Рыцарь - Эллиот Элизабет. Страница 70

— Итак?

Кенрик пристально глядел на Хелен, желая, чтобы она поскорей перестала дергаться. Уже несколько дней как он стал требовать от нее полного отчета о визитах к Тэсс, конечно, строго предупредив, чтобы она в разговоре с той об этом ни в коем случае не упоминала. Пять минут, а то и дольше, Хелен обычно краснела, упиралась, путалась, но потом все равно он заставлял ее более или менее складно рассказать о том, как она провела первую половину дня.

— Ей бы хотелось иметь новые платья, — выдавила из себя Хелен. — Но не из чего сшить. Не осталось ни единого куска материи. Я думаю…

— Что, у тебя нет ни одного платья, которое бы подошло ей?

— Но она…

— И не надо возражать. У тебя достаточно платьев, чтобы одеть десяток женщин. Так… что еще?

— А еще мы говорили о погоде. Она заметила, что у меня появились веснушки, и советовала держаться подальше от солнца.

«Интересно, по-прежнему ли Тэсс такая же бледная, — подумал Кенрик. — Выйти бы ей на свежий воздух, на солнышко. Это бы ей совсем не помешало. Пожалуй, следует разрешить ей гулять по саду, хотя бы час в день».

— А как она ест?

— Сегодня я снова обедала с ней. По-моему, аппетит у нее хороший.

— А обо мне она сегодня не говорила? Хелен молчала, пожалуй, слишком долго.

— Ну говори же, что она сказала?

— Она ничего плохого о тебе не говорила, милорд.

Хелен понимала, что Кенрик устраивает эти ежевечерние допросы с какой-то целью. Но не была уверена с какой именно. Если хочет просто порадоваться жалкому состоянию Тэсс, то тут он от нее ничего не добьется. Если же он ждет намека, что Тэсс уже достаточно настрадалась, в этом случае Хелен ничего скрывать не намерена. Ходить вокруг да около с каждым днем становилось все труднее и труднее, потому что Кенрик требовал на свои вопросы точных ответов. И вот что странно: в первые дни, когда Хелен посетила Тэсс, та выглядела ужасно. Как говорится, краше в гроб кладут. Но потом стала быстро поправляться, набирать вес, и вообще расцвела. А вот Кенрик, наоборот, хирел на глазах. Сейчас он сидел перед ней совершенно изможденный, словно не спал несколько дней, и соответственно столько же не брился. Это о чем-то говорило. Но о чем?

— Она, например, упомянула, что у Фитц Элана не меньше оснований гордиться своим происхождением чем у тебя.

— Вы говорили о Фитц Элане?

— Ну, не то чтобы… просто перебросились парой слов о нашей помолвке. Дай-ка мне вспомнить. Да, она спросила, назначена ли дата нашей свадьбы, а я сказала, что нет. Тогда она сказала, чтобы я спросила у Роджера, когда он хочет назначить нашу свадьбу, а я ответила, что Роджеру вроде бы не к спеху назначать дату, и что, возможно, назову ее сама. Вот и все, милорд.

Кенрик помрачнел еще больше.

— Ну и как Тэсс реагировала на всю эту ерунду? — Она сказала, что это отличная идея.

— Только я что-то не понял насчет гордости. Тэсс считает, что Фитц Элан слишком гордый?

— Совсем не так. Она просто предупредила меня, чтобы я не уязвляла его гордость, чтобы уважала его.

Кенрик помолчал, обдумывая сказанное. Его жена была права. Фитц Элан мог возненавидеть Хелен, если она его унизит. Да, Тэсс в мужской гордости разбирается. В этом надо отдать ей должное. По-видимому, она все-таки рассчитывала, что Кенрик ее простит. И предупреждение, которое она сделала Хелен, означало, наверное, что Тэсс поняла — этого не случится.

Он представил ее, сидящую в своей комнате, бледную, в жалком старом платье.

— Это все, о чем мы сегодня говорили с ней, милорд.

Голос Хелен заметно дрожал. Кенрик знал наверняка, что она лжет. Он не сомневался в этом. Поэтому, слушать ее не стоило. Теребя ладонью подбородок, другой рукой он сделал ей знак удалиться.

В этот день он не пошел ужинать в большой зал. Не стал есть, не стал пить. Он думал о своей жене. Надо было с ней что-то решать, так продолжаться не могло. Он хотел, чтобы она страдала, — она страдает. Он хотел, чтобы она заплатила за свое предательство, — и она спасла ему жизнь. Он хотел, чтобы сознание того, что она никогда его больше не увидит, стало для нее пыткой, но это оказалось пыткой для него самого. Что же дальше? Он хотел, чтобы она пришла к нему, отдала себя ему так, как это было в ночь накануне ее неудавшегося побега. Он хотел слышать слова, которые она еще никогда не произносила. В бессонные ночи, уткнувшись лицом в подушку, он уже десятки раз вспомнил и заново пережил каждый момент той ночи. Что дальше? Он чувствовал, что сходит с ума.

Он откинулся на спинку кресла и открыл сундучок стоящий рядом. Туда он положил вещи, которые она прятала в сумке, там, в кустах у южной стены. Он взял ее зеркальце и всмотрелся в свое отражение.

До чего же мерзкая картина. Неудивительно, что она захотела сбежать. Нет, хватит каждый вечер без толку допрашивать сестру. Надо посмотреть самому. Она, конечно, его не ждет. Хотя неизвестно. Он ведь тогда сказал «может быть».

Он поскреб щеку и осмотрел ее в зеркале. Такое лицо кого хочешь испугает. Он приказал подать горячей воды, достал бритву и начал бриться. Медленно и сосредоточенно. Подумал, во что бы переодеться, и решил, что бриджей и льняной рубахи вполне достаточно. Иначе она решит, что он специально нарядился для визита. Затем он начал обдумывать, о чем будет с ней говорить.

Раньше у них не было недостатка в темах для беседы. А сейчас… Можно, конечно, молчать, но это ничего не даст.

Он придвинул кресло к столу и упер подбородок в ладони, пытаясь придумать какую-нибудь тему, что-нибудь интересное. Может быть, рассказать, как он провел сегодня день? Но какое ей до этого дело. Как какое? Ведь каждая минута этого дня пронизана ею. Даже занимаясь на поле для турниров, он не мог отвлечься. Все время видел Роберто, как он, наклонив копье, мчится на нее.

Кенрик поворошил горячую золу в камине. Было уже поздно. Пожалуй, около полуночи. Наверное, она уже спит. Я-то помню, как крепко она спит. Так что говорить вряд ли придется.

Вдруг на его губах возникла легкая тень улыбки. Он встал из-за стола и вышел из комнаты.

У ее двери несли стражу трое. Дрожащее пламя свечи Саймона и Эварда. Они крепко спали на подстилках в проходе. Бодрствовал Бертран. Он сидел играл сам с собой в кости. Завидев барона, он вскочил готовый разбудить товарищей.