Счастливого Рождества, Тони! - Эксбрайя Шарль. Страница 29

— Это… н… не я… клянусь вам…

Мы с Сальваньяком и Лафрамбуазом переглянулись и, подхватив Сужаля под руки, вместе вскарабкались на четвертый этаж.

Иеремия позвонил, предварительно напомнив, что никто не должен прикасаться к дверной ручке. Обалделый вид Фреда вызвал у каждого из нас самые худшие опасения. Мы немного подождали, но никто не отозвался, и Лафрамбуаз сам открыл дверь отмычкой. Сальваньяка он попросил подождать на лестнице с Сужалем, а мне знаком предложил идти вместе.

Линда Дил лежала ничком у самого входа. Умерла она точно так же, как Сюзанна Краст и Марк Гажан. Да и орудие убийства — бронзовая ваза — так и лежало рядом с телом. Бедная Линда! Я посмотрел на инспектора.

— По-моему, на сей раз ему конец, Иеремия.

— Я тоже так думаю. Ведь предсказывал же Софония: «И я стесню людей, и они будут ходить, как слепые, потому что они согрешили против Господа…» [15] А пророчества всегда сбываются, Тони, и Сужаль очень скоро убедится в этом на собственной шкуре.

В квартире мы не заметили никакого беспорядка. Все указывало на то, что Линду, как и остальных, убил человек, не внушавший ей опасений. И все же одна мелочь привлекла мое внимание: на пианино стояла рамка без фотографии. Иеремия взял ее в руки, осмотрел и покачал головой:

— Фото слишком торопились убрать и поэтому действовали грубовато: запор сломан, а на картоне — свежие царапины. Пожалуй, самое время задать несколько вопросов месье Сужалю.

Проходя мимо тела Линды, Фред невольно всхлипнул. Лафрамбуаз позволил ему сесть, а потом, как и положено полицейскому, начал допрос:

— Скверная история, а?

— Это не я, клянусь вам!

— Вы знали, что Линда назначила здесь свидание месье Лиссею?

— Нет.

— Так-так… стало быть, вы заглянули совершенно случайно?

— Линда сама меня позвала!

— Вот как?

— Да, позвонила часов в девять утра… сказала, что ей надо поговорить со мной о чем-то очень важном… что она может довериться только мне одному и просит прийти чуть раньше одиннадцати… Так я и сделал.

— А потом?

— Дверь в квартиру была неплотно притворена. Я вошел и чуть не споткнулся о тело Линды. Сначала я подумал, что ей внезапно стало плохо, и, нагнувшись, попытался поднять. Вероятно, при этом я испачкался в крови…

— И что дальше?

— Я остолбенел от ужаса, боясь шевельнуться… Ну а придя в себя, думал только об одном: как бы поскорее унести ноги.

— Почему?

— Я испугался… — Сужаль ткнул пальцем в мою сторону. — Этот тип так и ходит за мной по пятам… И я подумал, что для него это идеальный случай взвалить на меня убийство! Поэтому я потерял голову и удрал, захлопнув за собой дверь…

— Вы, конечно, не имеете ни малейшего представления, чего от вас могла хотеть Линда Дил?

— Нет… более того, сейчас я даже не очень уверен, что звонила именно она…

— Вам что, голос плохо знаком?

— Разумеется, я прекрасно знаю ее голос! Но звонок меня разбудил, и поскольку она назвалась, я не стал вслушиваться… а вот теперь думаю, что тембр вроде бы и похожий, но не совсем…

— Сужаль… Линда была вашей любовницей?

— Никогда в жизни!

— Покажите карманы!

— Но…

— Покажите карманы!

Не смея спорить, Фред дрожащими руками выложил перед нами на стол клочки разорванной фотографии. Как мы быстро убедились, своей собственной…

— Значит, у вас все-таки хватило времени вытащить ее из рамки?

— Да.

— Выходит, любовницей вашей мисс Дил не была, но карточку на пианино держала?

— Я ничего об этом не знал! Я тут вообще в первый раз!

— А зачем же вам понадобилось рвать фото?

— Как раз в надежде избежать того, что происходит сейчас!

— Сужаль, — вклинился в разговор я, — вы хоть не станете уверять, будто понятия не имели, что Линда вас любит!

— Нет, но сам я оставался к ней равнодушен, и вам, Лиссей, должно быть лучше других известно, что все мои помыслы устремлены в другую сторону!

— Ну, старина, не вы первый, не вы последний могли запросто кормиться в двух стойлах разом!

Не ухвати Сальваньяк Фреда за плечи, тот точно бы на меня бросился. А Иеремия по-прежнему невозмутимо подвел итог:

— Фред Сужаль, вы признаете себя виновным в убийстве Линды Дил?

— Нет.

Полицейский не стал настаивать. Он молча снял трубку и вызвал бригаду.

Мы втроем обедали в «Лагайярд». Против всех ожиданий, особого удовлетворения никто не испытывал. Общее недоумение наконец высказал Лафрамбуаз:

— Все как будто указывает, что Сужаль и есть убийца Марка Гажана, Тривье, Сюзанны Краст и Линды… Но если первое и последнее убийства можно объяснить сердечными делами — прикончив инженера, Фред освободил его жену, а влюбленная в него Линда, возможно, мешала осуществить давнюю мечту, угрожая разоблачениями… то при чем тут Сюзанна Краст и Тривье?

Не он один мучился подобными вопросами.

— А вдруг на самом деле Сужаль только симулировал безумную страсть к Эвелин Гажан? — предположил Сальваньяк. — Волей-неволей подумаешь, что парень всех обвел вокруг пальца. Он убил инженера только из-за досье, которое так интересует нас с Лиссеем.

— Значит, по-вашему, он отвез бумаги в Испанию?

— Честно говоря… не вижу другого объяснения.

Иеремия недоверчиво покачал головой:

— Странно… Может, я питаю кое-какие иллюзии и придерживаюсь слишком высокого мнения и о вас, агентах спецслужб, и о ваших противниках… но, положа руку на сердце, никак не могу поверить, что Сужаль — ловкий преступник международного класса, совершивший все эти преступления… Как бы это выразить поточнее?.. Ну, короче, по-моему, калибр не тот…

Я чувствовал примерно то же самое и возразил лишь для порядка:

— Знаете, Иеремия, вам все-таки не стоит давать волю фантазии! Самых ценных разведчиков вербуют среди горничных, домохозяек, мелких клерков да гостиничных служащих… Правда, Сальваньяк?

— Вне всяких сомнений… Впрочем, разве Изочес не описывал вам парня, которого он водил в Испанию через сарские Громы? Помнится, вы говорили, он смахивает на Сужаля…

— Это верно… Что ж, ладно! Оставим-ка Сужаля размышлять о превратностях судьбы в тюремной камере… по меньшей мере до утра. А уж потом идите и расспрашивайте его о знаменитом досье. Потом, независимо от того, добьетесь ли вы результата, я займусь им сам. Так что постарайтесь не затягивать. А на сем я с вами прощаюсь, господа, и желаю обоим счастливого Рождества. Вам, Тони, я отдаю свой ключ. Уходя, оставьте его, пожалуйста, консьержке — у меня еще полно дел в управлении…

Я подвез Сальваньяка до гаража, а сам вернулся к Лафрамбуазу в таком же подавленном настроении, как и у моих коллег. Я не отличаюсь излишней чувствительностью — иначе наверняка выбрал бы работу поспокойнее, но такое нагромождение дурацких, бессмысленных убийств даже меня невольно вышибало из колеи. А больше всего злило ощущение, что с самого начала я был отнюдь не на высоте. Те, кто доверился мне — Сюзанна Краст и Линда Дил, — погибли, да и Иеремия лишь чудом спасся от смерти. И особенно унижало, что решительно все вокруг видели, как бездарно я веду расследование. В первую очередь, конечно, Лафрамбуаз… и Сальваньяк тоже поглядывал на меня с откровенной жалостью, словно говоря, что в его времена агентов спецслужб кроили на другую стать. И наконец, Патрон без лишних проволочек поставил диагноз…

Ночью я так плохо выспался, что решил немного полежать, но в голове продолжали прокручиваться последние события. В конце концов я пришел к выводу, что Иеремия опять, бесспорно, прав, и, невзирая на все мои личные симпатии и антипатии, Фред Сужаль даже отдаленно не напоминает тех людей, с которыми мне приходилось бороться в последние десять лет. Но тогда, быть может, мы изначально сделали ошибку, сведя в одно два совершенно разных дела? Вероятно, нас ввело в заблуждение то, что в обоих замешаны те же лица… Кто знает, не перепуталось ли наше с Сальваньяком расследование с самой обычной сентиментальной драмой?