Нас не разлучить - Эллиот Лора. Страница 18

— А ты уже через десять минут сгорал от нетерпения и хотел как можно скорее уложить меня в постель, — добавила она, но ее голос сорвался, и она закончила фразу низким, дрожащим шепотом: — Разве ты не помнишь?

— Помню. Конечно, помню. — Он бросил на нее странный взгляд, но тут же снова перевел его на дорогу. — Тебя невозможно забыть.

Ему хочется забыть ее, но он не может…

— И что бы это значило? — спросила она с горечью.

— А то, что ты одно из самых противоречивых, странных существ, которых мне когда-либо приходилось встречать. Что бы я ни собрался сделать, ты всегда норовила сделать наоборот. Мы были поистине в согласии друг с другом только в постели. Это было единственное время, когда ты не перечила мне.

— А вот и неправда!

Мысль о том, что она переживала, когда занималась с этим мужчиной любовью, пронзила ее словно электрический заряд. Нет, только не это! Нужно немедленно изгнать эту мысль из головы!

— А что ты скажешь о том времени, когда мы вместе ходили на озеро? Мы оба наслаждались этой прогулкой. И когда мы пошли на балет? Разве тебе не понравился спектакль?

Его рот скептически искривился, и Памела засомневалась в правоте своих утверждений.

— Я притворялся, что получаю удовольствие, чтобы угодить тебе… Ой, прошу тебя, не нужно так смотреть на меня! Уверен, что и ты не раз делала вид, что счастлива, тогда как…

— Никогда! Я никогда не делала этого!

Ей никогда не нужно было притворяться, делать вид, что ей хорошо с ним, потому что она всегда была по-настоящему счастлива, когда он был рядом. Для нее это было лучшее время ее жизни, и все, что происходило, казалось просто чудом.

Но, безусловно, для Даниэла все было иначе. Он никогда не любил ее настолько, чтобы рядом с ней чувствовать, что его сердце готово разорваться от счастья. Ему никогда не казались невыносимыми часы, которые они проводили врозь. Он не знает тех переживаний, когда время тянется бесконечно долго, час за часом, и ты словно бредешь по безводной пустыне…Он был ее первой любовью, человеком, которому она подарила свое сердце и свою девственность. Но для него она была всего лишь временной игрушкой, летним флиртом, приятным развлечением, которое помогло ему заполнить долгие, скучные часы отпуска перед желанным возвращением на теннисную площадку.

Тогда, из-за травмы, он просто был вынужден держать под контролем свою безудержную жажду успеха и поэтому, видимо, решил поразвлечься, направить энергию в другое русло, удовлетворить свои низменные инстинкты. Он наслаждался Памелой до тех пор, пока не удовлетворил свой сексуальный аппетит, а затем просто отбросил ее как сломанную игрушку.

— Я никогда, слышишь, никогда не лгала тебе!

— Зато ты солгала Эрику. Ты не рассказала ему о том, что было между нами.

— Он никогда не спрашивал меня об этом! Его это не интересует!

— Ты уверена?

— Абсолютно!

Даниэл замолчал и сосредоточенно вел машину, пытаясь объехать столпившиеся перед въездом на загородную трассу грузовики. Памела тоже притихла, надеясь, что эта тема замята, как вдруг он снова обрушил на нее вопрос.

— А что, если Эрик захочет иметь детей? Вы говорили на эту тему?

— Конечно. — На этот вопрос она могла ответить смело. — Он хочет детей — двух мальчиков и двух девочек. И он не намерен откладывать. Ему, как-никак, уже тридцать.

Ее слова провалились в пустоту, когда она увидела в глазах Даниэла искры ярости.

— А ты не думала, что наш…

Впервые Даниэл не мог найти подходящее слово. Или не мог решиться произнести его вслух.

— Наш ребенок! — гневно бросила она. — Ты хотел сказать: наш ребенок! Зачем же так долго искать слова? Вежливость здесь ни к чему! Я смогла произнести это вслух и не упала в обморок.

— А я и не ждал, что ты упадешь в обморок, — сурово пробормотал он и со всей силы надавил на газ.

Машина резко рванула вперед, отшвырнув Памелу к спинке кресла.

— На этой дороге нельзя превышать скорость! — выпалила она, пытаясь перекричать рев мотора. — Соблюдай правила!

— Какая ты стала осторожная, Цыпленок Мел. Какая благоразумная и правильная. Но прости, я забыл, ты ведь стала старше и ответственнее.

Памела оцепенела от ужаса, когда он повернул к ней голову и вперился в нее своими синими, дикими глазами, совершенно не глядя на дорогу, продолжая гнать на бешеной скорости.

— Даниэл, прекрати! Мне страшно!

— Мне тоже, — бросил он, и по его лицу скользнула мрачная, зловещая тень улыбки. — Но ведь это невероятно возбуждает. Я давно не чувствовал в себе столько жизни!

Но как только он проговорил это, ярость в один миг покинула его. Он сбавил скорость, и теперь машина покатила относительно спокойно.

— Черт, что это на тебя нашло? Мне показалось, что ты собираешься угробить нас обоих, — сказала она, облегченно вздохнув.

— А ты могла бы рискнуть? — спросил он странным, безжизненным тоном. — Рискнуть своей драгоценной жизнью? А Эрик? Как бы он отреагировал?

— Не знаю. Слушай, Даниэл, ты что, решил снова устроить мне допрос? Какое тебе дело до Эрика? Эрик для тебя никто. Зачем тебе знать?..

О, мне хочется знать все, — резко перебил он. — Все о тебе и об Эрике. Особенно о нем, потому что за этого человека ты собираешься замуж. Я хочу знать все до мелочей. Так что, может, начнешь рассказывать?

— Но зачем тебе это? Зачем ты хочешь знать об Эрике?

— Может, мне интересно. Хочется услышать сладкую, душевную историю любви, проговорил он с едким цинизмом.

Памела не могла представить, что варится в его голове, но она была уверена, что история любви интересует его меньше всего. Если бы кто-то другой попросил ее рассказать об этом, она посчитала бы это за обычное любопытство. Но с Даниэлом не все было так просто. За его действиями всегда пряталась какая-то более глубокая мотивация.

— Ладно, как ты смотришь на то, чтобы просто за беседой скоротать часы поездки? У нас впереди долгий путь. Будет скучно, если мы не будем общаться.

— Насколько я помню, ты не любил пустой болтовни.

Среди всех ее друзей и знакомых, Даниэл был единственным, кто не нуждался в том, чтобы заполнять пустоту бессмысленными словами. Он, казалось, был вполне счастлив и удовлетворен, когда они подолгу сидели молча.

Когда-то ей это очень нравилось. Она могла отдохнуть в его компании. Ей льстило, что он чувствует себя настолько легко и свободно с ней. Он мог быть самим собой и не чувствовал себя обязанным становиться тем, кем он не был. Теперь же все было иначе. Теперь даже несколько секунд молчания нагнетали на нее самые дикие предчувствия.

— Ну же, Памела, посвяти меня, — умолял он. — Увлеки меня в свою историю!

— Увлеки! — взорвалась она. — Ты сам способен увлечься, когда тебе этого хочется. Всего несколько минут назад ты неплохо увлекся, пытаясь побить скоростной рекорд на этой трассе.

— Может, меня что-то беспокоило, и я хотел от этого избавиться, — загадочно сказал он. — Но уверяю, что ты была в полной безопасности. Я бы никогда не посмел причинить тебе вреда.

— В безопасности! — огрызнулась она. — Не посмел причинить вреда!

Но стоило этим словам слететь с ее губ, как в тот же миг она поняла, что во время бешеной гонки, несмотря на то что она говорила ему, глубоко в душе она была уверена, что ей опасность не грозит. Даниэл ни на секунду не выпускал машину из-под контроля. Она знала, что он был превосходным водителем.

Но что же напугало и обеспокоило ее? Нет, она не сомневалась в его водительских способностях. И вдруг она поняла: она боялась не его, а за него. Что заставило его вдруг сорваться и погнать на бешеной скорости?

Он сказал, что его что-то беспокоило и он хотел избавиться от этого. От чего?

Может, он хочет говорить об Эрике по этой же причине? Просто, чтоб отвлечься?

— Скажи, что именно ты хочешь знать?

— Начни с начала. Где вы познакомились?

Улыбка скользнула по ее губам.

— В банке. Я пошла в банк со Сьюзи, чтобы помочь ей снять со счета страховку. Раньше она всегда страшно переживала, когда имела дело с деньгами. Но теперь все это позади. Теперь у нее с этим проблем нет, потому что у нее… то есть у нас в семье появился свой служащий банка.