Доказательства вины - Батчер Джим. Страница 85

— Нам нужно уходить, — сказал Томас. — Быстро.

— Почему?

— Что-то надвигается.

— Всегда что-нибудь, да надвигается, — возразил я. — Ты поконкретнее можешь?

Он стиснул зубы и мотнул головой.

— С прошлого года… Эрлкинга… у меня… интуиция, что ли? А может, просто инстинкты. Я ощущаю в воздухе больше, чем прежде. Мне кажется, к нам спешит Дикая Охота. И еще много всякого спешит.

Стоило ему произнести это, как я услышал принесенный с ветром долгий, печальный, голодный зов рога.

Я поднялся на край фонтана и вгляделся в ночь. Было слишком темно, чтобы разглядеть что-нибудь, но на мгновение мне показалось, что я увидел вдалеке отблеск лунного света на том странном металле, из которого фейри делают свои доспехи и оружие.

Еще один рог протрубил — зычный, басистый, раскатистый, только этот послышался со стороны, противоположной первому. На протяжении следующих секунд к ним присоединилось еще несколько таких же, потом добавились барабаны, а потом до нас донесся и нарастающий рев и рык — со всех сторон. В горах на восток от Арктис-Тора одна из снежных вершин скрылась в приближающейся черной туче. Я огляделся по сторонам — тень накрыла еще несколько вершин. Звуки рогов и крики делались все громче.

— Блин-тарарам, — выдохнул я и повернулся к крестной. — Это та энергия, которую я использовал здесь. Это она причиной, да?

— Разумеется, — подтвердила Леа.

— Срань господня! — поперхнулся Томас, подскочив как напуганная кошка, когда то, что он считал всего лишь статуей, шевельнулось и заговорило.

— Томас, это моя крестная, Леа, — представил я ее. — Леа, это То…

— Я знаю, кто это, — пробормотала моя крестная. — Я знаю, что это. И я знаю, чей он. — Взгляд ее снова уперся в меня. — Ты призвал силы Лета сюда, в Арктис-Тор, в самое сердце Зимы. Когда ты это сделал, все Зимние ощутили боль. А теперь они спешат убить тебя.

Теперь поперхнулся уже я.

— Э… Сколько их?

Безумный блеск снова появился в ее глазах.

— Ну как же, детка. Все Зимние. Все наши.

Блин.

— Черити, — крикнул я. — Уходим!

Черити кивнула и встала, поддерживая Молли. Хорошо, девчонка могла уже двигаться. Оставайся она без сознания, могу себе представить, каково бы нам пришлось спускать ее с башни. Молли вместе с матерью скрылись на лестнице.

— Томас, — сказал я. — Сможешь срубить хоть часть этого льда, не повредив ее?

Томас облизнул губы.

— Думаешь, это удачная мысль? Разве не она хотела превратить тебя в собаку?

— В гончую, — уточнила Леа, шаря по всем сторонам безумным взглядом. — Это совсем другое дело.

— Она была маминой подругой, — тихо шепнул я Томасу.

— Мой папаша тоже был маминым другом, — возразил он. — И ты знаешь, чем это кончилось.

Леа издала внезапный задыхающийся звук.

Я нахмурился и посмотрел на нее. Глаза ее едва не вылезали из орбит, а лицо исказилось от боли. Губы шевелились. Звериный рык вырывался из горла каждую секунду или две. Пальцы свободной руки скрючились. Потом она вдруг обмякла, а когда снова посмотрела на меня, глаза ее сделались прежними: на треть похотливыми, на треть по-кошачьи бесстрастными, на треть безжалостно-хищными.

— Детка, — произнесла она слабым голосом. — Ты не должен освобождать меня.

Я в замешательстве уставился на нее.

— Почему?

Она стиснула зубы.

— Мне нельзя еще доверять, — произнесла она наконец. — Еще не время. Я не смогу исполнить обещания, данного твоей матери, если ты освободишь меня сейчас. Уходи.

— Доверять? — не понял я.

— Не время, — произнесла она, и голос ее снова зазвенел от напряжения. — Я не могу долго удерживаться от… — Она поежилась и опустила голову. Когда через несколько секунд снова посмотрела на меня, безумие вернулось в ее глаза.

— Погоди, — прохрипела она. — Я передумала. Освободи меня.

Мы с Томасом переглянулись и опасливо отступили на шаг.

Лицо Леа перекосилось от злости, и она испустила вой, от которого с карниза посыпались сосульки.

— Освободи меня!

— Что здесь, черт подери, происходит? — спросил меня Томас.

— Э-э-э… — протянул я. — Расскажу после того, как выберемся из этой задницы.

Томас кивнул, и мы поспешили к лестнице. На бегу я оглянулся. Фонтан уже восстанавливал свою форму, вода превращалась в лед. Тонкий слой его уже покрыл мою крестную. Я поежился, отвел глаза от нее и уперся взглядом точнехонько в несчастного Ллойда Слейта. Ноги сами собой ускорили шаг.

А потом, уже выбегая на лестницу, на одно короткое мгновение мне показалось, что я увидел еще кое-что. Луч лунного света, прорезавшись сквозь облака, упал на изваяние трех женщин-сидхе, и в этом неверном свете я увидел, как одна из статуй шевельнулась. Она повернула голову мне вслед, и белый мрамор ее глаз внезапно окрасился в изумрудный цвет — в точности как глаза Мэб.

Не просто как у нее.

Это и были ее глаза.

Статуя подмигнула мне.

Гул приближавшихся фейри нарастал, напомнив мне, что проверять это некогда. Я поежился и побежал по лестнице вслед за Томасом, оставив балкон, его пленников и — возможно — его хозяйку за спиной. Мне стоило сосредоточиться на том, как нам добраться до проделанной Лилией прорехи целыми и невредимыми, поэтому я выбросил на время из головы все вопросы.

Через несколько минут мы уже брели вчетвером по колено в снегу, и я тратил последние капли энергии бабочки на то, чтобы не дать нам погибнуть от переохлаждения.

Я возглавил отряд и поспешил к месту перехода, а кошмарная симфония криков и воплей надвигалась на нас со всех сторон.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Защищенные доброй магией Лета, мы бежали из Арктис-Тора. Ветер завывал громче, вздымая все более густые клубы тумана, снега и льда. А за этим завыванием, пока еще слабо, но с каждой минутой все яснее слышались крики тварей, обитателей холода и мрака. Дробь барабанов и рев рогов, диких, свирепых, наводящих ужас, не имеющий никакого отношения к разумной мысли, зато напрямую связанный с инстинктами.

И рев личного охотничьего рога Эрлкинга — уж его не спутаешь ни с чем.

Я переглянулся с Томасом, и тот поморщился.

— Быстрее, быстрее! — скомандовал он.

— Ох, — выдохнул я.

— О чем это вы? — крикнула старавшаяся не отстать от меня Мёрфи.

— Эрлкинг, — ответил я. — Нехороший парень крупного калибра. Давно мечтает скушать меня.

— Почему? — спросила она.

— Ну… я встречался с ним раз.

— А-а, — кивнула Мёрфи. Даже задыхаясь, она ухитрилась произнести это междометие на редкость сухо. — В прошлом октябре?

— Угу. Он считает, что я его оскорбил.

— Ты ведь немногословен, Гарри. Должно быть, это сделал кто-то, похожий на тебя. — Она поморщилась и, пошатнувшись, схватилась за пояс. На толстой коже виднелся длинный порез; судя по всему, коготь или клинок едва не задел ее саму. Ремень порвался, и длинная, не по росту кольчуга запуталась у Мёрфи в ногах. — Черт.

— Стой! — скомандовал я прежде, чем Мёрфи упала, и все замерли на месте. Молли осела в снег.

— Но мы не можем стоять вот так! — крикнул Томас.

— Черити, Мёрф, нам нужно сбросить все лишнее, что мешает идти. Снимайте доспехи. — Я скинул куртку, ужом вывернулся из кольчуги и перебросил ее Томасу.

— Эй! — возмутился он.

— Ее нельзя оставлять на земле, — сказал я. — Томас, ты понесешь кольчуги.

— Что? — удивился он. — Почему это?

— Ты достаточно силен, это тебя не замедлит, — объяснил я, снова надевая куртку. — И мы не имеем права оставлять здесь столько железа.

— Но почему?

Я увидел, что Мёрфи скинула свои доспехи и повернулась, чтобы поддержать Молли, пока Черити сделает то же самое.

— Ты бы обрадовался, если бы пришельцы, уходя, оставили у тебя кучу радиоактивных отходов?

— Ох, — спохватился он. — Логично. Ведь мы не хотим, чтобы они сердились на нас еще сильнее, а? — Он свернул кольчуги в один узел, перетянул его ремнем и перекинул через плечо.