. Она быстро оглядела полки, уставленные склянками с крышками из крашеной жести. Даже не глянула на манну в пластыре, на соцветия мяты и пачки примочек. Она искала яд, который должен был храниться под надежным запором. Остановилась перед шкафом с висячим замком.

Сорвала его простым нажатием пальцев и увидела прекрасную коллекцию отрав — стрихнин, опий, реалгар и разные цианистые продукты. Роберта положила сумочку рядом с драгоценным мускусом, от которого исходил сильный запах.

И наконец нашла то, что искала. Она схватила банку с белым порошком, запустила в него жадную пятерню, извлекла пальцы с налипшим веществом и облизала их, с трудом сдерживая тошноту. Она трижды повторила операцию, потом вернулась на балкон, плечом отбросив невысокого человечка, перегораживающего проход.

Мартино уже завел автомобиль и выполнял сложный маневр, чтобы выбраться из хаоса толпы. Роберта глянула на него, ощущая в себе изменения. Сульфат белой меди (хранившийся в аптекарии колледжа под названием порошка эмпатии) начал свое действие.

Колдунья собиралась на практике применить теорию взаимодействия органов с элементами, о которой ей только что напомнил Пленк, Жидкость, в которой плавали ее дорогие клетки, входила в фазу вибраций, сотрясавших город, вибраций воздуха, который нес кровожадную марионетку.

Зрение ее изменилось, и она увидела невесомые силы — тепловые, магнитные, нервные, вселенские — длинные световые волокна пастельных цветов. Базельцы под ней превратились в сгустки энергии и страха, которые сталкивались, расходились, перекрещивались и взлетали в воздух, словно ленивые сыновья Девы. В центре площади вращалась серая сетка, взлетавшая до крыши муниципального дворца. Следы Туманного Барона.

Фотограф исчез, площадь почти опустела. Роберта вспрыгнула на балюстраду из кованого железа, удержала равновесие на мысках ботинок, ощущая невероятную легкость. Потом бросилась в пустоту и скользнула к серому вихрю, который подхватил ее и унес в небо. В последний момент ей удалось уцепиться за громоотвод муниципального дворца, чтобы остановиться. Она не ожидала такого мощного начала.