Обрученные - Эллиот Элизабет. Страница 27

– Добрый день, миледи, – поздоровалась блондинка. – Меня зовут Ленора, а это, – она указала на брюнетку, – Мэри. – Ленора выжидающе посмотрела на Клаудию. Не получив ответа, она повернулась к Мэри. – Сходи на кухню и принеси поднос с горячей едой. После долгого путешествия миледи, наверное, очень голодна.

– Вы служанки? – недоуменно спросила Клаудия, когда Мэри вышла из комнаты.

– Да, миледи, – Ленора явно удивилась вопросу. – Барон послал вперед всадника, чтобы предупредить мажордома о вашем прибытии. Мне поручили быть вашей камеристкой, если у вас нет возражений.

Клаудии показалось невероятным, что Гай проявляет по отношению к ней такую заботу. К тому же Ленора совсем не походила на камеристку.

– Но вы так странно одеты, – неуверенно произнесла она, – как и все в этом замке. Неужели барон столь богат, что наряжает своих слуг в одежды, достойные лордов и знатных дам?

– Одежда? – озадаченно переспросила Ленора. Взгляд ее темных глаз остановился на запыленном плаще Клаудии. – Ах, ну конечно! – облегченно воскликнула она. – Мажордом предупредил меня, что вам потребуется новая одежда. Я приготовила вам новый наряд.

Клаудии стало ясно, что Ленора не поняла смысла ее вопроса. Нельзя забывать, что надо говорить медленно и четко.

Ленора указала в сторону тонкого занавеса.

– Вода, наверное, уже остыла. Вы не хотите принять ванну, миледи?

– Конечно, хочу! – Это предложение вызвало у Клаудии безудержную радость. У нее было такое ощущение, будто кто-то вытряхнул на нее ведро пыли, пока она спала в повозке. Даже на зубах у нее скрипело. Вслед за Ленорой Клаудия прошла за занавес и резко остановилась, радостно изумленная открывшимся перед ней зрелищем. Почти всю эту часть комнаты занимала громадная мраморная ванна, к которой вели мраморные ступеньки. От воды, заполнявшей ванну, поднимался пар. Такая картина была типична для Италии, но здесь, в варварской Англии, Клаудия не ожидала увидеть ничего подобного.

Ленора, видимо, заметила удивленное выражение ее лица.

– Барон сделал это в прошлом году. Смотрите, – она указала в глубь ванны, – там есть пробка. Если ее вытащить, вода по трубам стекает в ров перед стенами замка, и не надо вычерпывать ее ведрами.

– Очень изобретательно, – в задумчивости пробормотала Клаудия, не замечая, что говорит по-итальянски.

– Простите меня, миледи, – Ленора умоляюще сложила руки. Ладони ее загрубели от работы и в отличие от одежды не могли скрыть низкого происхождения, – мажордом не сказал мне, что вы фламандка. Если желаете, я могу послать за кем-нибудь, кто знает ваш язык.

– Я итальянка, – стараясь говорить понятно, произнесла Клаудия. – Почему ты решила, что я фламандка?

– Я только предположила… – Тонкие брови Леноры сошлись у переносицы. – Все иностранцы, появляющиеся в Монтегю, родом из Фландрии. Пять лет назад барон выписал оттуда ткачей вместе с семьями, чтобы они научили нас своему искусству. Вместе с ремеслом многие выучили и их язык. – Девушка выглядела смущенной. – По-фламандски я едва могу сосчитать до десяти, а по-итальянски не говорю вовсе.

– Это не беда, – успокаивающе произнесла Клаудия. Ленора вела себя так, как будто незнание языков являлось большим недостатком. Какое странное место, этот Монтегю – его обитатели ни на кого не похожи не только платьем, но и образом мыслей. – Я тоже с трудом объясняюсь на вашем языке. Мне говорили, что я должна практиковаться. Если ты не будешь понимать меня, честно признайся в этом. Порой я слишком быстро произношу слова.

– Хорошо, миледи, – Ленора улыбнулась, но улыбка тут же исчезла с ее лица, когда Клаудия сбросила плащ. – Ваше платье! Оно разорвано!

– Если ты найдешь мне нитку с иголкой, я постараюсь зашить его. – Она повесила плащ на вешалку рядом с ванной и наклонилась, чтобы осмотреть разрез на юбке. Он был довольно велик.

– Но вы больше не сможете носить это платье. Теперь оно годится только на тряпки, – Ленора стала помогать Клаудии справиться со шнуровкой. – Одежда, которую я принесла, может быть вам немного велика, – она указала на темно-голубой наряд, тоже висящий на вешалке, – но теперь я знаю ваш размер и смогу подобрать для вас что-нибудь более подходящее. Барону не понравится, если вы будете носить эти лохмотья.

– Так это фламандские ткачи ткут одежду для слуг барона? – изумилась Клаудия.

– Нет, что вы, миледи. В основном ее делают подмастерья. – Ленора указала на едва заметное место на своей юбке, где ткань была слегка испорчена. – Мы шьем себе одежды из отбракованных тканей. Барон вполне мог бы продавать их тоже, потому что дефект, как правило, почти не виден, но он говорит, что репутация Монтегю для него важнее нескольких лишних талеров. Он знает себе цену, и знать всей Европы готова платить за его парчу и атлас любые деньги. Говорят, что при дворе некоторые смеются над склонностью нашего барона к торговле, но благодаря ему все в Монтегю процветают.

С помощью Леноры Клаудия сняла платье и, ступив в ванну, со счастливым вздохом погрузилась в воду. Здесь было так просторно, что Клаудии показалось, будто она плавает в согретом солнцем пруду. Взяв губку и ароматичное мыло, она принялась тереть свое усталое, ноющее тело, пока рука ее не заболела.

– Эти придворные, наверное, просто завидуют вашему, барону. Немногие могут позволить себе жить в такой роскоши. И во всех комнатах стоят такие ванны?

На лице у Леноры появилось озадаченное выражение, и она смущенно попросила Клаудию повторить ее вопрос. После второго прослушивания вопроса понимание озарило ее лицо.

– Нет, миледи. Такая ванна только одна – в спальне барона.

– В спальне барона? – тупо повторила Клаудия. Затем до нее дошла суть ответа. Ну конечно же, это комната Гая. Где еще может быть такое роскошное убранство, такая ванна! Подняв кучу брызг, Клаудия вскочила на ноги, но чуть не упала, поскользнувшись на скользком мраморе. Чтобы удержаться на ногах, она схватилась за край ванны.

– Мне надо одеться, Ленора. И как можно быстрее.