Кельтская мифология - Коллектив авторов. Страница 23

Наконец Луг спросил виночерпиев, чем они собираются помочь богам.

— А мы с помощью колдовства, — отвечали виночерпии, — спрячем от фоморов двенадцать самых больших озер и двенадцать главных рек Ирландии, чтобы враги нигде не смогли найти воду, даже когда их охватит сильная жажда. И тогда вода начнет сама ускользать от фоморов, так что они не получат ни капли ирландской воды; а племя богини Дану сможет пить вволю, сколько бы ни продолжалась эта война, даже если она продлится семь лет. Затем виночерпии поведали Лугу, что двенадцатью главными озерами Ирландии были Лох Дерг, Лох Луимнигх [19] , Лох Корриб, Лох Ри, Лох Маек, Стрэнгфорд Лох, Лох Лэйг, Лох Нигх, Лох Фойл, Лох Тара, Лох Ригх и Мар-Курлью Хиллз между Роскоммоном и Слито. Гроаг Патрик. Устье Шэннона лох, а двенадцать главных рек острова — это Буш, Бойщ Банн, Нем, Ли, Шэннон, Мой, Слиго, Эрн, Финн, и Суйр.

А напоследок друид Фигол, сын Мамоса, заявил:

— Я направлю три огненных потока прямо в лицо фоморам, волшебными чарами отберу у них две трети их сил и мужества; племя же богини Дану, наоборот, с каждым вздохом будет набираться все больше и больше сил и храбрости, так что они не почувствуют ни малейшей усталости, даже если битва будет продолжаться целых семь лет.

И все боги решили готовиться к войне и постоянно советоваться обо всем с Лугом.

Приготовления к войне продолжались целых семь лет. В этот период имел место удивительный эпизод, который можно назвать аргонавтикой гэльской мифологии. Эта история упоминается в «Словаре Кормака» (IX в.), а также в различных ирландских и шотландских манускриптах, в том числе и в Леканской книге.

Несмотря на свержение Бреса, фоморы по-прежнему требовали от племени богини Дану уплаты ежегодной дани и присылали своих сборщиков податей, числом девять раз по девять. Те явились на «Балоров холм» и ожидали появления богов, приносящих им дань, но вместо этого увидели, как к холму приближается молодой мужчина. Он скакал верхом на Роскошной Гриве, жеребце Мананнана, сына Лира; на нем сверкали панцирь и шлем Мананнана, которые не могло пробить никакое оружие, а в руках у него были меч, щит и отравленные дротики. «Солнцу подобно, — гласит предание, — было лицо его и роскошь его облачения, так что глаза фоморов были не в силах выдержать это сияние». И неудивительно! Ибо это был сам Луг, Стреляющий далеко, бог Солнца — новый бог гэльского пантеона. Он напал на сборщиков податей, присланных фоморами, и перебил их всех, оставив лишь девятерых, которым приказал вернуться к своим хозяевам и передать им, как расправляются боги с наглецами.

Это вызвало в подводном королевстве настоящий переполох.

— Кем же был этот грозный воин? — спросил Балор.

— О, уж я-то знаю, — отозвалась его жена. — Это, наверное, сын нашей дочери Этлинн; я даже могу предсказать, что, раз уж он решил связать свою судьбу с племенем своего отца, нам никогда больше не вернуть себе власть в Эрине.

Вожди фоморов поняли, что расправа со сборщиками податей, посланными ими в Эрин, означает, что клан Туатха Де Данаан умеет и будет сражаться насмерть. Чтобы обсудить план дальнейших действий, вожди собрали совет, в этом совете участвовали короли фоморов — Элатхан, Тетра и Индех, сам Брес, Балор Страшный Удар, Кетхлен Кривой Зуб, жена Балора, двенадцать белогубых сыновей, а также все друиды и вожди фоморов.

Тем временем Луг разослал гонцов по всему Эрину, призывая всех богов Туатха Де Данаан присоединиться к нему. На этот зов откликнулся даже отец самого Луга, Киан, представлявший собой солнечное божество второго плана и бывший сыном Диан Кехта, бога врачевания. Придя на равнину Муиртемне (или Муиртумне) [20] , он заметил трех воинов в полном вооружении, направлявшихся в его сторону, к нему. Подойдя поближе, он узнал в них троих сыновей Туиреанна, сына Огмы. Их звали Бриан, Иухар и Иухарба. Между этими тремя братьями и самим Кианом, а также его братьями Кете и Ку по какой-то причине возникла скрытая вражда. Киан понял, что очутился в трудном положении. «Если бы со мною были мои братья, — подумал он про себя, — мы задали бы этим наглецам хорошую трепку, а теперь я один, и мне лучше где-нибудь спрятаться от них». Оглядевшись по сторонам, он заметил стадо свиней, пасшееся на равнине. Киан, как и все прочие боги, обладал способностью принимать любой облик и, шлепнув себя волшебной палочкой, тотчас превратился в поросенка, юркнул в стадо и принялся мирно пастись рядом с остальными свиньями.

Однако сыны Туиреанна успели его заметить.

— Что же сталось с тем воином, который минуту назад направлялся в нашу сторону по равнине? — обратился к братьям Бриан.

— Да, мы тоже видели его, — отвечали они. — Но теперь мы и ума не приложим, куда он мог подеваться.

— Значит, вы не проявили должной бдительности, которая просто необходима на войне, — заметил старший брат. — Но я-то отлично знаю, что с ним сталось. Он шлепнул себя палочкой друидов и превратился в поросенка. Теперь он пасется вон в том стаде, уткнувшись рылом в землю, как и прочие свиньи. Я даже могу назвать его имя. Это не кто иной, как Киан, а он, сами знаете, наш давний недруг.

— Какая жалость, что ему вздумалось превратиться в свинью, — отвечали братья. — Ведь эти свиньи тоже принадлежат Туатха Де Данаан, и даже если мы захотим перебить их всех, Киан вполне может успеть ускользнуть от нас.

Тогда Бриан опять упрекнул своих братьев.

— Вы слишком невнимательны, — заявил он, — если не можете отличить волшебного оборотня от обычного зверя. Ну, ничего, я вас научу. — С этими словами он слегка шлепнул их своей собственной волшебной палочкой, после чего те превратились в огромных косматых псов и тотчас бросились к свиньям.

Псы— оборотни мигом нашли оборотня-поросенка и выгнали его из стада на открытое место. Затем Бриан поднял свое копье и метнул его в поросенка. Раненый оборотень принялся умолять о пощаде.

— Это настоящее злодеяние с твоей стороны — брать в руки копье! — закричал он человеческим голосом. — Ты ведь знаешь, что я вовсе не поросенок, а Киан, сын Диан Кехта. Отпусти меня!