Миссия в Афганистане - Эхерн Джерри. Страница 4

— Я… я уже не могу… Хэнк, — со свистом простонала она, чуть ли не падая.

У Фроста не было сил с ней спорить. Он просто дернул ее за руку и прошипел, яростно вращая глазом:

— Тогда я уйду один, а они разорвут тебя на куски. Это подействовало, более того — придало несчастной женщине такую резвость, что капитан даже счел возможным выпустить ее руку: Маргарет теперь едва ли не обгоняла его.

Они уже собирались проскочить в ворота, как вдруг из тоннелеобразного переулка с воем и криками появилась еще одна большая группа пакистанцев. Они потрясали ножами и дубинками, злобно скаля зубы.

— Ах, черт! — рявкнул Фрост, резко разворачиваясь на носках. — Да сколько же вас тут!

Две толпы — словно две своры разъяренных псов —

замыкали кольцо вокруг них. Капитан в отчаянии прикрыл Маргарет своим телом. Похоже было, что сейчас все закончится.

— Стой тут, Мэг! — крикнул он, перекрывая шум, и поднял руку, держа пистолет, словно волшебную палочку.

Движением левой руки он убрал со лба прилипшие к нему волосы и чуть отступил к ряду грязных неопрятных ларьков, из которых выглядывали испуганные продавцы. А две группы преследователей уже соединились краями, окружив Фроста и женщину сплошной стеной.

— Хэнк, что нам делать? — со слезами в голосе спросила Маргарет.

— Почему — нам? — бросил капитан, не глядя на нее.

— Хэнк!

— Да засмейся ты, черт возьми! — рявкнул наемник. — Все равно нас сейчас растерзают, так хоть умрем весело.

Но самому ему было вовсе не смешно. Фрост часто попадал в различные опасные переделки и даже где-то привык к постоянному ожиданию смерти и относился к этому философски. Но сейчас его окружала толпа взбешенных людей, которых он видел первый раз в жизни, и которые были готовы разорвать его на куски за преступление, которого он не совершал. Это было что-то новое.

— Эй! — крикнул он, адресуясь к стоявшим вокруг пакистанцам. — Ну, подходите, мать вашу так! Чего ждете!

Сейчас Фрост очень жалел, что не знал их языка. Хоть бы обложил напоследок как полагается.

Четверо мужчин осторожно двинулись к нему из средины толпы. В руках они сжимали острые искривленные ножи, которые поблескивали в лучах яркого солнца. Фрост чуть подался вперед, в правой руке у него был готовый к бою кольт, в левой — запасная обойма. Все-таки четырнадцать патронов лучше, чем семь. Если, конечно, успеть перезарядить.

— Ну, подходите, чего же вы! — издевался капитан, придавая себе смелости.

Мужчины приближались. Они чуть ускорили шаги, словно услышав Фроста. Тот положил указательный палец на спусковой крючок.

— Хэнк!

— Отстань, Маргарет.

Он не повернул головы, внимательно глядя на четверых пакистанцев, пытаясь угадать, кто же из них нападет первым. Наемник решил, что это будет крайний слева. Почти в тот же миг мужчина действительно бросился вперед, вытянув руку с ножом.

Фрост выстрелил. Противник рухнул как подкошенный, клинок отлетел в сторону. Но тут же в атаку устремились остальные. Капитан взял пистолет в обе руки и прицелился.

И внезапно в этот самый момент откуда-то загремел усиленный громкоговорителем голос; толпа словно замерла, а потом начала стремительно растекаться в разные стороны, исчезая в закоулках, окружавших площадь. На замешкавшихся бросились полтора десятка рослых мужчин в мундирах цвета хаки и принялись колотить их по головам и плечам резиновыми дубинками.

Двое пакистанцев спрятали свои ножи и тоже бросились наутек, но третий — ослепленный яростью — кинулся все же к Фросту. Капитан поднял предохранитель кольта, положил оружие на землю и приготовился к нападению. Теперь, оставшись с противником один на один, Фрост был уверен в своей победе.

— Маргарет! — бросил он через плечо. — Иди к полицейским, скажи, что ты иностранка.

Женщина не пошевелилась, словно оцепенев от страха.

— Быстрее, черт побери!

Маргарет наконец сдвинулась с места, и в тот же момент мужчина с ножом бросился на капитана. Тот увернулся, и лезвие прошло рядом с его лицом, а потом наемник исполнил красивый изящный удар из таэквондо. Клинок вырвался из пальцев пакистанца и со звоном упал на камни.

— Ну, хватит уже? — примирительно спросил Фрост, переводя дыхание и вытирая пот со лба.

Словно поняв его, мужчина упрямо покачал головой, сунул руку под свой балахон и достал небольшой автоматический пистолет. Фрост — изменившись в лице — только собирался отскочить в сторону, как вдруг со всех сторон загремели выстрелы, и он увидел, как тело мужчины завертелось под ударами пуль. Наконец тот упал, обливаясь кровью, и выпустил пистолет из руки. Через секунду он был уже мертв.

Капитан почувствовал, как его хватают чьи-то сильные руки, дубинка опустилась на голову, в глазу сразу потемнело. Его швырнули на колени, нагнули, едва не ткнув лицом в землю. Теперь Фрост находился совсем рядом с трупом только что застреленного полицейскими пакистанца и мог лучше разглядеть пистолет. Это был “Макаров” советского производства. Выглядел он так, словно только что сошел с конвейера.

— Все-таки КГБ, — сказал сам себе капитан. Он решил, что полицейские тоже не знают английского, а потому не стоит и пробовать с ними объясниться. Наемник сейчас хотел только одного — чтобы его подняли из этой ужасной пыли.

Глава четвертая

Полицейские бывают разные — к такому выводу пришел Фрост, пообщавшись с пакистанскими представителями власти. Те, которые им занимались, с самого начала были глубоко убеждены, что он изнасиловал мусульманку, потом убил ее и ее отца, а затем и человека, который пытался их защитить. И ничто не могло поколебать уверенности слуг закона.

Капитан уже перестал считать, сколько раз во время допросов его били дубинкой по голени или тыкали ею в живот на манер ножа. Теперь уже болело все его тело.

Кроме того, полицейские забрали всю одежду Фроста, оставив лишь один фрагмент нижнего белья. Его запястья и лодыжки были скованы наручниками, причем цепочки их завели друг за друга, так что капитан сидел на стуле с головой между колен и не имел возможности распрямиться. Спина уже просто разрывалась от боли. Вдобавок от Фроста очень мерзко пахло — когда его вырвало после очередного удара в живот, никто не потрудился убрать нечистоты.

Вначале он пытался что-то объяснить, кричал: “Я американец” до тех пор, пока не охрип, но это нисколько не помогло. Где сейчас находилась Маргарет Дженкс, наемник не знал. Он от души надеялся, что с ней обращаются лучше.

После допроса его отволокли в камеру и швырнули на грязный заплеванный пол. Наручники, естественно, не сняли. И вот теперь Фрост сидел все в той же неудобной позе и размышлял о своей судьбе.

Послышался какой-то шорох, и вдоль железной двери пробежала крыса, любопытно принюхиваясь. Фрост с ужасом подумал, что если эта тварь заберется на него, он, пожалуй, даже не сможет стряхнуть ее.

И еще одно его беспокоило — дышать почему-то становилось все труднее. А капитан прекрасно понимал, что если американец, обвиненный в изнасиловании и убийстве, отдаст Богу душу в своей камере по естественным причинам, то такой исход несомненно устроит пакистанские власти и дело будет благополучно закрыто.

Кроме того, оставался еще Мэтт Дженкс. Даже если бы Фросту удалось выйти на свободу — что в данный момент казалось совершенно невозможным — без помощи покойного Зульфикара Али, у него не было шансов напасть на след своего друга.

Капитан вспомнил, что Бесс очень не хотела отпускать его в эту поездку, и пожалел, что не послушался мудрую женщину. Ее образ встал вдруг перед его глазом…

Они лежали на кровати, обнявшись, ее упругие обнаженные груди скользили по его телу, а руки гладили спину. На лице Бесс была мечтательная блаженная улыбка; полузакрыв глаза, она целовала его горячими губами. Это было так приятно…

“Крыса, что ли? — встрепенулся погруженный в грезы Фрост, услышав какой-то слабый шум. — Вот зараза…”