Алая нить - Энтони Эвелин. Страница 62

– Ты плакала, – сказал он. – Я же вижу. Почему папа не приезжает? Слушай, я не маленький. Я имею право знать.

– Я же тебе сказала, у него дела, – ответила Анжела. С сентября Чарли успел подрасти. Подрос и быстро возмужал – недаром в нем сицилийская кровь. И был до невозможности похож на отца. Совсем взрослый. Глупо было с ее стороны думать, что он ничего не заметит.

– Я не верю, что у него дела, – заявил Чарли. – Казино закрыто на зиму, Ральф мне сказал... Вы поссорились, верно? Он даже не позвонил мне...

– Да, – созналась она. – Мы поссорились, сынок. Я не хотела, чтобы он пропускал Рождество. Он может еще передумать. Так что ты не беспокойся об этом, ладно? Ну пожалуйста.

– Как же мне не беспокоиться, – сердито сказал он. – Это не похоже на вас – вы никогда не ссоритесь. Мам... – Он вдруг замолчал и покраснел. – Неужели он встретил другую женщину?

– О нет, милый. Ничего подобного! Я не могу об этом говорить. И я задержалась, а дедушка ждет в машине. Мне надо идти... – Она протиснулась мимо него.

Если бы они продолжали говорить, она бы расплакалась. Внешне она сохраняла бодрость. И надеялась, вопреки здравому смыслу, что Стивен позвонит и скажет, что передумал. Она заметила, что Чарли враждебно относится к Ральфу Мэкстону, и это ее огорчало. Теперь она поняла, в чем дело. Он не желает видеть рядом с ней никаких мужчин, кроме Стивена.

– Ты почему так долго? – заворчал Хью Драммонд. – При таких темпах я ничего не успею купить.

Она нашла отца очень одряхлевшим и склонным к брюзжанию. Он хотел купить еще что-нибудь в подарок внуку и подарок для Мэкстона. Он постоянно говорил, как ему нравится Ральф, и это тоже раздражало Чарли.

Мэкстон был очень обходителен со стариком; он терпеливо слушал сумбурные рассказы Хью о начале его врачебной практики и ни разу вида не подал, что ему скучно.

Приготовления к Рождеству шли полным ходом, а перед Анжелой стоял вопрос, ответ на который с каждым днем становился все яснее. Стивен не пойдет на попятную. Его долг перед семьей перевесил любовь к ней, к их сыну и к ребенку, который должен родиться. А она никогда не сможет смириться с этим и как ни в чем не бывало продолжать жить с ним. Ни о чем другом она думать не могла. В Америке свершится ужасное кровопролитие, и ее муж неизбежно окажется в нем замешан.

– Извини, папа, – сказала она. – Не волнуйся, до закрытия магазинов еще много времени.

Чарли смотрел, как они отъехали. Он опустил штору и уставился в огонь камина. Он любит отчима. Он так хотел, чтобы они вместе отпраздновали это Рождество, как тогда, после их свадьбы. И ему вовсе не нравится, как этот крючконосый игрок Мэкстон увивается вокруг матери, проявляет о ней заботу. Смотреть противно, как он обхаживает деда. Чарли не проведешь, даже если дед думает, что его истории из больничной жизни двадцатых годов интересуют кого-то, кроме него самого. Поссорились, сказала мама. Ничего себе – ссора из-за бизнеса, после которой они так разошлись.

– Из-за бизнеса, черта с два, – вслух произнес Чарли. Его друг Джордан, вдохновитель той поездки в Нью-Йорк, провалил семестровый экзамен и был отправлен домой. Его родители разводились. Он был потрясен. Чарли тоже сильно разволновался, когда новость облетела школу. Если такое случилось с Джорданом, значит, может произойти и с ним? Если только он не предпримет чего-нибудь. Этому его научил Стивен. Нельзя сидеть сложа руки и ждать, пока судьба нанесет тебе удар. Нужно вскочить и ударить первым... Он вспомнил, как Стивен сказал ему эти слова, когда у Чарли были неприятности со старостой класса.

– Ну и ладно, – сказал Чарли, подбадривая себя, – возьму и позвоню ему. Скажу, что без него у нас будет поганое Рождество.

Стивен упаковал вещи. Он купил билет на самолет до Парижа, а оттуда – до Нью-Йорка. Позвонил Пьеро, но наскочил на Лючию, которая пришла в ужас, услышав, что он приезжает. Он не стал спорить с ней, успокаивать.

– Передай это Пьеро, – сказал он. – Я свяжусь с ним, как только приеду. А папе ничего не говорите.

На вилле уже стоял холод запустения; отопление работает вполсилы, окна закрыты ставнями. Жанин выводила его из себя, бесшумно шныряя вокруг и задавая каверзные вопросики: когда же он поедет к мадам? Она наверняка видела его билет на столе. Они с матерью собирались уехать до возвращения хозяев. Он осмотрелся – не забыл ли чего.

Его охватило грустное чувство конца. Анжела уже почти неделю как уехала, и несколько раз он доходил до того, что набирал номер ее английского телефона, но тут же клал трубку. Сказать ему было нечего, все уже произнесено. Он не хотел лгать сыну и не хотел думать о том, что сказала ему Анжела перед отлетом. Не может быть, чтобы она выполнила свою угрозу. Она примет его назад, простит его... она не может поступить иначе, ведь скоро родится ребенок. Но все же ужасное сомнение не покидало его. У него было свое чувство чести. У нее свое. При всей ее мягкости и доброте она уже смогла доказать, что обладает железным мужеством, чтобы поступить так, как она считает правильным. Она ведь однажды оставила его, притом что ее ожидало гораздо более трудное будущее...

Он подошел к двери, застегнул пальто перед выходом на холод, когда зазвонил телефон. Он остановился. На миг нахлынула надежда. Она сжалилась, она звонит ему. Он вернулся и взял трубку.

– Послушай, пап, эти твои дела, они не могут подождать? На бедную маму смотреть жалко. Нам без тебя будет плохо, просто ужасно... Что это за дела у тебя?

– Семейные, – сказал Стивен. Почему он не вышел на минуту или две раньше, зачем подошел к телефону! Каждое слово Чарли было для него как острый нож в сердце. – У моего отца неприятности. Я ему нужен, Чарли.

– Я и не знал, что у тебя есть отец, – сказал сын. Его голос звучал озадаченно. – Ты о нем никогда не говорил. Слушай, пап, я знаю, что у вас с мамой что-то неладно. Она мне не говорит, но я не верю в эту историю про бизнес. Это просто отговорка! У Джордана родители разводятся. Он так расстроился, что уехал домой посреди экзаменов... Пап, у вас мамой ничего такого, правда? Пап? Ты слушаешь?

Помолчав, Стивен ответил:

– Да, сынок, я слушаю. А мама дома? Я хочу поговорить с ней...

– Она повезла деду в город. А почему ты нам не позвонил?

– Чарли, я пробовал, но не дозвонился... – Он даже не попытался придумать сносное объяснение. Прикрыв трубку рукой, Стивен с горечью выругался.

На столе стояли часы. Если он не выйдет сию минуту, то опоздает на самолет. Впрочем, возможно, и успеет, если будет мчаться как сумасшедший и на всех светофорах будет зеленый свет. Он еще успеет на самолет из Ниццы, сделает пересадку в Париже и отправится в Нью-Йорк. Сын пока оставался на проводе; Стивен мог сказать ему, чтобы он не беспокоился, не думал о Джордане и его родителях и не воображал, что такое может случиться и с ними.

Он услышал, как Чарли говорит:

– Пожалуйста, приезжай на Рождество. Помирись с мамой.

Стивен еще раз посмотрел на часы. Потом он сказал:

– Что ж, думаю, дела могут подождать. Не говори маме, что звонил мне. Я приеду, не беспокойся. Мне очень жаль Джордана.

– Я и не думал ничего такого, – возразил сын.

– Конечно, не думал, – мягко сказал Стивен. – Ты об этом помалкивай, пусть это будет наш сюрприз, идет?

– Идет, пап, потрясно! Пока!

В голосе Чарли прозвучало явное облегчение. Стивен повесил трубку. Пуговица за пуговицей он расстегнул пальто и сел за стол. Он взял часы и стал смотреть, как медленно движутся стрелки, пока не исчезла последняя возможность. Потом позвонил в аэропорт, чтобы поменять билет и взять бронь на ближайший прямой рейс в Лондон. Он еще говорил, когда дверь открылась и в комнату заглянула Жанин.

– Месье... а я думала, вы уехали.

– Я еще пробуду тут часа два, – сказал он. – Берите мать и поезжайте. Я сам запру все двери. – Он отвернулся, выпроваживая ее. Она неохотно ушла.

Он сидел и ждал. Позвонили из аэропорта, чтобы удостовериться, что у него изменились планы. Ему зарезервировали билет на семичасовой рейс.