Ария князя Игоря, или Наши в Турции - Экслер Алекс. Страница 36

С лиц Эдика и Коли мгновенно слетели улыбки, и оба они неимоверно напряглись.

— Вы покупатель, — с кошачьими интонациями в голосе сказал Эдик, — вы и называйте хорошую цену.

— Что за дела? — удивился Игорь. — Вы продавцы, вам первую цену и называть.

Коля с Эдиком переглянулись, и Эдик чуть заметно кивнул головой.

— Ладно, — сказал Коля. — Мы обещали, что с вами будет совсем другой разговор — значит, будет совсем другой разговор. Ваши друзья выбрали самые престижные и дорогие модели — оно и понятно, состоятельные люди обладают хорошим вкусом, — которые мы обычно продаем где-то по девятьсот долларов каждая.

На лице Игоря не дрогнул ни один мускул.

— Но мы понимаем, — продолжил Коля, — что с вами долго торговаться смысла нет, поэтому даем самую крайнюю цену со всеми возможными…

— Не прогрессивными, — вставил Эдик.

— …Скидками, так что окончательная цена, которую мы даем исключительно из добрых и дружеских чувств к вам, составляет… тысячу двести долларов за обе дубленки, — и Николай замер, всем своим видом показывая, что ожидает бурных аплодисментов.

И действительно, Ира с Сергеем заулыбались, подсчитав, что тысяча двести вместо тысячи восьмисот — это очень крупная скидка. На их взгляд, каждая дубленка вполне стоила шестисот долларов.

Но на лице Игоря по-прежнему не дрогнул ни один мускул. Он медленно достал из пачки сигарету, прикурил, глубоко затянулся, а затем сказал, выпуская дым вместе со словами:

— Видите ли, Эдуард. В Москве эти дубленки продаются по триста долларов за штуку…

— Но там совсем не такие модели! — вскричал было Коля, но был остановлен красноречивым жестом руки Игоря.

— Так что я могу купить обе за шестьсот, — продолжил Игорь. — Здесь, врать не буду, модели чуть-чуть поприличнее, но мне их еще и в Москву тащить, что создает проблемы при перелете. Поэтому чуть более современная модель компенсируется неудобствами перевозки. Шестьсот за обе, и это последняя цена.

Коля с Эдиком онемели.

— Шестьсот за обе? — наконец еле выговорил Коля. — Да это же просто беспредел! Мы и так сделали максимальную скидку! Эдик, — обратился он к другу, — над нами здесь издеваются. Мне жаль потраченного времени, но нам лучше уйти.

С этими словами Коля с Эдиком схватили дубленки, лежащие на диване, и удалились, бросая сердитые взгляды на Игоря.

— Игорь! — с упреком сказала Ира. — Разве так можно обращаться с людьми? Такие красивые дубленки были.

— Молчи, женщина, когда ковбои разговаривают, — величественно произнес Игорь.

— Хорошо еще, что хоть не коровой назвали, как в прошлый раз, — пробормотала Ира и села на диван.

— Игги, — сказал Сергей, — ну если ты сам не хочешь покупать, то хоть мне бы дал дубленочку купить. Я уже настроился.

— Вот дети! — с чувством сказал Игорь, ни к кому в отдельности не обращаясь. — Как вы вообще на белом свете живете, я не понимаю! Какую дубленочку? — набросился он на Сергея. — У тебя только пятьсот баксов! Ты слышал сколько мужик заплатил за такую же? Девятьсот двадцать! У тебя есть девятьсот двадцать?

— Нет, — признался Сергей. — Только пятьсот. Но я хотел у тебя одолжить.

— Боже! — сказал Игорь с отвращением. — Какой кошмар! И в этой компании я вынужден путешествовать!

В этот момент на горизонте снова показались Эдик с Колей, несущие дубленки обратно.

— Восемьсот пятьдесят — и ни центом меньше! — закричал Коля и стал быстро-быстро упаковывать дубленки в модные пакеты.

Эдик достал портативный кассовый аппарат и начал на нем пробивать чеки. Сергей с Ирой заволновались, но Игорь сохранял полное спокойствие.

— Вот чеки, — сказал Эдик и протянул Игорю две бумажки.

— Шестьсот пятьдесят, — сказал Игорь лениво.

— Но уже пробиты чеки и товар упакован, — настаивал Эдик.

— Друг мой, — мягко сказал Игорь, — я понимаю, что подобные бронебойные действия вы приберегаете для самых упертых клиентов, но на меня даже это не подействует. Шестьсот пятьдесят — и закончим этот утомительный разговор. Мне пора в другой отдел.

Сергей с Ирой ожидали взрыва негодования, но Эдик только внимательно смотрел на Игоря немигающим взглядом. Игорь спокойно курил, игнорируя любые взгляды, включая немигающие. Наконец Эдик поднял вверх обе ладони и сказал:

— Что ж, ценю. Тогда давай сделаем так. Раз мы имеем дело с настолько серьезным клиентом, я сейчас предложу то, что никогда и никакому клиенту не предлагал.

Сергей с Ирой замерли. Коля изобразил на лице благоговейный ужас.

— Я предлагаю тебе самому назвать окончательную цену, и мы с ней спорить не будем, — торжественно сказал Эдик. — Просто отдадим тебе дубленки по этой цене. Но ты должен оценить наше благородство и назвать сумму, которая хотя бы покроет себестоимость. Черт с ними, с нашими процентами. Понятно, что мы и так ничего не заработаем. Но подобные клиенты попадаются редко, поэтому в нас говорит чисто спортивный интерес. Итак, ты называешь цену, платишь и забираешь покупки. Говори! — после этих слов Эдик изобразил напряженное внимание.

Коля позади него скорбно покачал головой и воздел руки вверх. Ребята застыли, понимая, что Игорь загнан в угол. Но тот не проявил никаких признаков беспокойства, а только еще раз затянулся и спокойно то ли сказал, то ли спросил:

— По себестоимости, говоришь? Хорошо. Тогда четыреста долларов за обе.

Сергей чуть не зааплодировал Игорю, завидуя, что сам не может в подобных ситуациях сохранять полное хладнокровие. На лице Эдика было такое выражение, как будто бы он откусил яблоко, а там оказался не то что червяк, а целая анаконда. Коля весь побагровел и, казалось, хочет сказать что-то не совсем цензурное. Впрочем, Эдик быстро пришел в себя, улыбнулся беззаботной улыбкой и как-то очень легко заявил:

— Хорошо. Тогда я снимаю свое предложение.

Коля захохотал хриплым басом, Игорь тоже засмеялся и сказал, что партия разыграна блестяще, так что победила дружба. Когда все отсмеялись, Эдик спросил:

— Короче, ты забираешь эти чертовы дубленки, или мы действительно их уносим?

— Семьсот, — сказал Игорь, — и забираю.

— Дешевле восьмисот я не отдам! — агонизировал Коля.

— Семьсот тридцать! — храбро выкрикнул Сергей, которому тоже хотелось участвовать на этом празднике жизни.

Игорь одобрительно посмотрел на него и кивнул — мол, давай, парнишка, пинай своим деревянным мечом поверженных вражеских воинов, после того как тяжелая артиллерия сказала свое веское слово.

— Ладно, — вздохнул Коля. — Семьсот пятьдесят.

— Годится, — сказал Игорь, и все присутствующие облегченно вздохнули. — Только чур упаковать в самые лучшие пакеты, — строго заявил Игорь, и Коля, засуетившись, сказал, что лично отберет самые толстые и самые красивые сумочки.

Когда дубленка Игоря была уже почти полностью упакована, Сергей вдруг сказал:

— Эй, великий торговец! А ты ее сам померить не хочешь?

Игорь поперхнулся сигаретным дымом. Действительно, за всей этой торговлей он забыл хотя бы раз прикинуть на себе дубленку. Коля быстро достал изделие из сумки, Игорь встал, надел дубленку и повернулся к ребятам.

— Вот те раз, — сказала Ира. — Плыли, плыли, а на берегу описались. У твоей дубленки правый карман выше левого сантиметра на десять. За что боролись, спрашивается?

Игорь покраснел от злости.

— Минутку, — засуетился Коля, сдирая дубленку с Игоря. — Просто попался нестандартный образец. Его, вероятно, специально для хромого мужчины делали. Сейчас принесу точно такой же, но нормальный. — И Коля быстро убежал с дубленкой в сторону служебных помещений.

— Ну все! — сказал Игорь в ярости. — Никаких семьсот пятьдесят. Облажали меня по полной программе.

— Да не переживай ты так, — сказал Эдик. — Сейчас Коля принесет нормальную дубленку.

— А если бы я с этой улетел в Москву? — продолжал бушевать Игорь. — Надо мной бы вся столица смеялась! Я бы новое прозвище получил — «Игорь кривые карманы».

— Между прочим, — защищался Эдик, — ваш друг эту дубленку полчаса мерил. Да и вы ее ни разу даже не прикинули.