Обрученные - Эллиот Элизабет. Страница 48

Гай сжал ее тонкую руку в своих больших ладонях. Его голос был полон страсти:

– Томас не лгал. У вас действительно красивые руки.

Он начал целовать тыльную сторону ее ладони, после чего перешел к кончикам пальцев. Один за другим Гай целовал их, слегка сжимая губами и лаская языком. Клаудия почувствовала, как у нее ослабели ноги, и поняла, что значит почувствовать себя беспомощной. Услышав стон, она не сразу осознала, что звук исходил из ее горла:

– О, Гай!

Он взглянул на нее и улыбнулся.

– Клаудия!

Он поцеловал ладонь, запястье, затем, приподняв рукав ее платья, запечатлел несколько возбуждающих поцелуев по руке до локтя и остановился.

Она вдруг обнаружила, что каким-то образом очутилась в объятиях Гая. Его губы двигались, и ей пришлось приложить усилие, чтобы сконцентрировать свое внимание на его словах. Рот Гая так пленял, казался таким мужественным и чувственным…

– Здесь и сейчас я прошу вас о поцелуе. – Он поднес свою ладонь к ее щеке и медленными кругообразными движениями стал ласкать ее. Пламя у Клаудии внутри разгорелось с новой силой.

– Один поцелуй, Клаудия. Даруйте мне это блаженство, и я дам вам…

Она успела приложить пальцы к его губам, до того как он попытался сторговаться с ней. Хотя бы раз не будет сделки между ними. Никаких обещаний – ни данных, ни нарушенных. Она поразилась, насколько решительны и вместе с тем нежны были его губы.

– Поцелуйте меня.

Он очень медленно склонил голову. Его взгляд, казалось, проникал ей в душу. Их губы встретились, и Клаудия закрыла глаза. Его горячее дыхание, чем-то напоминающее теплый солнечный свет, заставило ее губы разомкнуться. Она задохнулась от изумления перед великолепием этого мига. В то же мгновение ее напряженные мышцы расслабились, но она не потеряла равновесия. Гай крепко держал Клаудию, его руки обхватывали и сжимали ее, напоминая гибкие ветви над их головами. Клаудия почувствовала в Гае особую силу и мощь, которые могли сокрушить ее, будь на то его воля. Но пока он сдерживался, терпеливо подталкивая Клаудию к поражению, склоняя ее разделить, падение с ним.

Он осыпал ее поцелуями, страстными, нежными, долгими, все более и более чувственными; в них был привкус сандалового дерева и экзотических пряностей, привкус мужского вожделения. Его язык очертил контур ее губ, отступил и снова вернулся, чтобы продолжить сладостную пытку. Из его груди вырвался звук, свидетельствующий о нетерпении, и в конечном счете она расценила этот звук как приглашение. Она дотронулась кончиком языка до губ Гая и медленно очертила языком их контур. Он еще сильнее прижал ее к себе, будто желая приучить к тому, что там, где ее тело мягко, его – напряжено. Она затрепетала – урок был усвоен.

Его рот разбудил в ней чувственность: его язык ласкал ее и домогался ответных ласк, так что она почувствовала легкое головокружение. В этот момент Гай завладел кончиком ее языка и начал посасывать его, как он делал раньше с одним из ее пальцев. В изнеможении Клаудня осела в его объятиях.

Они стояли на коленях на полу сторожки. Клаудия никак не могла вспомнить, как они очутились в таком положении. Она потеряла контроль над собой. Нет, она все еще продолжала его терять. Собрав последние остатки воли, девушка запрокинула голову назад, потом отвела ее в сторону, безнадежно пытаясь вырваться и тем самым спастись.

– Гай, – сдавленным шепотом она произнесла его имя. Он целовал ее шею самыми сладострастными поцелуями, которые она раньше даже не могла себе вообразить. – Пожалуйста, вы говорили… только… – Она опять запрокинула назад голову. Несомненно, его губы оставляли на ее коже следы. Если бы она взглянула на свое отражение в зеркале, наверняка увидела бы ожога по всей шее, и каждый ожог формой напоминал бы рот Гая. – Вы сказали…

Что он сказал? В сущности, о чем она говорит? Ее руки сплелись в его блестящих волосах, притягивая Гая все ближе и ближе, но его губы ускользнули, и он прижал ее голову к плечу. Руки Клаудии все еще обвивали его, их тела сливались воедино. Она представила его стремительным конем, запыхавшимся после долгого бега. Возможно, это всего лишь разыгралось ее воображение, однако на мгновение ей показалось, что по его телу пробегает дрожь, подобная той, что охватила ее. Он еще крепче сжал ее в объятиях, словно пытаясь доказать, что она ошибалась.

– Я не вправе снова целовать вас, – тихо пробормотал он. Его голос звучал столь же хрипло, как и ее. Он потерся щекой у ее уха – нежностью смягчая резкость слов. – Боже мой, я погиб. Не позволяйте мне снова дотрагиваться до вас, Клаудия. – Он приблизил к себе ее Лицо, зарывшись руками в волосы на затылке, забыв, казалось, о только что произнесенных словах: – Пока только…

Она не представляла, что это возможно, но Гай еще теснее прижался к ней, пылкий, страстный и вместе с тем напряженный, как натянутая тетива. Ее тело отреагировало таким же образом, Клаудия попыталась поднять голову, но Гай не отпустил ее. Его безмолвный вопрос напугал ее. Ответив однажды на его поцелуи, она боялась теперь собственных слов.

– Ничего не говорите, – прошептал он, – я все уже знаю. Я могу почувствовать в вас это настолько же отчетливо, насколько я чувствую вашу страсть. – Рука, которой он ограничивал движения ее головы, принялась нежно гладить ее волосы. – Розы. Мне следовало бы знать лучше. – Он шумно вздохнул. – Возвращайтесь к Леноре. Прямо сейчас, пока я не передумал. До того, как я попытаюсь своими поцелуями заставить передумать и вас.

– Это не то, что я…

– Боже правый, Клаудия. Не спорьте со мной хотя бы теперь. – Гай крепко сжал ее плечи и легонько оттолкнул от себя. Не в силах выдержать ее взгляд, он отвернулся. – Оставьте меня.

Клаудия поднялась, Хотя ноги не держали ее, и оступилась. Слезы застилали ей глаза, но все же она смогла разглядеть какое-то разочарование у него на лице. Недовольство ею или собой – кем именно, она не была уверена. Скорее ею, решила Клаудия. Она повернулась и побежала.

– Где она?

Двое солдат, стоявших перед Гаем, отступили на шаг назад. Тот, что был пониже, осмотрел внутренний двор замка, как будто ища удобный путь к отступлению.