Шаг до страсти - Энтони Эвелин. Страница 33

Она отвела глаза:

— Ты же знаешь, что сделаю. Я сделаю все. — Ресторан почти опустел, большая компания итальянцев, которая, оказывается, праздновала день рождения, расплачивалась, смеясь и напевая, перекидываясь шутками с управляющим, который, по-видимому, хорошо знал их. Свердлов поцеловал ее руку еще раз.

— Они подумают, что мы влюбленные, — заметил он. — И не будут ворчать, если мы задержимся. Они так сентиментальны, эти итальянцы. Могу я попросить тебя еще раз позвонить?

— Да, но уже поздно. Полночь. Кому я должна позвонить?

— Твоему другу из посольства, — сказал Свердлов. — Мистеру Лодеру. Скажи, что я хотел бы встретиться с ним.

— Но так поздно, — возразила Джуди. — Там же никого не будет.

— Его найдут, — прервал ее Свердлов. — Пожалуйста, позвони.

Это был его единственный шанс: не подвергая себя опасности, выйти на английскую разведку — телефонные разговоры Джуди никто проследить не сможет, — и, даже если слежка довела его до траттории, действуя по приказу Голицына, они знают, что у него встреча с кандидатом на вербовку, который сейчас пойдет попудрить нос в женскую комнату, а совсем не звонить из телефонной будки, что с другой стороны зала, за кухней.

Он щелкнул пальцами, и к нему подошел сам управляющий. Он раскраснелся и буквально расточал дружелюбие. Гости пригласили его к праздничному столу, и он пребывал в приподнятом настроении.

— Сеньор, а где же прекрасная леди?

— Пудрит носик, — ответил Свердлов. — Можно еще кофе и чего-нибудь выпить? Еще не очень поздно...

— Нет, нет, ну что вы. Можете заказывать все, что вам угодно. Мы еще не закрываемся. — Он наклонился к русскому и, сияя, предложил: — Я принесу для леди «Стрега». Знаете, у этой штуки есть особые свойства! — Он отошел и что-то скомандовал по-итальянски. Он говорил с тяжелым акцентом и совсем не употреблял американизмов: он только пять лет как приехал в страну, но его траттория уже пользовалась успехом, и он отлично зарабатывал.

Свердлов встал навстречу подходившей к столику Джуди.

— Его там нет, — объяснила женщина. — Я дозвонилась до кого-то, но его нет. Они не знают, когда он вернется. — Она посмотрела на Свердлова. — Я сделала все, что могла. Сказала, что дело очень важное. Они ничего не могли сказать, только добавили, что у него заболела жена и он улетел домой. Я спросила про второго, его помощника, но и его тоже нет. Боже мой, Федор, что же нам делать?

— Еще раз подумать, — ответил он. — Они не знают, когда он вернется? Или где этот другой, его помощник?

— Нет, — повторила она. — Он очень мало распространялся. Это был, наверное, кто-нибудь из дежурных. Он сказал, что Маклеод уехал из Вашингтона, и больше ничего не известно.

— Тебе принесли «Стрега», выпей, — предложил Свердлов. — Это средство, стимулирующее половое влечение. Ты займешься сегодня со мной любовью, а потом мы непременно что-нибудь придумаем.

— Брось ты свои шуточки. Это же ужасно, я не знаю больше никого, к кому можно теперь обратиться. Федор, а что, если к американцам? Ты знаешь кого-нибудь?

— Я знаю нескольких — в лицо и по имени. — Он криво улыбнулся. — Но к ЦРУ я не пойду. Я пойду к англичанам, но не к американцам. Ваши намного нейтральнее. Американцы — злейшие враги моей страны, и я не дам им информацию, которую они могут использовать против нас. Либо мистер Лодер, либо никто.

— Не можем же мы сидеть здесь без конца, — заметила Джуди. — Все уже ушли. Нам тоже нужно уходить. Черт бы побрал Нэнси, неужели она не могла сегодня убраться куда-нибудь со своим хахалем, а не торчать весь вечер дома!

— А что она делала, когда ты была с Ричардом Патерсоном? Уходила в гостиницу?

— Обычно я предупреждала ее заранее, — объяснила Джуди. — Ну, и он чаще всего приходил часов в пять, а она работает до семи.

— Джуди? — Он смотрел на нее упорно и в то же время вопросительно.

— Что? Почему ты так смотришь?.. О нет, только не он! Только не Ричард!

Он чуть заметно передернул плечами:

— Ладно. Понимаю, это будет трудно.

— Я не могу с ним говорить, — жалобно произнесла она. — Ну пожалуйста, неужели нет никого другого?

— Думаю нет, — ответил Свердлов. — Но мы придумаем что-нибудь. — Он попросил счет, и они молча сидели и ждали, пока его принесут и он заплатит. Выйдя на улицу, Федор взял ее под руку.

— Сейчас я отвезу тебя домой, — сказал он. — Потом вернусь в представительство. Не беспокойся. — Он сжал ей руку. — К завтрашнему утру я придумаю еще что-нибудь. Возможно, мы попробуем разыскать лодеровского помощника.

— О, не будь ты таким идиотом. — Джуди расплакалась. — Завтра утром я первым делом свяжусь с Ричардом.

У Рейчел Патерсон болел живот. Не от обыкновенного переедания или тяжелой пищи, а от того, что ее увеличившаяся матка с пульсирующим маленьким плодом заставляла желудок смещаться со своего места. В итоге кислота из желудка выбрасывалась в горло и каждый прием пищи сопровождался болями. Хуже всего было по ночам, она то и дело просыпалась, и Ричард перебрался в гостевую комнату, сказав ей, что не в состоянии выдерживать полный рабочий день после четырех-пяти часов разбитого сна. Она пыталась вставать с кровати как можно тише, но, естественно, не могла делать это бесшумно. Пружины матраца скрипели, она нечаянно тянула простыню, которой он оборачивался, и он, проснувшись, обозленный, приподнимался. Теперь она спала в полное свое удовольствие, перед сном выпивала лекарства и устраивалась поудобнее, чувствуя, как под рукой чуть приметно шевелится ребенок. На рассвете в субботу она крепко заснула. Рейчел любила уик-энды; Ричард почти всегда играл утром в гольф, и она могла позволить себе понежиться, потом они ходили в кино или принимали друзей и играли в бридж, который она, чтобы угодить ему, сделала своим хобби. Для женщины, считавшей себя непроходимой дурой, она обнаружила поразительные способности к игре. Она играла так хорошо, что он не знал, радоваться ему или раздражаться. Он был внимателен, если не считать того, что отказывался спать с ней в одной постели, но в остальном был добрым и нежным — в определенных пределах, не отказываясь от своих привычек: когда очень хотелось, ходил в гости без нее.

Никогда еще Рейчел не была такой счастливой. Посольский врач сказал, что здоровье у нее отличное; и мама обещала приехать, когда ей придет время рожать. Посольские и другие знакомые проявляли в ней участие, особенно мила была миссис Маргарет Стефенсон, перед которой Рейчел буквально преклонялась. Сегодня в восемь часов она внезапно проснулась, сквозь сон услышав звонок, который постепенно вытеснил дремоту, и она поняла, что телефон действительно звонит в темноте ее спальни.

Она потянулась зажечь свет и наткнулась на телефонную трубку.

— Алло. Это Вашингтон, 275680?

— Да, — хриплым со сна голосом проговорила Рейчел.

— Можно к телефону полковника Патерсона? — Голос был женский, и Рейчел не ответила, когда раздался щелчок. Она услышала голос мужа по параллельному аппарату:

— Алло.

— Ричард, это я, Джуди.

Она прижала трубку к уху, голоса звучали очень громко. Джуди. В восемь часов утра.

Потом она пыталась уверить себя, что хотела положить трубку. Она уже собиралась бросить трубку и снова заснуть, когда женщина снова сказала «Ричард» прямо ей в ухо. «Ричард, мне нужно с тобой встретиться».

Муж пытался отказаться, этого она отрицать не могла.

Он разговаривал с ней почти грубо. Был момент, когда он сказал неизвестной, что все кончено и он не намерен больше с ней встречаться. Рейчел слышала, как та отчаянно умоляла и как наконец произнесла невероятную угрозу, что, если он отказывается встретиться с ней, она сама прилетит в Вашингтон. На этом Рейчел бросила трубку, уже не заботясь о том, слышал муж щелчок или нет. Через пять минут он вошел в ее комнату, где было еще темно, и услышал рыдания.

Для него это было двойное потрясение: во-первых, оттого, что позвонила Джуди, и во-вторых, оттого, что жена все слышала. Сказанное Джуди было настолько невероятным, что он просто не мог поверить в то, что это не какой-нибудь трюк, имеющий целью впутать его в историю. Он помнил о предупреждении Стефенсона насчет Джуди, что она считается неблагонадежной. В конце концов, когда он отказался приехать, Джуди заявила, что будет ждать его у себя на квартире в четыре часа, а если он не явится — то сама прилетит в Вашингтон и придет к нему домой. Никогда он не думал, что она способна на такую угрозу. Это настолько не вязалось с ней, что Ричард вынужден был поверить ее словам, будто это вопрос жизни и смерти, но он не имеет никакого отношения к их прежней связи.