Моя дорогая Кэролайн (Мой нежный граф) - Эшуорт (Эшворт) Адель. Страница 11

Он отправился в Мирамонт, понимая, что делиться информацией о Филиппе опасно. Если этот прохвост жив, Брент сам позаботится о защите своей семьи.

Наконец в поле зрения показалось поместье. Бренту была приятна мысль, что все это принадлежит ему. Его отец умер двадцать пять лет назад, и с тех пор в Мирамонте царствовала его мать. Но она, увы, тоже умерла. Это случилось пять лет назад. Иногда Бренту не хватало ее властной руки, но потом он вспоминал, с какой истовостью она управляла не только слугами и работниками, но и своей семьей. В течение тридцати лет леди Мод помыкала всеми, кто ее любил.

Но его надменная, эгоцентричная мать оставила ему Мирамонт. Он подумал о ней, когда экипаж проехал последний поворот на дороге и высокие сиреневые кусты расступились, являя взору дом. В этот промозглый дождливый день ожившие воспоминания действовали на него угнетающе.

Брент быстро погнал лошадей к конюшне. В этот момент он увидел Кэролайн. Она бежала по лужайке в ту же сторону, в какую он ехал. Спутанные мокрые волосы развевались у нее за спиной, а мокрое платье льнуло к маленькой фигурке.

Брент почувствовал, что его ждут неприятности.

Спустя всего два дня после его отъезда из Мирамонта с Кэролайн начали происходить всякие странности.

Сначала у нее начали пропадать вещи, но она не придала этому значения, решив, что сама не туда положила гребень или туфли. Некоторые растения в саду почему-то оказались вырванными из земли. Ее новая горничная, мисс Гвендолин Смит-Майерс, сказала, что у одной из служанок есть маленькая дочка, которая свободно бегает по Мирамонту. Меньше часа назад слуги заметили, как она несла в конюшню какие-то книги. Любопытство Кэролайн сменилось тревогой.

Она проверила свои вещи и пришла в негодование. Ее подробные записи по выращиванию сиреневых роз остались на месте, но пропали две книги — брошюра, описывающая первые французские ботанические сады, и, что самое странное, записи лекций Альберта Маркема, которые она собирала несколько лет. В прошлом мае она их переплела, чтобы взять с собой в Америку. Вне себя от отчаяния, Кэролайн побежала в конюшню.

Когда она под ливнем добралась до обновленного строения, ее шифоновое платье пропиталось водой и грязью, но ей было все равно. Она распахнула дверь и шагнула внутрь. Здесь слышался только мерный стук дождя по крыше и тихое пофыркивание лошадей. Конюх, наверное, укрылся где-нибудь в другом месте, пережидая грозу. Она остановилась, оглядываясь в полумраке.

И тут она увидела девочку.

На подстилке из сена, свернувшись калачиком, спала замарашка не старше четырех лет. Она была в мятом ситцевом платьице. Спутанные светло-каштановые волосы обрамляли бледное грязное личико. На щечки падала тень от длинных темных ресниц в форме полумесяца.

Кэролайн подумала: если ее отмыть, она будет похожа на ангела. И тут взгляд ее упал на разбросанную вокруг бумагу.

Ее драгоценные записи… были разодраны в клочья.

Сердце Кэролайн бешено заколотилось.

И тут, словно почуяв опасность, девочка открыла глаза и неуклюже встала на ноги.

— Ты, маленькая…

Кэролайн сделала к ней шаг, но ребенок прошмыгнул мимо со скоростью лисицы и, выскочив за дверь, обрел свободу.

Кэролайн с решимостью устремилась к выходу. Но не успела она взяться за ручку двери, как деревянная створка открылась, и в конюшню вошел ее муж. Маленькая разбойница, отчаянно вырываясь, висела у него под мышкой.

Кэролайн была так поражена этой встречей, что почти забыла про девочку.

Они молча уставились друг на друга. Суровое осунувшееся лицо Брента было мокрым от дождя. Кэролайн тяжело дышала. Ей было совершенно все равно, что он подумает. Записи, которые она методично собирала в течение пяти лет, были уничтожены!

Она сгорбилась и заплакала.

— Что она сделала? — тихо спросил Брент, опустив девочку на землю и взяв ее за руку. Малышка продолжала вырываться.

Кэролайн закрыла лицо руками.

— Она… она испортила мои книги, порвала мои записи… — Она резко вскинула голову. — Я хочу, чтобы она никогда больше здесь не появлялась!

Он глубоко вздохнул.

— Это невозможно.

Она удивленно уставилась на него.

— Она моя дочь, Кэролайн.

Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла значение этих слов. Впервые в жизни Кэролайн испугалась, что сейчас упадет в обморок.

— Ч-что? — переспросила она, ухватившись за толстый деревянный шест.

Брент снова вздохнул и прижал девочку к своей ноге. Та наконец-то перестала вырываться.

— Это моя дочь. Ее зовут Розалин.

Пораженная до глубины души, Кэролайн медленно опустилась на охапку сена.

— Я тебе не верю, — прошептала она.

— Ты только взгляни на нее, Кэролайн, — попросил он. Она медленно перевела взгляд на девочку. Большие светло-карие глаза, опушенные черными ресницами, смотрели на нее с нескрываемым любопытством. Ее лицо было скорее овальным, чем квадратным, и мягче в линиях. Но, может быть, при другом освещении…

Внезапно девочка улыбнулась, и все сомнения Кэролайн разом отпали. Ее улыбка была совершенно неотличима от улыбки Брента.

Кэролайн в полном замешательстве откинула голову назад и уставилась вперед невидящим взглядом.

Воцарилась тишина. Даже дождь перестал грохотать по крыше.

Брент не знал, что сказать. Кэролайн выглядела такой несчастной! Он медленно опустился на корточки.

— Она не совсем в порядке, Кэролайн.

Она резко взглянула на него своими большими блестящими глазами, обрамленными мокрыми ресницами. Такие же мокрые волосы облепили щеки и шею. Платье облегало каждый изгиб красивого тела.

— Что с ней? — спросила она надтреснутым голосом.

Брент сел на сено, подобрав ноги и положив локти на колени. В руке он покручивал соломинку.

— Она… дикая, Неуправляемая. Кэролайн усмехнулась:

— И, видимо, незаконная.

Он прекрасно понимал, каково ей сейчас, и простил ее грубость.

— Ее мать — французская куртизанка…

— Ты шутишь?

— Нет, не шучу, Кэролайн. Ее зовут Кристин Дюмон. Она красива, с экзотической внешностью, женщина из Лиона. Ей удалось попасть в наполеоновское окружение. Она появилась на моем пороге немногим больше четырех лет назад. К одеялу была приколота записка от ее матери. Когда она попала сюда, у нее началась лихорадка. Если бы не Недда, она бы не выжила.

— Давай не будем об этом сейчас… — простонала Кэролайн.

Брент повернул голову и увидел, что она сидит совершенно неподвижная, упершись невидящими глазами в землю. Наверное, он выбрал не самое удачное время, чтобы рассказать о своем прошлом.

Отбросив соломинку, он подался назад и прошептал:

— Розалин слабоумная, Кэролайн. Ее нельзя ничему обучить. Она проводит почти все время с Неддой.

Кэролайн молчала. По правде сказать, сейчас ее не волновало темное прошлое мужа. В ее затуманенной голове билась одна-единственная мысль: мечта, которую она лелеяла годами, была разорвана в клочья и валялась на полу конюшни. И виной всему — ее новоявленная падчерица.

Слезы опять покатились ручьем по ее щекам, и она начала дрожать от холода и потрясения. Заметив это, Брент сбросил плащ и накинул его ей на плечи.

— Почему? — страдальчески спросила Кэролайн.

— Это… сложно…

— Я говорю не о тебе! — закричала она. — Я говорю о мужчинах, которые не дают женщинам пробиться к успеху!

Он смотрел на нее, как на безумную. Она быстро встала, сбросив его плащ. Он поднялся и взял ее за руку.

— Не трогай меня, — сказала она с убийственным спокойствием.

Брент убрал руку. Кажется, сейчас ему было нечего сказать.

— Моя жизнь была прекрасной до того дня, как я встретила тебя, лорд Уэймерт. Теперь все мои мечты ушли в прошлое.

— Я думаю, ты преувеличиваешь…

— Преувеличиваю? — Она отступила назад. — Ты знаешь, как трудно женщине, которая хочет заняться наукой? Нас не берут на учебу, мы не имеем возможности получить такое же образование, как мужчины. Единственное, что позволено делать дамам, вышедшим из приличных семей, это изучать грамматику и музыку с гувернантками, чтобы потом развлекать мужчин в светских салонах, писать нелепые стишки и часами бренчать на фортепьяно. — Кэролайн ткнула себя пальцем в грудь. — Господь наделил меня талантом, но у меня есть один маленький недостаток — я женщина. Мне приходилось тайком получать знания и тайком заниматься любимым делом. -