В нужное время в нужном месте - Богданов Андрей Николаевич. Страница 29

Майер медленно достает пистолет, снимает его с предохранителя, передергивает затвор и подходит к Лаврентию. Тот опускает голову и, не отрываясь, смотрит, как на его любимый молдавский ковер падают удивительно крупные слезы.

Хозяин подходит справа, одергивает брюки, приседает, аккуратно приставляет дуло пистолета к виску Лаврентия. Лаврентий начинает писать в штаны.

– Страшно, Лаврентий? – спрашивает Майер. – Писаешь?

Лаврентий кивает.

– Э! – возмущается Майер. – Не крути башкой, прицел сбиваешь. Словами говори.

– Да, – шепчет Лаврентий.

– Ну писай, писай... Все?

– Да.

Майер нажимает на курок.

Потом он встает и протягивает пистолет полицейским:

– Пусть все будет, как полагается в таких случаях. Один из полицейских принимает пистолет, старательно

протирает его белоснежным платком и вкладывает в правую руку Лаврентия. Немного подумав, жамкает пальцами трупа рукоятку и ствол пистолета.

– Готово.

– Где Эльф?

– В баре.

– Если что – стреляйте не раздумывая.

8

Рядом с нашим столиком встают полицейские и приказывают не двигаться. Музыка вдруг смолкает. Помещение начинает быстро пустеть. Я смотрю на друзей Эльфа. Они, не оглядываясь, уходят вместе со всеми, локтями протискиваясь в людском потоке. Только бородач Захар на секунду оборачивается. Потом опускает глаза, горбится и стремительно покидает это плохое место.

Остаемся только я, Эльф, какой-то очень самоуверенный тип и десять полицейских, готовых к стрельбе. Самоуверенный тип говорит Доброму Эльфу:

– Ты шулер, Добрый Эльф. Ты вместе с управляющим обманул мое казино. Он во всем признался. Его признание слышали эти полицейские. Потом он застрелился. Прямо у нас на глазах. Выхватил пистолет и застрелился. А тебя в самое ближайшее время заживо сожгут прямо перед моим казино. Почему ты молчишь?

– Кто ты?

– Меня зовут Стив Майер, я хозяин этого казино и еще десятков подобных заведений.

– Тогда нам будет очень трудно общаться, я еще не до конца выучил язык животных, – отвечает Маэстро и, не обращая на Майера более никакого внимания, продолжает неспешную трапезу.

Майер знаком успокаивает дернувшихся полицейских, и обращается ко мне:

– А ты? Кто ты? Почему молчишь? Ведь это, кажется, ты сидел с ним за игровым столом? Ты его друг? Ты с ним заодно?

– Да, я его друг. Меня зовут Бонифаций. Это я сидел с Добрым Эльфом за игровым столом. И я с ним заодно.

– Тогда мы сожжем вас обоих. Полицейские только что услышали и зафиксировали твое признание.

– Погодите, господин Майер! Я, конечно, не специалист, но с определенной долей уверенности могу предположить, что подготовка к сожжению, должно быть, занимает некоторое время и отнимает немало сил, – сочувственно вздыхаю я. – Это ж большие хлопоты: и подготовка места, и поиск палачей, и поиски бензина, и выставление оцепления, и оповещение прессы, и заказ прямого эфира... Но мой вам совет, начните со спичек, их, как всегда, может не оказаться под рукой в нужный момент! На все это может уйти никак не меньше часа...

– И что?

– С вашего позволения, господин Майер, нам хотелось бы этот час провести в чудесном баре казино «Добрая панда». Выпить напоследок, попробовать осознать ошибки, вспомнить былое... А полицейские нас покараулят. Если же вдруг мы поведем себя неправильно, ничто не помешает полицейским выстрелить нам в ноги. И вы с таким же успехом сожжете нас с простреленными ногами. Какая разница? Воспринимайте мои слова как последнюю просьбу приговоренных к смертной казни. А журналистам даже можно сообщить об этом вашем благородном поступке. Публике это должно понравится. «Добрая панда» всегда остается доброй!" – хороший слоган для рекламы.

– Про рекламу ты верно сообразил, – мычит после небольшой паузы Майер. – Согласен. Выпейте напоследок. За счет заведения – в качестве гонорара за слоган. И помните – если что не так, полицейские по твоему же совету будут стрелять по ногам.

9

– Какого хрена ты остался?! – спросил Маэстро.

– Понравилось быть звездой прямого эфира, – ответил я, открывая бутылку пива. – К тому же я договорился о ха-лявной выпивке и закуске. – По нашим временам это уже немало. Или ты не согласен?

– Ты перечислил почти все приоритеты дешевого журналиста.

– Ты, как всегда, прав, Добрый Эльф.

– В каком смысле?

– Грешен. Пишу на досуге. Частенько публикуюсь. Между прочим, я тебе не дешевый журналист. Я очень даже влиятельный публицист. Праворадикальный патриот. Непримиримый ортодокс и консерватор.

– Как же ты вляпался в эту грязную шулерскую историю?

– Взял отпуск. Решил отдохнуть. И тут, как на грех, застрелилась теща. И стала привидением. Попросила меня спасти Родину. Стать Фехтовальщиком. Я был пьян и согласился.

– Не жалеешь?

– А я и сейчас пьян.

– Ну а все-таки?

– Во-первых, не жалею, во-вторых, не бросать же тебя тут в одиночестве, а в-третьих, у нас есть небольшие шансы уйти отсюда живыми.

– За это можно и выпить.

– Можно.

– Слушай, Маэстро, а из меня получится Фехтовальщик?

– Он уже из тебя получился. Ты Фехтовальщик.

– Надо же. А я и не заметил.

– А это всегда происходит незаметно. Но вот потом... Потом ты это очень даже заметишь. Когда после периода новорожденности наступит отрочество, потом юность, зрелость...

– И как это будет проявляться?

– Я же говорил: ты всегда будешь в нужное время в нужном месте.

– Значит, я сейчас там, где надо?

– Да, именно там, где всегда находится настоящий Фехтовальщик, в самой гуще битвы. В ее центре. И не стоит, как пенек, а совершает поступки, которые вновь его приводят в наиболее интересные места, где опять скучать не получается. И так далее. Одно цепляется за другое, захватывает третье...

– Звучит многообещающе.

– Еще бы! Ну, это тема длинная. Лучше расскажи, что собой представляют эти небольшие шансы уйти отсюда живым?

– А вон, они как раз в зал входят.

Глава вторая

Начало Священного Похода

1

Надо признать, что «небольшие шансы» выглядели весьма внушительно и достойно.

Взвод полицейского спецназа ворвался в бар «Доброй панды» с душераздирающими криками: «На пол, суки! Перестреляем на хрен! Работает спецназ шерифа! На пол всем! Мордой в пол, суки!».

Я изо всех сил схватил Маэстро за руку и повалился вместе с ним. При таком буйном визите самое первое правило – успеть оказаться на полу, прежде чем тебя огреют прикладом по голове. Судя по воплям, которые заглушал звериный спецназовский мат, охранявшие нас полицейские этого правила не знали. Или по простоте душевной сочли себя неприкосновенными персонами.

Глупо. В первые минуты «гражданского штурма» спецназ руководствуется только тем, что все вокруг – преступники. А если на тебе полицейская форма, а в руках оружие, ты вообще можешь оказаться крайне опасным преступником – мало ли случаев, когда бандиты специально полицейскими переодеваются! А если ты еще и не успеешь вовремя пистолет на пол сбросить – жди пули. И, судя по нескольким коротким очередям, кое-кто из наших стражников совершил именно эту ошибку.

– Бонифаций, ты здесь? – раздался голос Марата.

– Да.

– Где опасность?

– Полицейские в зале.

– Они уже неопасны. Медленно встань. Хорошо. Подойди.

– Со мной один хороший человек.

– Он может самостоятельно передвигаться?

– Да.

– Покажи на него. Возьми его за руку, пусть он встанет. Хорошо. Подойдите ко мне.

В этот момент Шериф, что и говорить, был чертовски хорош. Герой-освободитель в камуфляже, легком бронежилете, со своим любимым «вальтером» в руке, в титановом шлеме с открытым забралом. Шериф прямо-таки лучился спокойствием, уверенностью и трезвостью.

– Что случилось, Бонифаций? Кто этот человек?