Выигрыш Динни Холлис - Энтони Лора. Страница 24

Болезненный рывок, и иголка исчезла.

— Проверь еще, — предложила Динни.

Броди повторил свои действия, на этот раз не обнаружив ни единого шипа.

— А теперь надо смазать.

— Я сам сделаю, — сказал Броди, выхватив обеззараживающую мазь из ее рук. Он торопливо намазался и сел, отчаянно желая спрятать свою задницу от ее взгляда.

Динни села с ним рядом.

— Болит?

— Ага, но ты же вынула колючки. — Чувствуя, что его лицо по цвету сравнялось с трусами, Броди старался не смотреть девушке в глаза. — Спасибо. Думаю, тебе это тоже было не очень приятно.

— Ой, даже не знаю, — протянула Динни. От звуков ее голоса у Броди мурашки пробежали по коже. — Мне приходилось делать более трудные вещи, и без такого роскошного зрелища.

Срань господня! Он уже увяз по уши и увязает все глубже.

— Нечего смущаться, Броди. С каждым может случиться.

— Просто я представить не мог, что ты увидишь мою задницу именно так.

— Что?

Он украдкой взглянул на Динни и заметил на ее губах дразнящую улыбку. Одна нахальная бровь насмешливо изогнулась, а голубые глаза искрились весельем.

— Нет. — Броди хмыкнул.

— А что ты представлял?

— Гмм… э… ну ты знаешь, — Броди запнулся, покраснев еще гуще, хотя, казалось, дальше уж некуда. Он опустил голову. — Лучше я оденусь. — Броди прочистил горло, он больше не мог сохранять это шутливое настроение.

Он нагнулся, чтобы поднять с пола джинсы.

— Подожди, там могли остаться еще иголки в штанах, — заметила Динни. — Дай я проверю.

Броди передал ей джинсы и снова завалился на кушетку. Ему хотелось метаться по комнате, взъерошить волосы, выскочить наружу — что угодно, лишь бы подавить эту бурю чувств.

Но он не мог. У него не было штанов.

Динни исследовала его джинсы при свете лампы, осторожно ощупывая ткань в поисках оставшихся шипов кактуса. При виде этого Броди сглотнул.

Она сосредоточенно поджала губы, ее вьющиеся рыжие волосы рассыпались по плечам, тонкие, изящные пальцы неустанно продолжали свою работу.

В этот миг она напомнила ему маму. Броди вспомнил, как его мать сидела по ночам в своем любимом кресле, занимаясь штопкой. Им не хватало денег на новую одежду, их наряды были перешиты из соседских или из того тряпья, которое мама получала по благотворительности или покупала за бесценок в Армии Спасения. Всю эту одежду постоянно приходилось чинить — подрубать края, пришивать пуговицы, заштопывать дыры.

Глядя на Динни, Броди ощутил переполняющую его нежность. Это чувство никогда еще не было таким сильным. Не успев опомниться, он склонился к девушке и поцеловал ее.

Нежно, бережно, сладко, в щечку.

Динни подняла взгляд. Ее глаза расширились от изумления.

Совсем потеряв голову, Броди обнял девушку и привлек к себе. Сидя в одном белье, он чувствовал себя уязвимым, но до странности свободным, словно вся его сдержанность исчезла вместе с иглами кактуса.

От Динни так хорошо пахло, ее объятия были такими приятными, Броди не мог не попробовать ее на вкус. Наклонив голову, он потянулся к ее губам.

Девушка не оттолкнула его, но и не стала поощрять. Она просто ждала его следующего шага.

Ее губы, мягкие и соблазнительные, манили к себе. Зубы слегка разомкнулись.

С голодным стоном Броди завладел ее ртом. Зажмурившись от наплыва чувств, он прижался к ней, наслаждаясь вкуснейшим нектаром Динни МакКеллан. Ни с одной женщиной он не чувствовал себя таким страстным, таким сильным, таким живым.

Внезапно Динни уперлась ему в грудь обеими руками и отпихнула от себя.

— Зачем все это? — прошептала она.

Броди отстранился, смущенный своим поступком не меньше ее. Он чувствовал себя околдованным, не способным понять происходящее и управлять собой.

— Не знаю. Просто захотелось тебя поцеловать.

Ее глаза наполнились слезами, и она опустила голову. Сейчас заплачет? Почему? Ведь он не хотел ее обидеть.

— Динни. — Броди протянул руку, взял девушку за подбородок и заставил поднять глаза. — Ты на меня обиделась?

Она покачала головой.

— Что случилось?

— Ничего.

— Скажи мне. Пожалуйста.

— Ты такой хороший, — ответила она, чуть не плача.

— Проблема в этом?

Динни махнула рукой, капли дрожали на кончиках ее ресниц.

— Ты привыкла к грубым парням? Да? — При мысли о том, что кто-то мог обойтись с ней жестоко, Броди пришел в ярость.

— Нет.

— Ну же, — взмолился он, смахнув слезинку с ее щеки. — Скажи мне.

— Кажется, ты говорил, что мы не должны прикасаться друг к другу.

Броди кивнул.

— Да. Но тебе пришлось выдергивать иголки из моей задницы и, по-моему, эта весьма интимная процедура меняет все правила.

— Не морочь мне голову, Броди Трублад, — сказала Динни.

Броди уставился на нее. А ведь верно. Вчера он говорил одно, сегодня — другое. Прошлой ночью он твердо вознамерился не распускать руки, а теперь набрасывается с поцелуями.

— Ты права. Я был не в себе.

На ее лице отразилось разочарование. Чего она ожидала? Умом Броди понимал, что еще не готов перейти на более высокий уровень их отношений. Они еще мало знают друг друга, хоть Динни МакКеллан и видела каждую родинку на его попе. Но с точки зрения чувств и желаний его тянуло к ней, как магнитом.

Снаружи раздался автомобильный гудок, и оба подскочили от неожиданности. Броди пулей слетел с кушетки и бросился к окну.

— Блин! — заорал он. — Это Кенни с детьми. Давай мне джинсы. Быстрей. Сейчас. Немедленно!

На следующий день Бастер, Энджел, Динни и Броди привезли Пэтси Энн с новорожденным домой из больницы. Кенни, вынужденный скрываться во времянке и опасающийся встречи с женой, остался в стороне.

Динни и Броди не разговаривали друг с другом с тех пор, как Кенни прошлым утром прервал их уединение. Если честно, их любимым занятием стало прятаться друг от друга. Накануне вечером Броди даже не соизволил явиться к ужину, доставив Динни огромное облегчение.

То, что произошло во времянке, очень потрясло девушку. Естественно, не выдергивание иголок кактуса из чувствительной задницы Броди, а поцелуй. Динни не смогла бы объяснить даже самой себе природу загадочных чувств, пробужденных его поцелуем.

Почему она готова растаять всякий раз, когда видит, как он скачет верхом по полю? Почему ее сердце начинает биться сильнее, когда она слышит его голос? Почему угрызения совести, которые она так отчаянно старается подавить, грызут ее день и ночь, вынуждая пересмотреть свой план обольщения Броди Трублада?

Динни обдумывала все это, сидя в просторном пикапе Броди в компании Бастера и Энджел. Дети трещали без умолку и ерзали на сиденьях от возбуждения.

— Я первый его подержу, — объявил Бастер, отстаивая свой авторитет. — Потому что я старший.

— Не-а. — Энджел, надувшись, выпятила нижнюю губу. — Я подержу первая.

— Динни, — обратился Бастер к девушке. — Скажи ей, что она еще маленькая, чтобы держать ребенка.

— Нет! — завизжала Энджел и бросилась на брата с кулаками.

— Прекратите, — приказала им Динни, хватая детей за шкирку и заставляя их сесть смирно. — Вы хотите, чтоб ваша мама увидела, как вы деретесь?

— Нет, мэм, — серьезно ответил Бастер.

— Нет, мэм, — повторила за ним Энджел.

— Хорошо, тогда успокойтесь.

Динни взглянула на двери больницы и у нее кровь застыла в жилах. По тротуару горделиво вышагивала бывшая домработница Броди, Матильда Дженнингс.

Как только седоволосая женщина заметила пикап, она тут же направилась к нему.

— Это Тильда, — сказал Бастер.

— Я не люблю ее, — захныкала Энджел.

Матильда с перекошенным угрюмым лицом постучала в окно. Динни неохотно опустила стекло.

— Ну и ну, никак это наша кралечка.

Сердце Динни затрепетало. Изо всех сил стараясь казаться бесстрастной, она встретилась взглядом с Матильдой.

— Что вы хотите? — коротко спросила девушка.