Выигрыш Динни Холлис - Энтони Лора. Страница 32
— Броди. — Динни сглотнула и зажмурилась, желая избавиться от соблазнительного виденья. Сколько должно пройти времени, прежде чем она забудет вкус его губ, прикосновения его кожи, голос, низкий, глубокий и нежный?
Открыв глаза, она вяло прошлась по домику, замечая происшедшие в нем перемены. Спальня была идеально чистой и уютно обставленной. Всякие мелочи разложены по коробкам, содержание которых подписано. Книги. Ткани. Елочные украшения. Посуда. Холсты. Мамины личные вещи. Бумаги Рейфа.
Динни протянула руку к последней коробке и затаила дыхание, с удивлением заметив, что дрожит при мысли о том, что сможет порыться в личных бумагах человека, сыгравшего роковую роль в ее судьбе.
Не зная зачем, девушка взяла из стопки эту коробку и отнесла ее на кровать. Убрав с лица фату, она уселась на покрывало и сняла крышку.
Содержимое коробки пахло сигарами и виски. Динни поморщилась, и внезапно на нее навалилась тоска. У них с Броди было так много общего. У обоих отцы сбились с пути, оба боялись довериться кому-то, снять свою защиту, оба искали уверенности и безопасности на земле, которая так много для них значила.
Динни перебирала бумаги. Счета от врачей, выписки из банка, пахнущая лавандой поздравительная открытка с надписью «С любовью, Мелинда». Динни продолжала копаться в коробке, не зная точно, чего ищет.
Извещение из налоговой инспекции, датированное годом, когда Рейф выиграл ферму у Джила; блеклая фотография «Ивового ручья», сделанная со стороны дороги; и письмо, адресованное отцу, но не отправленное.
У девушки так сильно задрожали руки, что она уронила письмо на пол. Нагнувшись, она подняла запечатанный конверт и вскрыла его. Письмо было помечено датой, за три недели до отцовского самоубийства.
Дорогой Джил,
Я должен кое в чем признаться. Я не горжусь тем, что сделал, но у меня была для этого веская причина. Не знаю, поймешь ли ты, и не уверен, что простишь, но я собираюсь облегчить душу и все тебе рассказать. Я умираю и хочу расплатиться с долгами. Помнишь ту ночь, когда ты проиграл «Ивовый ручей»? Черт, о чем я говорю? Разве ты можешь забыть потерю собственного дома? Ну, если честно, я смухлевал. Того пикового туза я вынул из рукава. Я был в отчаянии, а отчаявшийся человек совершает отчаянные поступки. Видишь ли, меня могли посадить за подделку банковских чеков. Судья сказал, что если я смогу доказать, что у меня есть постоянное жилье и работа, меня отпустят на поруки. Кроме того, Мелинда хотела уйти. Ей надоело жить в трущобах и терпеть мои закидоны. Я знаю, мне нет прощения. Я выбросил тебя и твою девочку на улицу, чтобы решить собственные проблемы. Теперь я жалею об этом. Я очень хотел бы, чтоб этого никогда не было, но это было. Я скопил немного денег и хочу выслать их тебе. Это ничего не исправит, но, может, твоя девочка потратит их на учебу в колледже или что-то еще.
Письмо было подписано просто: «Рейф Трублад». К нему было приложено обязательство на двадцать пять тысяч долларов.
Динни растерянно смотрела на конверт. В последние месяцы своей жизни Рейф Трублад искал прощения. Но все же письмо он не отправил. Почему? Или он услышал о самоубийстве ее отца и решил, что это положило конец его долгу?
На дне коробки лежала потрепанная колода игральных карт, стянутая резинкой, и Динни знала, что это были те самые карты, с помощью которых Рейф украл у ее отца «Ивовый ручей».
В этот миг к Динни вернулась вся ее былая ненависть, нахлынула жарким и яростным потоком. Девушка схватила карты и швырнула их об стену. Не удовольствовавшись этим, она разорвала письмо на мелкие кусочки и развеяла их по ветру.
Задыхаясь, она упала на кровать и выплакала весь свой гнев. Она оплакивала свое потерянное детство, отнятый дом, отца, который ушел от нее навсегда.
Но сильнее всего она оплакивала потерю Броди.
Динни скрипнула зубами от мучительной боли и стиснула в руках подол подвенечного платья; раздался звук рвущейся ткани, но ее это уже не волновало.
Как посмел Рейф Трублад украсть у нее все это! Если бы он был жив, Динни задушила бы его голыми руками. Сколько еще жизней разрушил этот ужасный человек? Его жены, ее отца, Броди. И ее жизнь тоже.
— Рейф Трублад, ты лживый, мерзкий, подлый сукин сын, — выругалась она.
У девушки сдавило грудь. Дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы. Она дрожала всем телом. Ненависть, старая знакомая, снова бурлила в Динни.
Нет! Кричала часть ее души. Та часть, которая за последние несколько месяцев научилась избавляться от ненависти, заменив ее любовью, тоже хотела быть услышанной.
И вскоре гнев Динни прошел, рассеялся так же быстро, как и наступил. Зачем все это? Ярость ничего не изменит. А стремление к мести может только все ухудшить. Впервые за пятнадцать лет Динна Рене Холлис взглянула на свое прошлое ясными, незамутненными глазами.
Она потратила все эти годы, копя свою злобу. Да, с ней обошлись очень несправедливо. Да, жизнь далеко не прекрасна. Да, она страдала. Но возвращение своей собственности ничего не изменит. Или она хочет окончить жизнь как этот игрок, старый и больной, чужой в собственной семье, изгнанный из общины, и не имеющий никого рядом в последние дни своей жизни, к кому можно было бы обратиться с мольбой о прощении?
Хотя Рейф был шулером, ее отец виноват не меньше. Никто не заставлял его пить, никто не приставлял пистолет к его виску и не вынуждал поставить свое состояние на кон в карточной игре.
Все эти годы Динни искала чудовище, на которое могла бы свалить вину за свои беды. Рейф Трублад не был положительным героем, но он всего лишь человек. Хоть он и совершал неблаговидные поступки, у него были причины для этого. За его хвастовством, за его пьянством и наглостью скрывался несчастный и одинокий человечек, не способный справиться с грузом ответственности.
Ненависть не вернет Динни ее отца, не сотрет из ее памяти страдания, которые она испытала, и не оправдает боль, которую она причинила Броди. Динни была не права, когда заставила его расплачиваться за проступки отца. Он не более ответственен за Рейфа, чем она за Джила.
Во что бы то ни стало Динни должна простить Рейфу Трубладу зло, свершенное им столько лет назад. И еще она будет надеяться и молиться, чтобы когда-нибудь Броди простил ее обман и то, что она бросила его у алтаря. Только эта единственная мысль и согревала Динни.
Одиннадцатая глава
— Твоя будущая жена, — со злорадной ухмылкой объявила Матильда, — не кто иная, как дочь Гилберта Холлиса, человека, у которого твой отец отобрал «Ивовый ручей».
Общий вздох прошел по толпе гостей. Броди нахмурился, пытаясь вдуматься в смысл ее слов.
Кутер Гейтс поднялся на ноги, его невидящие глаза широко открылись.
— Малышка Динни вернулась домой? — прошептал он. — Ее голос показался мне знакомым, но я решил, что мои старые уши меня подводят!
— Вот именно! — Матильда радостно потрясла бумагами у Броди перед носом. — Вот копия ее свидетельства о рождении и водительского удостоверения. Ее настоящее имя Динна Рене Холлис, и она выходит замуж только ради того, чтоб наложить лапу на эту ферму.
— Вы ошибаетесь, — резко сказал Броди своей бывшей домработнице. Его голос звучал, как удар хлыста. — Динни только что бросила меня у алтаря, следовательно ваши подозрения неверны. — Он развел руки в стороны и взмахнул ими. — Представление окончено, ребята. Можете расходиться по домам.
Затем он развернулся на каблуках и вышел из дома, размышляя над Матильдиным разоблачением.
Динни — дочь Джила Холлиса, бывшего владельца фермы «Ивовый ручей»? Человека, которого обвел вокруг пальца его отец?
Броди совсем упал духом. Сбылись его наихудшие опасения. Он позволил себе влюбиться, и обнаружил, что Динни всего лишь играла с ним. Она вернулась в «Ивовый ручей», чтобы вернуть свою собственность. Именно так. Она никогда его не любила. Все было притворством: ее поцелуи, неожиданные объятия, нежные признания в любви — тщательно спланированная игра, и ничего больше.