Роза на зимнем ветру - Эйби Шэна. Страница 17

– Тс-с!

Дэймон рывком обернулся на звук, раздавшийся за спиной. Соланж, верхом на чалой кобылке, ждала в тени рощицы. Бледная ладонь мелькнула в темноте, жестом призывая Дэймона. Его жеребец Таррант покрыл это расстояние в два прыжка.

– Ты передумал или же просто ищешь меня, чтобы вернуть Редмонду? – спросила Соланж.

– Ты же сказала, что твой супруг закончил свой земной путь.

– Хорошо, людям Редмонда. Отвечай же!

Низко надвинутый капюшон плаща бросал на лицо Соланж таинственную тень, а Дэймон сейчас менее всего нуждался в таинственности. Голова гудела, он чувствовал себя так, словно не спал уже много дней. Причина такого самочувствия находилась сейчас перед ним и ждала его решения. Дэймон считал, что побег Соланж в лучшем случае – глупость, а в худшем – преступление. Он никак не мог понять, зачем бы вдове понадобилось бежать тайком от слуг ее покойного мужа.

Кобылка заржала, и Таррант, возбужденный ее близостью, фыркнул и замотал головой. Дэймон твердой рукой усмирил коня.

– Я не стану сопровождать тебя, пока не объяснишь, что происходит.

– Что ж, прекрасно. Бог с тобой.

Соланж развернула лошадку, и та поскакала галопом. Да, за эти годы она безусловно стала отменной наездницей.

– Черт возьми, Соланж! – Дэймон, нагнав беглянку, попытался, было перехватить у нее поводья, но она с непостижимой ловкостью увернулась. И вдруг, вылетев на лесную прогалину, резко осадила кобылку. Дэймон поскакал следом, придерживая на скаку Тарранта, наконец остановился рядом с Соланж.

– Что за нелепый риск! – возмутился он. – Ты могла упасть с лошади, или же она, чего доброго, упала и придавила бы тебя.

Соланж раздраженно отбросила на плечи капюшон плаща.

– Это ты рисковал упасть, Локвуд, а не я! Мы с Иоландой знаем здешние леса, как свои пять пальцев. Ты забыл, что я прожила здесь много лет? Могу с закрытыми глазами найти дорогу.

Дэймон не нашелся, что ответить, и с досадой посмотрел на свою своенравную спутницу. Он ошибся – Соланж вовсе не нуждалась в нем. Это его с первой же минуты безудержно влекло к этой жестокосердной изменнице. Она же хотела лишь одного – уехать.

– Ты и вправду полагаешь, что сумеешь в одиночку вернуться в Англию? Изо всех твоих нелепых, дурацких, бессмысленных идей эта – самая нелепая, бессмысленная и дурацкая!

– Мне, милорд, не нужны ни твое одобрение, ни твой укор. Не желаю я также слышать, какого ты мнения о моих умственных способностях. Мне предстоит долгий путь, и я буду рада, если ты оставишь меня в покое и позволишь ехать своей дорогой.

– Не забудь о разбойниках, Соланж! Они безжалостны и кровожадны. У них нет ни земли, ни господина, ни крыши над головой! Они на все способны. Что будет с тобою, если ты попадешь к ним в лапы?

– Они не поймают меня.

– Ах, вот как? Что ж, допустим, ты доберешься до порта, но как ты думаешь переправиться через пролив?

Никто не согласится взять тебя на борт, кроме самых отпетых негодяев.

– Если хочешь знать, я намерена переодеться в мужскую одежду и, если не оплачу, то отработаю проезд.

Дэймон с улыбкой покачал головой.

– Ты и вправду ничего не знаешь об окружающем мире? – Он взглянул на ее длинные густые ресницы, пухлые губы. – С тебя охотно возьмут плату, но не только золотом. Кому не захочется заполучить такого смазливого пленника, будь то мальчик или женщина!

– Что ж, тогда я придумаю какой-нибудь другой план. У меня будет много времени.

– Но прежде, чем ты доберешься до Айронстага, наступит зима. Как ты собираешься пережить снежные бури? Или не помнишь, как неожиданно в тех краях начинается пурга, сметая все живое на своем пути? Не помнишь, сколько христианских душ губит каждая зима?

– Помню, – очень тихо сказала Соланж. – Помню.

– Так, где же тогда твой разум? Тебе нипочем не добраться живой до Айронстага! И ты станешь рисковать жизнью ради пустой прихоти? Ради своих капризов?

– Дэймон Вульф, говорю тебе в последний раз: я должна уехать. Я просто не могу остаться здесь. И не останусь! – стояла на своем Соланж. – Ничто больше не удержит меня здесь. Я свободная женщина и вольна по ступать так, как считаю нужным.

– Если так, почему ты не взяла с собой свиту из людей графа? Почему бежишь тайно?

– Тебе-то какое дело? – вспыхнула она. – Ради всего святого, оставь ты меня в покое! Я тебе не желаю зла. Просто оставь меня в покое, вот и все!

– Хотел бы, да не могу, – мрачно ответил Дэймон. – Боюсь, твой поспешный отъезд уже вызвал в замке переполох. Без тебя я не могу туда вернуться. Пусть кто-нибудь другой объясняет твоей челяди, с чего это вдруг их госпоже вздумалось попутешествовать!

Соланж погладила темную жесткую гриву Иоланды.

– Значит ли это, милорд, что ты все-таки согласен сопровождать меня?

– Я вынужден согласиться, хотя мой здравый смысл противится такому безрассудству. Теперь вся надежда на господа.

– Я больше не полагаюсь на господа, – ответила Соланж. – Я предпочитаю защищать себя сама.

Собираясь в дальний путь, Соланж взяла с собой скатанный шатер из плотной темно-зеленой ткани. Теперь она пыталась доказать Дэймону, что он незаметен на фоне листвы. Дэймон даже не взглянул на сверток.

Предзакатное солнце согревало землю скудным теп лом, рисуя на ней длинные тени деревьев. Путники старались держаться лесов, опасаясь, что на дороге или в полях их могут заметить. Такая тактика изрядно замедляла продвижение, и это раздражало Дэймона. Они ехали уже несколько часов, а казалось, что несколько дней. Каждую минуту приходилось быть настороже.

Пока не стемнело, они решили остановиться на отдых в дубовой роще под сенью могучих деревьев. Их густые кроны так плотно сплетались над головой, что не было видно неба.

Ступая по мягкому ковру палой листвы, Соланж подошла к Дэймону со свернутым шатром.

– Его надо поставить, чтобы укрыться от чужих глаз, – настаивала она.

– А что укроет от чужих глаз твою Иоланду? Или ты и для нее прихватила шатер?

Соланж зажмурилась и вздохнула. Дэймон взглянул на нее, любуясь ее красотой. Стройная фигурка Соланж выделялась на фоне зеленой листвы. Золотые блики за ката играли в ее волосах. Даже в мешковатом плаще, с припухшими от усталости глазами, она была, безусловно, самой привлекательной женщиной в мире.

Соланж открыла глаза.

– Иоланда – хорошая лошадка. Она не станет шуметь, – ответила она.

– Хотел бы я, чтобы ты была так же послушна, – сквозь зубы пробормотал Дэймон.

Соланж бросила ему под ноги скатанный шатер.

– Я и не думала, что ты окажешься таким невыносимым спутником! – в сердцах воскликнула она с возмущением.

Не обратив внимания на сверток зеленой ткани, Дэймон подошел к Тарранту, расслабил подпругу и снял седло. Жеребец стоял смирно.

– Подумай хорошенько, графиня. Насколько я понимаю, сейчас для тебя самое главное – ехать быстро и, по возможности, тайно. Так ведь?

– Так, – нахмурилась Соланж.

– А ты не думаешь, что, пока мы будем нежиться под сенью твоего замечательного шатра, нас могут обнаружить паломники или, хуже того – отряд людей твоего покойного мужа. Что тогда? Мы вежливо попросим их подождать, покуда не выберемся из складок шатра, чтобы вскочить на коней и ускакать прочь?

– Да, но я...

– Ты должна довериться мне, Соланж. Мы будем спать на земле, и укрываться палой листвой. Я надеюсь, что твоя кобылка и вправду хорошо обучена, потому что кони – единственное, что нас может выдать.

– А твой конь хорошо обучен? – вызывающе осведомилась Соланж, уперев кулачки в бедра.

Дэймон пожал плечами.

– Таррант – боевой конь чистых кровей. Он столько раз спасал мне жизнь. Обучен он так, как надобно мне, и подчинится любому моему приказу.

Соланж шагнула к жеребцу прежде, чем Дэймон успел предостеречь ее, и ладонью обхватила его морду. Она молча смотрела в большие влажные глаза. Таррант не шевельнулся, зачарованно глядя на нее.