Я, Страд: Мемуары вампира - Элрод П. Н.. Страница 19

– Ты узнал что-нибудь полезное?

– Я узнал, что он очень умен и интересуется делами в Баровии. Он задавал множество вопросов о твоих политических планах и какое место ты отводишь в них семье Дилисния.

– Ничего необычного и особо секретного.

– Нет, но – правда, пока у меня нет доказательств – но моя интуиции подсказывает мне, что он не торопится поделиться своими соображениями с Рейнхольдом. – Да ну? Интересно, что он задумал. На кого работало его любопытство: на него самого или кого другого? Я всегда считал его безвольным и инертным.

– Вочтеры и Бучвольды могут сыграть на этом, подчинив его своей воле. Не забывай, он был очень близок с Ильей.

– И, не колеблясь, перерезал ему горло, помнишь?

– Да, защищая тебя, – сказал он.

Когда-то я питал слабую надежду, что после смерти Ильи мне уже не придется постоянно оглядываться через плечо. Увы, нет, не суждено мне отдохнуть. Для человека моего положения это невозможно.

Из фактов, собранных Алеком о Вочтерах и Бучвольдах, также нельзя было сделать никаких выводов. Что ж, у меня есть шанс разобраться во всем самому и очень скоро.

– Мой брат женится этим летом, – проговорил я.

– На пути к замку до меня долетели кое-какие слухи.

– Свадьба будет грандиозной. Сейчас составляют списки гостей.

– Думаю, я знаю, на что ты намекаешь. Не могу сказать, что мне это нравится.

– Тебе необязательно одобрять эту затею. Главное, будь рядом, когда приедут гости, и смотри в оба, чтобы не пропустить что-нибудь… интересное. У тебя хватит людей, чтобы следить за всеми?

– Возможно, если только в мое отсутствие некоторые не умерли от зимней лихорадки. Я еще не проверил.

– Так иди и проверь, пока у тебя есть время.

– Должен ли я это понимать как то, что мне предстоят еще какие-то дружеские визиты?

– Именно так.

Он вздохнул, покачал головой, но не издал и звука протеста. Я знал, что несмотря на многие дорожные неудобства, он предпочитал болтаться где-то за пределами замка и выполнять мои поручения, чем быть связанным по рукам и ногам своими обязанностями начальника дворцовой стражи.

– В твоем распоряжении есть неделя, чтобы согреться, наесться и проверить своих людей. – Спасибо, повелитель. Может, у меня найдется минутка и для принятия ванны. – Вызвав слабую улыбку на моем лице, он кивнул в сторону высокой кипы книг на моем столе. – Готовишь очередную волшебную болтушку?

– Что-то вроде того.

– Я привез пару книг для твоей коллекции. Стоят побольше нескольких медных монет, должен я тебя сказать. Так что в кошельке, который ты мне дал в дорогу, почти ничего не осталось.

Глаза мои разгорелись.

– Если в них есть настоящие магические заклинания, то все остальное не важно. – Алеку было приказано покупать для меня любые книги по искусству магии, и для этого он всегда имел при себе мешочек, туго набитый золотом.

– Я уверен, ты найдешь в них кое-что. Я не смог прочитать и слова. У меня голова раскалывается от боли, даже когда я просто смотрю на страницы.

Мое сердце забилось быстрее, но я скрыл от него свое возбуждение.

– Любопытно. Где ты их достал?

– Из личной библиотеки одного маленького феодала. Он продавал имение своего деда, чтобы заплатить за вино. Кажется, единственная цель его жизни – допиться до чертиков. С тем, что он получил с меня за свои книжки, он, должно быть, уже на полпути к осуществлению своей мечты. Будем надеяться, что ты извлечешь из-под этих обложек больше пользы, чем он.

– Воистину так, – пробормотал я.

Часть 2

Глава 4

Шестое полнолуние, 351

– Дели Илона, неужели и ты ослепла? Ладно Сергей: он совсем очумел от любви. Но ты-то не можешь не замечать очевидной глупости этого поступка?

– Права Татьяна или нет, время покажет. Но твоя реакция очень огорчила и ее и Сергея. И как раз накануне их свадьбы.

Мне сразу расхотелось продолжать наш разговор.

– Так поди и утешь их, если они расстроились. Однако я предпочел бы, чтобы свою энергию ты переключила на подготовку предстоящей церемонии. Думаю, тебе найдется чем заняться.

– Я не забыла о своих обязанностях, повелитель, – ответила она сухо.

Опять эти ее интонации. Я все чаще слышал их и каждый раз они все сильнее резали слух. Я ненавидел звук этого голоса и, да помогут мне боги, начинал ненавидеть его источник. Однако она выдержала мой взгляд, даже не моргнув. Черт возьми, мало кто из придворных мог позволить себе такое.

– Ты что, действительно хочешь, чтобы я оставался в стороне и сквозь пальцы смотрел на все, что творится в моем собственном доме? – спросил я в конце концов.

– Девочка просто старалась быть щедрой…

– У нее нет никакого права бросать драгоценности к ногам свиньи. Боги, и именно те, которые я ей подарил!

– Подарил – значит разрешил ей распоряжаться ими по ее усмотрению.

– Я доверил ей беречь их и хранить как часть семейного богатства. Их носила моя мать, а до нее – ее мать и так далее. Татьяна, может, и не догадывалась об их настоящей цене, но Сергей-то знал. Однако он не только не остановил ее, я наоборот, публично одобрил ее действия. Это отродье даже не подозревает, что за дверь он оставил открытой.

– Я уверена, их можно вернуть обратно…

– Конечно, можно. Не в этом дело. Она не должна была так унижаться, особенно перед этими свиньями. Ей теперь даже за порог нельзя ступить без того, чтобы какой-нибудь вонючий попрошайка не принялся ползать у ее ног. Конечно, все образуется, все уладится, но я-то уж позабочусь, чтобы с негодяя, осмелившегося протянуть к ней руки, кожу живьем содрали.

– Это было не большее, чем ребячество, детская игра… – Когда ее будут хватать за руки и бить головой о заплеванный пол в какой-нибудь грязной таверне, ей уже будет не до игр, и она поймет, что дарить подарки – не лучший способ избавиться от беспородного зверья.

– Но прежде чем она осознает это, как ты думаешь, что она почувствует, узнав о происшествии с ее старым приятелем? Ты думаешь, ей понравятся такие новости? И будет ли она тебя уважать за причиненные тобой страдания, тогда как она надеялась облегчить чужую боль?

Мои пальцы сжались в кулаки и мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не пустить их в ход. Боги, как мне хотелось разбить что-нибудь, что угодно или чей угодно нос прямо сейчас. Вместо этого я отступил назад и заставил себя распрямить пальцы.

– Прекрасно, – сказал я немного тише. – Я пошлю кого-нибудь выкупить ее драгоценности и прикажу не трогать того… того человека.

Разжав губы, она приготовилась отпустить еще какое-то замечание, но вовремя закрыла рот. Он знала, когда ее заносило слишком далеко.

Когда она удалилась, я бросился в кресло и очень долгое время просидел, уставясь в пустоту. Злость, горячей и яростней которой я не знал прежде, пожирала меня изнутри и рвалась наружу. Я чувствовал, что если я проведу в этом кресле еще несколько минут, вцепившись в его ручки, то они воспламенятся от жара, исходившего от меня. Несмотря на то, что я любил Татьяну больше жизни, сегодня она вывела меня из терпения, отдав свои драгоценности попрошайке, валявшемуся в грязи на тропинке, по которой ей случилось идти. Мошенник начал сравнивать ее чудесную судьбу со своей горькой долей и, породив в ней чувство вины, умело его использовал. Она без раздумий подарила ему все, что имела при себе. Самый идиотский и безответственный поступок, о котором я когда-либо слыхал; но леди Илона была права. Наказав крестьянина, я ничего хорошего не добьюсь. Ущерб уже нанесен.

И все же я злился.

Я мог бы поговорить с ней, но интуиция посоветовала мне не делать этого. Утром она так и искрилась от счастья, что помогла «старому приятелю», и почти не слышала моих слов. Да и сейчас она вряд ли захочет отвечать на мои упреки. Она слишком неопытна и совсем не знакома с жестокой реальностью, а поэтому ей пока не понять, почему я пришел в ярость, узнав о ее поступке.