Валентина - Энтони Эвелин. Страница 21

Через мгновение справа и слева от графа встали два гвардейца, а когда он попытался выразить свой протест, они скрестили перед его лицом свои штыки. Солдаты быстро поднялись на верхний этаж, и вскоре один из них появился с большим сундуком на спине в сопровождении Яны, несущей в узелке свои пожитки.

Посадив ее в экипаж, Де Шавель вернулся в дом. Он отпустил солдат, и теперь они с графом остались один на один.

– Вы еще пожалеете об этом, – выкрикнул граф в лицо полковнику. – Вы очень хитро прикрыли свою связь с моей женой. Она не в постели Мюрата, но могу поспорить на что угодно, что она побывала сегодня в вашей!

Де Шавель двигался настолько молниеносно, что граф даже не увидел движения его руки, которая со всего маху нанесла пощечину по его искаженному злобой лицу, разбив губу и заставив Груновского отшатнуться к противоположной стене.

– Это вам от имени мадам, – тихо сказал он. – А моим ответом будет пуля в сердце после того, как я вернусь из России. И если вы приблизитесь к Чартацу ближе, чем на двадцать миль, то местная полиция вас арестует.

На рассвете того же утра большая дорожная; карета двинулась в путь от дома маршала на Кучинской площади. Накануне сам Мюрат поднялся в маленькую гостиную, где Валентина со своей горничной готовились к отъезду.

Он поклонился ей и пожелал счастливого пути, в нем еще жили остатки прежней обиды, однако то, что рассказал ему Де Шавель, смягчило его сердце. Он был возмущен тем, что над девушкой издевались и жестоко с ней обращались. Это отчасти объясняло ее нежелание поддаться его чарам. Он простил ее и постарался сохранить серьезное выражение лица, когда Де Шавель сообщил ему, что лично поедет сопровождать ее в Чартац.

– А у вас, случайно, нет ли к этой даме какого-либо личного интереса? – спросил он. Он поверил полковнику, когда тот сказал ему, что между ними ничего не было. Как ни странно, но он все же поверил.

– Разумеется, нет, – ответил Де Шавель. – Просто мне кажется, что после того, что произошло, я обязан ей помочь. Я отвезу ее к сестре и удостоверюсь, что она в полной безопасности, а затем вернусь. Я пригрозил убить ее мужа, и я это сделаю. Но, уверяю вас, вовсе не потому, что влюблен в его жену.

– Если это и так, – пожал плечами Мюрат, – то это меня не касается. Но она чертовски хороша.

– И чертовски уязвима, – возразил Де Шавель. – Я достаточно суровый человек и не обременен излишней щепетильностью, но не стану пользоваться своей властью над этой женщиной – бедняжке и так слишком много досталось. Прощайте, сир, но опасайтесь прекрасных полек! Я не в состоянии спасти их всех!

Первые два часа они ехали довольно быстро, но затем дорога стала отвратительной, после весенних дождей ее совсем развезло, карета тряслась по ухабам и рытвинам. В полдень они остановились в придорожной гостинице, чтобы перекусить, пока кормили и поили лошадей. Во время путешествия они с полковником почти не разговаривали, а Яна все время дремала. Он был к ним очень внимателен, но тем не менее сдержан, возможно, даже преувеличенно любезен. После обеда они продолжили свой путь; по мере того как темнело, карета ехала все медленнее и меньше тряслась на ухабах. Они сидели бок о бок, завернутые в меховую полость.

Валентина подумала, что он спит, и задремала, прислонившись к его плечу. Она проснулась, когда карета остановилась в последний раз. Она почувствовала, что рука полковника обвилась вокруг ее талии, а щека, искалеченная шрамом, прижимается к ее щеке.