Первый бал - Эшли Энн. Страница 41

Сара осталась стоять у окна из чистого любопытства. Она увидела, как Маркус, улыбнувшись, отошел от Верити, а через несколько минут он был уже в комнате и заключил ее в свои объятия.

– Я бы не должна была тебя вообще целовать, ты флиртовал! – освободившись, выговорила она ему. – Я видела тебя в саду с мисс Хэркорт.

– Что за очаровательная маленькая колдунья! Я сказал ей, что был знаком с ее дядей, герцогом Ричлисским, а она ответила, что надеется, что это обстоятельство не обернется против нее. – Он снова засмеялся. – Должен сознаться, я всегда считал его совершеннейшим простофилей, но, конечно, ни за что не отважился бы сообщить ей об этом.

– Да что ты? Ты меня просто удивляешь! – насмешливо произнесла Сара и снова посмотрела в окно. Она увидела Брина, входящего в сад. И снова на ее губах появилась таинственная улыбка. – Ты знаешь, Маркус, я допустила в отношении Брина несправедливость. Я считала, что его желание пригласить сюда молодых дам было чистым жульничеством. Но теперь я прихожу к заключению, что была не права... Безусловно, не права.

– Да? – Темные брови Маркуса взметнулись вверх, когда он тоже взглянул в окно. – Знаешь, любовь моя, она действительно очаровательная маленькая кокетка. Могу только добавить, что я с предельным уважением отношусь к твоему мнению.

Послышался легкий вздох.

– Я не отличаюсь чрезмерным любопытством, как тебе известно, Маркус, но ничего не имела бы против того, чтобы услышать их разговор.

Сара была бы разочарована, потому что первые слова, которыми они обменялись, относились к красотам английского сада, после чего Брин с удивительным проворством увлек Верити к калитке.

Прежде чем она это поняла, они оказались в розарии. Верити неожиданно обнаружила, что это было не столь романтичное место, каким оно показалось ей прошлой ночью: ни один куст еще не цвел.

– Зачем мы пришли сюда?

– Затем, что нас было видно из окна гостиной, – объяснил он ей с улыбкой, решительно ведя ее к той самой скамейке, – а я бы предпочел, чтобы нас не видели.

В ее красивых глазах появилось озорное выражение.

– Да? Я надеюсь, мне не грозит опасность потерять целомудрие?

– В данный момент нет. Но еще несколько ваших провокационных взглядов, и я не смогу ручаться за последствия, – шутливо предупредил он. Однако она не была уверена в том, что он шутит.

Вериги села рядом с ним на скамейку и, не дождавшись, пока он заговорит, спросила, просто чтобы прервать молчание, была ли удачной его сегодняшняя утренняя миссия.

– Будет видно, – уклончиво сказал он, а потом рассказал ей о том, что решил продать йоркширский дом своего деда. – Это было нелегкое решение, Верити, но уверен, что правильное, поскольку я в ближайшем будущем собираюсь обосноваться в Девоншире.

Верити вдруг почувствовала, как у нее защемило сердце. Она не виделась с Брином несколько лет, но сейчас они встретились снова и стали – да! – стали гораздо ближе друг другу, чем до его ухода в армию. Ее ужаснула сама мысль о том, что его не будет рядом, когда она вернется домой.

– Наверное, вы правы. – Она и сама удивилась тому, как глухо прозвучал ее голос, поэтому для нее не стал неожиданным вопросительный взгляд, который он бросил на нее. – Нет, правда. Я уверена, что это правильное решение. – Она попыталась улыбнуться. – И, конечно же, вам придется сосредоточиться на своей новой роли в жизни.

– Ах, да... виконтство. Это тоже доставляет много проблем.

– О, Брин! Вас окружает столько хороших людей, всегда готовых дать вам нужный совет... Маркус Рэвенхерст, например. И я тоже навсегда останусь вашим другом.

Взгляд, который он бросил на нее, трудно было недооценить.

– Это так, Верити?

– Вы прекрасно знаете, что так.

– Это радует. Поскольку мне нужен друг, который оградит меня от всех этих озабоченных сватовством мамаш.

Верити озорно хмыкнула. Последние недели его пребывания в Лондоне и так были нелегкими, а уж когда новость о том, что к нему перешел титул его дяди, станет всеобщим достоянием, тщеславные мамаши сделают его жизнь невыносимой.

– Не представляю, как я могу помочь вам справиться с этой проблемой.

Наступило короткое молчание, а потом последовал ответ:

– Можете... став моей невестой. Несколько секунд Верити только молча смотрела на него, уверенная в том, что неправильно его поняла.

– Вы не можете говорить это серьезно! – взволнованно воскликнула она, почувствовав, что снова, наконец, обрела дар речи.

– Могу, моя дорогая, – ответил он. – Я абсолютно серьезен. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к этой моей новой роли. И вы – единственный человек, который может дать мне это время. Разумеется, помолвки не придется долго ждать. И вы сможете прервать ее в любой момент, когда захотите.

Он взял ее за руку. По какой-то необъяснимой причине у Верити не возникло желания вырвать ее.

– Я никогда не видел своей матери. И хотя я далек от того, чтобы избегать общества дам, в своей жизни я доверял всего нескольким женщинам. Конечно, я безоговорочно доверяю Саре. И вам, моя дорогая девочка, я тоже доверяю всем сердцем.

И снова Верити почувствовала, что у нее пропадает голос. Она была вынуждена отдышаться, прежде чем смогла слово вымолвить.

– Это, конечно, восхитительный комплимент. Но... но я все же считаю, что вы прибегаете к довольно крутым мерам. Фиктивная помолвка – не решение, и мне кажется, что, спокойно все обдумав, вы придете к такому же заключению.

Неожиданный взрыв смеха поверг ее в полное недоумение.

– Моя дорогая девочка, это решение я принял не под влиянием момента. Я вынашивал его долго, почти с той самой минуты, как снова увидел вас.

– Что? Вы хотите сказать, что, проявляя ко мне некоторое внимание в Лондоне, преследовали одну-единственную цель – обмануть светское общество и заставить его поверить в то, что испытываете ко мне нежные чувства?

– Не совсем так, – осторожно ответил Брин. – Но человек должен предвидеть все возможности. И вы должны согласиться, что несколько газетных строк, извещающих о нашей помолвке, выглядели бы чрезвычайно странно, если бы я не уделял вам никакого внимания. Кроме того, мне всегда приятно быть с вами... и сейчас приятно, – искренне добавил он. – Быть в вашем обществе удовольствие, можете мне поверить.