100 великих любовников - Муромов Игорь Анатольевич. Страница 13

5 сентября 1725 года Мария торжественно прибыла в Фонтенбло. Свадебная церемония состоялась в часовне и была столь продолжительной, что юная невеста потеряла сознание.

Восхитительный медовый месяц пятнадцатилетнего Людовика XV длился… три месяца. Король каждый вечер отправлялся на половину Марии и наслаждался ее обществом. Он был очарован прелестями королевы, та отвечала безграничной страстью. Она писала отцу: «Никто никогда не любил так, как я его люблю…»

Людовик XV проводил свободное время на охоте и доставлял удовольствие королеве. Его старания не пропали даром: Мария Лещинская родила на свет двух девочек-близнецов в 1727 году, через год – дочку, в 1729-м – дофина, затем герцога д'Анжу (1730), мадемуазель Аделаиду (1732), мадемуазель Викторию (1733), мадемуазель Софи (1734), мадемуазель Терезу-Фелисите (1736), мадемуазель Луизу-Мари (1737).

С 1732 года королева испытывала вполне понятную усталость: «Что за жизнь! Все время спать с королем, быть беременной и рожать!» Король был оскорблен этим заявлением, тем не менее продолжал вести добродетельную жизнь, пока не встретил Марию-Юлию де Майи – старшую из пяти дочерей маркиза де Несля. Это была нежная, очаровательная, чувственная женщина. Ей, как и королю, было двадцать два года. Уже на втором свидании Людовик XV изменил королеве.

Эта связь долго держалась в тайне. В течение трех лет де Майи в назначенный час поднималась по золоченым лестницам, ведущим в скрытые от глаз кабинеты. Так продолжалось до тех пор, пока две дамы случайно не раскрыли секрет.

Когда Мария Лещинская узнала об измене мужа, она едва не потеряла сознание и закрылась в своей комнате. Все попытки к примирению со стороны Людовика XV ни к чему не привели. Тогда он пообещал жене больше никогда не появляться в ее спальне. Королева была на втором месяце беременности и надеялась, что рождение сына погасит ссору. Однако в июне 1737 года родилась еще одна дочь.

Раздраженный монарх, оставив всякий стыд и сдержанность, стал открыто появляться с де Майи.

Людовик XV был меланхоличным, сдержанным, скрытным и, по словам одного историка, «равнодушным к развлечениям». Молодая герцогиня, чтобы развлечь его, принялась устраивать увеселительные ужины – неизменно пикантные, полные выдумки. Они проходили в небольших, специально для того приготовленных апартаментах. Эти интимные, мило убранные комнаты сообщались с комнатой его величества посредством потайных дверей. Быть приглашенным на такой ужин считалось особой милостью.

Ужин вскоре превращался в оргию, дам раздевали, и каждый мужчина старался доказать им свое расположение. Потом опять пили. На рассвете приходили слуги и доставали из-под стола монарха и приглашенных им молодых женщин, прошедших по кругу. Эти вечеринки были лишь началом распутной жизни Людовика XV. Однако мадам де Майи доставались лишь символические подарки… Не склонная к интригам, она не просила большего.

В декабре Людовик XV после длительного перерыва провел ночь с Марией Лещинской и проявил себя, судя по словам столпившихся за дверями слуг, настоящим мужчиной. Но сближение с супругой на том и закончилось, и король вернулся к мадам де Майи. Но вскоре похождения короля вылились в неприятные последствия. Летописец Барбье свидетельствует: «Король чувствует себя лучше. Но на охоту он еще не ходит. По слухам, у него сифилис, – ведь Башелье, его первый камердинер, тайно приводил ему каких-то девушек, а тут уж не до уважения королевской особы…» Этой болезнью его наградила дочь мясника де Пуасси, которая, в свою очередь, подхватила ее от дворцового стражника во время народного гулянья.

В конце 1738 года мадам де Майи представила двору свою сестру Полин-Фелисите де Несль, которая была на два года ее моложе. Эта очаровательная особа покинула монастырь с ясным намерением заменить старшую сестру, пленить сердце короля и править Францией.

Она тотчас же приступила к делу, и, несмотря на то, что в ней не было ничего соблазнительного, ей удалось стать любовницей Людовика XV. Весной 1739 года она появилась в опере на балу, переодетая в пастушку, рядом с королем в костюме летучей мыши.

В то время как мадам де Майи оплакивала свою судьбу в парижском особняке, для новой фаворитки подыскивали мужа. Им стал Феликс де Винтимиль, внучатый племянник архиепископа Парижа. Вечером после свадьбы юная чета направилась в мадридский замок. Но Винтимиль, получивший двести тысяч ливров за этот фиктивный брак, лишь сделал вид, что отправляется на брачное ложе. На самом деле в супружеской постели его заменил Людовик XV.

С этого дня мадам де Винтимиль следовала за королем повсюду, а Людовик XV осыпал ее подарками. В мае 1740 года он подарил ей небольшой замок де Шуази, который стал часто посещать.

В замке любовники проводили все время в постели. Мадам де Винтимиль отличалась бурным темпераментом, и король, как писал один мемуарист, «засыпал лишь после того, как семь раз докажет ей мощь своего скипетра». Даже те, кто желал бы, чтобы Людовик XV больше рвения проявлял в государственных делах, гордились неутомимостью короля в постели… Всеобщей радости не было предела в тот день, когда стало известно, что фаворитка во время одной из таких встреч устала раньше своего любовника.

Мадам де Винтимиль благодаря заботам короля родила 1 сентября 1741 года прелестного мальчика, ему был дарован титул графа де Люка. Фаворитка могла бы рассчитывать на самое блестящее будущее, если бы ее не унесла после родов внезапная лихорадка.

Король снова обратил внимание на мадам де Майи, однако уже в начале 1742 года заинтересовался третьей сестрой де Несль – герцогиней де Лорагэ. Эта юная особа не была очень красива, но обладала, как писал историк того времени, «приятной полнотой форм». Именно женщины этого типа считались особенно привлекательными в XVIII веке…

Людовик XV испытывал к ней влечение, удивлявшее придворных. Он любил ее на скамьях, диванах, креслах, лестничных ступенях. Герцогиня, явно испытывавшая слабость к подобного рода времяпрепровождению, «позволяла королю» все, издавая при этом радостные вскрики. Монарх предавался с ней не столь невинным удовольствиям. Однажды он потребовал, чтобы мадам де Майи присоединилась к ним, желая «спать между двумя сестрами», чьи прелести представляли явный контраст. Подобная вариация доставила Людовику XV лишь скромное развлечение, и он заскучал как прежде. В конце концов он пресытился герцогиней де Лорагэ, не отличавшейся особым умом, и, дабы избавиться от нее, но так, чтобы она всегда находилась поблизости, назначил ее фрейлиной дофины…

Осенью 1742 года мадам де Майи показалось, что она обладает достаточной властью, чтобы вмешиваться в политику. Увы! В ноябре было перехвачено письмо маршала де Бель-Иля маршалу де Майбуа. В нем содержались прозрачные намеки на роль фаворитки. Людовик XV пришел в ярость и быстро избавился от своей любовницы.

Желая продолжить удачно начавшийся турнир, он обратил свой взор на четвертую сестру де Несль, жену маркиза де Флявакура. Супруг ее был безумно ревнив, и королю не удалось увлечь ее в свою постель. Ревнивый муж, прознав про намерения Людовика XV, пригрозил жене расправой, если она поведет себя так, «как ее шлюхи-сестры». Разочарованный монарх остановил свой выбор на последней сестре де Несль – Мари-Анне, вдове маркиза де Ла Турнеля.

Однажды после полуночи, переодевшись врачом, король отправился к ней в сопровождении герцога де Ришелье. Перед тем как взойти на королевское ложе, молодая женщина выдвинула свои условия. Она потребовала немедленно и публично отослать свою сестру, мадам де Майи, и возвести себя в статус официальной любовницы, какой была покойная мадам де Монтеспан. Она потребовала еще многое: «…прекрасные апартаменты, достойные ее положения, ибо не желала, как ее сестры, ужинать и тайком заниматься любовью в маленьких комнатах. Свой двор и чтобы король открыто приходил к ней ужинать. В случае недостатка в деньгах она желала получать их в королевской казне с правом собственной подписи. А если она забеременеет, то не будет скрывать этого, и дети ее будут считаться законными».