Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет - Ффорде Джаспер. Страница 75
– Что скажете? – обратилась я к Харрису. – По-моему, он искренне возмущен.
– Действительно. Но он выигрывает от этого меньше, чем Ган.
– Вы правы. Ставлю на Гана.
– О чем вы? – возмутился политик. – Эта рукопись – сокровище мировой литературы! Как я могу легально ее продать? Может, вы и рассчитываете уйти с ней, но я скорее умру, чем позволю вам присвоить жемчужину, принадлежащую всему человечеству!
– Даже не знаю, – сказала я. – Ган тоже весьма убедителен.
– Не забывайте, он политик.
– Конечно, – воскликнула я, щелкнув пальцами. – Совсем из головы вон. А если ни тот ни другой?
Не успел Харрис и рта раскрыть, как нас оглушил страшный грохот, тут же перекрытый взрывом совсем рядом, возможно у входа в замок. Следом донесся низкий утробный вой, а затем отчаянный вопль смертельно испуганного человека. У меня мурашки по спине побежали, да и все остальные явно ощутили то же самое. Даже невозмутимый Раффлз на минуту отвлекся, а затем возобновил работу, но уже куда поспешнее.
– Кот! – воскликнул Твид. – Что происходит?
(– Возможно, я ошибаюсь, но с юго-востока надвигается Искомая Зверь. Она в ста ярдах и продолжает приближаться.)
– Искомая Зверь?! Бет Глатисант? Немедленно вызывай короля Пеллинора!
(– Он сейчас в романе «Миддлмарч». Я пытаюсь добраться до него по комментофону, но ты же знаешь, он глуховат.)
– Искомая Зверь? – переспросила я. – Что, плохо дело?
– Плохо? – отозвался Харрис. – Да хуже не бывает. Представьте себе абсолютное зло, невыносимую мерзость, тошнотворный ужас – и, если преисполнились страха, спасайтесь бегством. Зверь Искомая появилась в устной традиции еще до изобретения письменности, это воплощение самого темного и смрадного ужаса, какой только способен родиться в самых мрачных укромных уголках человеческого подсознания, сочетание всевозможных отвратительных свойств, смешанное в одном зловонном котле. У нее много имен, но цель всегда одна – нести смерть и разрушение. Стоит ей выбить дверь, и все мы – покойники.
– Ей по силам выломать такую дверь?
– Ничему и никому пока не удавалось остановить Зверь Искомую – за исключением Пеллинора. Он годами на нее охотится!
Харрис повернулся к Гану и Скокки-Маусу.
– Но ее появление весьма знаменательно, и вот почему: один из вас – ненастоящий. Он призвал Искомую Зверь. И я хочу знать кто!
Ган и Скокки-Маус посмотрели на Твида, потом на меня, потом друг на друга и наконец на дверь, из-за которой доносился низкий утробный вой. Легкий пулемет на подступах к замку умолк, а когда тварь пробилась сквозь главный вход, подтаскивая свою омерзительную тушу к библиотеке, мы услышали треск разлетающихся в щепки деревянных панелей.
– Кот! – снова позвал Твид. – Где этот чертов Пеллинор?
(– Он не отвечает. Знаешь, это мне напоминает времена, когда Демогоргона встретилась с Медузой на конкурсе тысяча девятьсот двадцать третьего года «Мисс Мерзость»…)
– Попробуй еще с ним связаться, – пробормотал Твид. – У нас всего несколько минут. Мисс Нонетот, идеи есть?
Навскидку идей не было. Когда в двух шагах от тебя снаружи беснуется порожденная коллективным бессознательным отвратительная тварь, рядом внутри прикидывается настоящим выдуманный персонаж, а ты торчишь посредине и в голове свербит единственная мысль: «А что я тут, собственно, делаю?» – творческий процесс идет туговато. Я промямлила извинение и покачала головой.
Искомая Зверь с грохотом и скрежетом преодолевала коридор под вопли ужаса и отдельные винтовочные выстрелы.
– Раффлз! – взвыл Твид. – Долго еще?
– Пару минут, старина, – не отрываясь от дела, ответил медвежатник.
Он отложил дрель, взял кусочек пластилина, прилепил его к стенке сейфа и начал заливать дырку чем-то вроде жидкого азота.
Сражение за дверью разгоралось. Крики, взрывы гранат, вопли, автоматные очереди, а затем страшный грохот, от которого содрогнулся потолок и посыпались с полок книги. Потом все стихло.
Мы переглянулись. И тут из коридора послышался тихий стук, словно кто-то потюкал в дверь наконечником копья. Пауза. Потом снова.
– Слава богу! – облегченно выдохнул Твид. – Наверное, король Пеллинор прискакал и отогнал тварь. Нонетот, откройте дверь.
Но я повиноваться не спешила, поскольку опасалась отвратительных тварей из темных глубин коллективного подсознания. И правильно. Следующий удар был посильнее. А следующий еще сильнее. Дверь библиотеки содрогнулась.
– Черт! – воскликнул Твид. – Почему эти пеллиноры никогда не появляются вовремя? Раффлз, у нас мало времени…
– Всего пару минут, – спокойно отозвался Раффлз, постукивая по дверце сейфа молоточком, пока Банни тянул на себя латунную рукоятку.
Мы с Харрисом переглянулись. Дверь прогнулась под тяжелым ударом, вороненая сталь треснула, колесо замка слетело и упало на пол. Вопрос заключался не в том, прорвется ли Зверь в библиотеку, а в том – когда.
– Ладно, – неохотно процедил Твид, хватая меня за руку перед прыжком, – кончаем. Раффлз, Банни, уходим!
– Еще секунду, – ответил медвежатник со своим обычным спокойствием.
Раффлз привык к жестким временным рамкам и не любил оставлять вскрытие незавершенным, вне зависимости от возможных последствий.
Стальная дверь снова дрогнула, щель угрожающе зияла – Искомая Зверь с оглушительным треском бросалась на последнюю преграду. Книги рушились с полок, поднимая клубы пыли, а в воздухе начало распространяться зловоние. И тут, когда чудовище изготовилось для очередного удара, мне вдруг пришла в голову мысль, которую я безуспешно ловила последние полчаса. Идея. Я поманила к себе Твида и шепотом изложила ему свой план.
– Нет! – заявил он. – А что, если?..
Я объяснила повторно, и он улыбнулся. И понеслось…
– Один из вас – вымышленный персонаж, – заявила я, глядя на Гана и Скокки-Мауса.
– И мы должны выяснить, кто именно, – подхватил Твид, держа обоих под прицелом.
– Может, Хоули Ган, – продолжила я, не сводя глаз с Гана, который ответил мне яростным взглядом, явно не понимая, к чему я клоню.
– …неудачливый правый политик…
– …яростный сторонник войны…
– …и ограничений гражданских свобод?
Как только я замолкала, вступал Твид, и наоборот. Мы все увеличивали темп, не давая им опомниться, под нескончаемый рев Звери и стук молоточка Раффлза.
– Или, может, лорд Скокки-Маус…
– …аристократ старого закала, жаждущий…
– …вернуть…
– …былые права с помощью…
– …своего приятеля из партии вигов?
– Но важнее всего, что весь этот диалог…
– …который мы гоняем туда-сюда…
– …вымышленный персонаж…
– …отследить не способен и не знает…
– …кто из нас сейчас говорит.
– Знаете, в этой заварухе мы сами уже запутались!
Дверь опять содрогнулась. Мимо моего виска просвистел осколок стали. Массивные створки почти поддались, еще удар – и тварь бросится на нас.
– Так что мы зададим вам очень простой вопрос: кто из нас сейчас говорит?
– Да вы же! – взвыл Скокки-Маус, указывая на меня, и это было правильно.
Ган, книжное происхождение которого раскрылось из-за его неспособности отслеживать диалог без авторской речи, показал на Твида.
Он быстро поправился, но оказался недостаточно ловок для политика и сам это осознал. Его буквально затрясло от злости. От очаровательных манер и следа не осталось: едва мы захлопнули мышеловку, как его учтивость сменилась грубостью, вежливость – беспомощными угрозами.
– Слушайте, – прорычал Ган, пытаясь овладеть ситуацией, – вы слишком далеко зашли! Только попробуйте взять меня под арест, я вам такое устрою! Один звонок по комментофону, и вы оба навсегда отправитесь в Оксфордский словарь граммазитов ловить!
Но Твид тоже был не робкого десятка.
– Я затыкал дыроляпы в «Дракуле» и «Бигглз летит на восток», – спокойно ответил он. – Меня нелегко запугать. Отзови Зверь и руки на голову.
– Оставьте мне «Карденио» до завтра, только до завтра! – взмолился Ган, резко сменив тактику и принужденно улыбаясь. – Вы получите все, что пожелаете! Власть, деньги, графский титул, Корнуолл, каникулы по программе обмена персонажами в романе Хемингуэя – только скажите, и Ган все сделает!