Вот это женщина! - Энтони Лора. Страница 14

— Я не привык к обществу, — сказал он, что бы как-то оправдать свою просьбу.

— Конечно. Я понимаю. Мне тоже не по душе компания.

Высоко подняв подбородок, она, хромая, вы шла из комнаты, и Киган почувствовал себя подлецом. Черт, почему он жалеет эту девчонку? Ему же нет до нее никакого дела. У него и так проблем хоть отбавляй.

Ну и скотина же ты, подумал Уинслоу. Но он предпочел не услышать голоса совести, потому что так лучше для всех: и для него, и для Рен. Тем более что его охватило странное чувство: ведь она может в него влюбиться, влюбиться в человека, который задумал убийство.

Ты ошибаешься, Рен. Он и не думал тебя целовать. Ты ему даже ни капельки не нравишься. Но это и к лучшему. Рен скребла на кухне кастрюлю.

Час назад она на цыпочках прокралась обратно в комнату Кигана и забрала поднос. Он лежал на кровати с закрытыми глазами, но Рен чувствовала, что он только притворяется спящим. Ладно, если так ему легче…

Может быть, к завтрашнему дню погода сжалится над ней и улучшится. Тогда можно будет вырваться из дома и как-то отвлечься от тех странных и пугающих ощущений, которые возни кают в ней в присутствии Кигана Уинслоу.

Пироги, которые она испекла для своих знакомых, лежали на столе, упакованные в красные пластиковые пакеты, перевязанные зелеными лен точками. Было грустно думать, что ей не удастся вручить подарки, над которыми она так трудилась. Но еще грустнее была возможность застрять на Рождество здесь, да еще с таким гостем.

Рен взглянула на часы. Восемь вечера. Вытерев руки, она включила радио и скрестила пальцы — на счастье. Пусть новости будут хорошими.

Пожалуйста, пусть выглянет солнце, и завтра будет прекрасный день, помолилась про себя Рен.

Последние аккорды рождественского гимна «Ночь тиха» разносились по кухне. Она прошла в гостиную и подбросила в камин еще одно полено. Выглянув на крыльцо, Рен посмотрела на свою жалкую елку. Елка казалась такой же одинокой, как и сама Рен. С этим надо было что-то делать. Мигающие огоньками гирлянды, цепочки из цветной бумаги и попкорна, разноцветные шарики…

Рен провела рукой по волосам и вспомнила далекие рождественские дни, проведенные с мамой и папой. Когда тетя Тобби и дядя Рей, и их дети Луи, Джин и Карен жили совсем неподалеку. До того как произошла авария. До того как дядю Рея перевели работать в Саудовскую Аравию.

Тогда их дом звенел от шуток и смеха. Закаты вались вечеринки с множеством гостей. Они води ли хороводы, пили яблочный сидр и горячий шоколад. Тогда мама пекла разные пироги и кексы, которые, выстроившись в ряд, остывали на подоконнике. Веселый дядя Рей одевался Санта-Клаусом, а тетя Тобби с воодушевлением помогала ему в роли маленького эльфа. Папа вслух читал рождественские истории, а мама развешивала на камине носки. Никто из них не подозревал, какая трагедия их ожидает.

Рен сжала кулаки, чтобы не расплакаться. За чем, зачем она принесла домой эту нелепую елку? Неужели она верила, что это жалкое дерево заполнит пустоту в ее сердце?

— Хорошие новости для любителей холодного и снежного Рождества, — сообщил Рен голос диктора. — Ледяная корка остается на земле, температура упорно продолжает держаться на очень низкой отметке. Ожидается легкое потепление, но к завтрашнему вечеру пройдет плотный густой снегопад. Для большинства жителей Техаса это Рождество запомнится на всю жизнь. Такой холодной и ветреной погоды они, скорее всего, больше не увидят. Так что пусть те из вас, кто планировал какое-нибудь путешествие, снова сядут к камину и отдыхают. Лучше уж наслаждаться снегопадом из окна теплого дома.

Услышав прогноз, Рен тихо застонала. О, нет. Конечно, ребенком она молилась о снеге на Рождество. Но тогда Бог редко выполнял ее просьбу. Зато сейчас, когда ей совершенно не хотелось это го, он, похоже, решил порадовать ее, наконец вы полнив детское желание. И заодно запер ее в доме вместе с Киганом Уинслоу.

Упрямо тряхнув головой, Рен скрестила на груди руки. Что же теперь делать? Она не может попросить его уйти. Он болен, а погода становится все хуже.

Так, если он остается с ней на Рождество, то ему непременно нужен подарок. Что же ему подарить? Рен коснулась указательным пальцем губ, обдумывая возникшую проблему. Можно связать ему свитер.

За два дня?

Это было вполне возможно. Если начать прямо сейчас и поработать часть ночи. Все равно она не сможет заснуть, когда за стеной в соседней спальне спит Киган Уинслоу.

Почему бы и нет? Рождество — такой праздник, когда обязательно нужны подарки. В это время никому нельзя оставаться одному, нельзя грустить. По крайней мере в этом году Киган и она будут вместе на Рождество.

В ней снова проснулся угасший было энтузиазм. Да. Поднявшись на ноги, Рен поспешила в холл, чтобы найти шерсть и побыстрее начать вязание. Может быть, она даже успеет связать шарф к свитеру.

Она уже шла в свою комнату за рукоделием, как вдруг ее остановил странный звук. Рен замерла и прислушалась, наклонил голову.

Что бы это могло быть?

Звук был очень странным, приглушенным и сдавленным. Рен стояла очень тихо и неподвижно, едва осмеливаясь дышать и вслушиваясь снова и снова.

Вот он опять. Звук сдерживаемого рыдания.

Дверь была слегка приоткрыта. Рен подкралась поближе и осторожно, кончиками пальцев, приоткрыла ее еще на дюйм. Остановилась на пороге, вглядываясь в темноту внутри комнаты.

Она увидела сидящего на краешке кровати Кигана. Голова опущена на грудь, плечи поникли — во площенная фигура отчаяния. Сердце Рен сжалось.

Она не верила своим глазам. Этот сильный, молчаливый мужчина плачет?!

В смятении Рен сморгнула слезы с ресниц. Сколько ночей провела она сама в слезах, одинокая и всеми покинутая, глубоко несчастная? Но она никак не ожидала слез у такого человека, как Киган. У человека, у которого был заряженный пистолет и который никому не верил.

Рен подумала, что таким его сделали обстоятельства, о которых она могла лишь догадываться. И они же заставили его плакать.

Не так давно она верила, что броня, которую он создал вокруг себя, настолько тверда и непробиваема, что он никогда не позволит себе проявлять свои чувства так открыто, эмоционально. Рен, скорее, ожидала от него циничного отношения к жизни и сомневалась, что он способен чувствовать так глубоко.

Рен понимала, что лучше сейчас оставить его одного, и тихо попятилась назад. Ей было ясно, что Киган, скорее всего, будет стыдиться собственной слабости и сердиться за то, что Рен была ее невольным свидетелем.

Сдерживая дыхание, девушка прошла назад через холл и, вздохнув, села за вязальную машину.

Оказывается, рядом с ней был человек еще более несчастный, чем она. Кто-то, кто нуждался в добро те и заботе, но боялся попросить об этом. И боль его была столь сильной, что разрывала сердце Рен.

Надо что-нибудь для него сделать. Нельзя же просто смотреть, как он страдает, даже не пытаясь помочь. Впрочем, в ее силах сделать для него счастливым хотя бы это Рождество. Показать, что не все еще потеряно. И неважно, что было в прошлом, — жизнь продолжается.

Наступило такое время, когда Рен должна была перестать жалеть себя и начать делать что-то для других. Может быть, это Господь послал ей Кигана Уинслоу и этот ледяной шторм, чтобы удержать его здесь.

Решив так, Рен вздернула подбородок и начала строить планы…