Цвета ее тайны - Пирс Энтони. Страница 4

Подушка (та, которая оказалась у нее прямо под ушком) негодующе фыркнула.

— Что такое? — испуганно вскричала русалка, подскочив на месте.

Ответом ей было сердитое фырканье и пыхтение.

— Что здесь происходит? — с раздражением спросила Мела, неохотно поднимаясь на уставшие за день ноги.

Неожиданно у одной из подушек сформировался рот.

— Она еще спрашивает? — обиженно кривя пуховые губки, прошелестела подушка. — Это я должна поинтересоваться, что тут за безобразие творится. Как ты посмела плюхнуться своей скользкой задницей прямо мне на астрономию…

— Куда?

— На гастрономию, агрономию, автономию…

— Может, на физиономию?

— Это неважно. Важно, что ты не можешь спокойно вздремнуть без того, чтобы на тебя тут же не шлепнулось противное морское чудовище.

— Между прочим, многие находят меня весьма привлекательным морским чудовищем, — не на шутку обиделась Мела.

Рот скривился в насмешливой гримасе.

— Тоже мне красавица, вобла моченая. Ты можешь привлечь разве что голодного хряка, да и у того такая костлявая уродина поперек глотки встанет.

А ты… — Мела едва не задохнулась от возмущения. — Ты не подушка, а.., а подзадница! С такой подушкой ни один дуралей в Ксанфе спать не захочет.

— Это со мной-то не захочет!? — яростно зашлепала губами подушка. — Да стоит мне только поманить, и кто угодно…

— К тому же ты не та, за кого себя выдаешь, — уверенно заявила русалка, вообразив, что здесь пахнет магией.

— Я та, кем мне угодно быть в настоящий момент. Заруби это на своем носу. А лучше на впуклых ягодицах.

От такого неслыханного и несправедливого оскорбления у Мелы перехватило дух. Так отозваться о ее ягодицах, не просто выпуклых, а весьма соблазнительных и округлых! Возмутительно!

— Сама ты впуклая, жесткая и ни на что не годная.

Вместо мозгов у тебя перья, а что до ягодиц.., их у тебя вовсе нет!

— А вот и есть!

— А вот и нет!

— Ну смотри, треска заморенная… — на глазах у изумленной Мелы подушка вытянулась и перетянулась посередине, так что образовалась тонкая талия. Из верхней части выросли две руки, нижняя расщепилась на две стройные ножки, матерчатая наволочка преобразовалась в шелковистую кожу, и спустя несколько мгновений перед русалкой стояла пышная, чувственная молодая женщина.

— Смотри! — повторила она, поворачиваясь к Меле задом.

Нельзя было не признать, что ягодицы у нее не просто есть, а очень даже есть. Почти столь же соблазнительные, как и у самой русалки.

— Ты демонесса! — сообразила Мела.

— Она самая, а звать меня Метрия. А ты кто будешь?

— Мела, морская русалка.

— Надо же, морская… Что же ты делаешь так далеко от своей природной пятницы обитания?

— От.., чего обитания?

— Ну от субботы или этой, как ее…

— Может, среды?

— Неважно Что за нелегкая занесла тебя на сушу?

— Я ищу мужа. В море не нашла, вот и "пришлось мне выбраться на землю.

На сей раз Метрия окинула собеседницу взглядом понимающим и вполне одобрительным.

— Ну что ж, насколько я разбираюсь во вкусах наземных мужчин, с этим у тебя затруднений быть не должно. Для такой, как ты, захомутать муженька — плевое дело. А какой мужчина тебе подойдет?

— Сгодится любой принц, был бы только красивым да послушным. Один мне как-то попался, но он оказался совсем мальчишкой, и я его отпустила. Может и зря.

— Интересная история. А как его звали?

— Принц Дольф, из людского племени. Тогда ему и десяти не исполнилось, но нынче-то он, наверное, уже взрослый. Слышала про такого?

— Не только слышала, я с ним знакома. Да, этот мальчик вырос. Ему уже минуло семнадцать, и он женат.

— Наслышана, — печально вздохнула Мела. — Женился на какой-то девчонке, которая даже не была принцессой.

— Не была, зато теперь стала. Не только принцессой, но и матерью. Аист уже принес им двух девочек-близняшек. Одну нарекли Дон, а другую Иви. Еще их называют двумя Зорями, Утренней и Вечерней.

— Эти девочки могли быть моими дочками! — горестно воскликнула русалка — Не надо было мне отпускать мальчонку.

— Смертным свойственно ошибаться, — сказала Метрия.

— Не без того, — согласилась Мела. — Поэтому я и решила отправиться к Доброму Волшебнику: уж он-то знает, как мне подцепить принца. Ну а ты, Метрия, извини меня за вторжение. Я не думала, что это дупло занято.

— Да ладно, пользуйся. Когда я явилась сюда несколько лет назад, в дупле хозяйничал молодой огр по имени Эхс. Мне и в голову не приходило его выживать, но он сбежал отсюда и больше не появляется. А жаль, с ним было не так скучно.

— Да. Когда рядом мужчина, жизнь делается гораздо интереснее.

— Как верно сказано. Этот бестолковый огр мало того что смылся, так еще и женился на нахальной девице — медяшке из гипнотыквы, которую зовут Роза. Тоже мне, цветочек. Они уже и сынком обзавелись, а назвали его, ухохочешься — Огромедом.

— Все мужчины одинаковы! — обиженно заявила Мела. — Женятся на ком угодно, кроме тех, на ком надо.

Ну а как этот Огромед — есть у него талант?

— Не без того. Парнишка может делать все, что угодно, включая себя самого, полностью или частично твердым и тяжелым или, наоборот, легким и мягким. Когда он подрастет, это умение может сослужить ему добрую службу.

— Точно, — понимающе кивнула Мела. — Но, в конце концов, меня его способности не касаются. Я нацелилась на принца.

— Дались тебе эти принцы, — заметила демонесса. — Обычные мужчины ничуть не хуже, а встречаются гораздо чаще.

— Ты, конечно, права, но согласись — после того как самый настоящий принц был у меня, можно сказать, в руках, иметь дело с простонародьем уже как-то неловко.

— Возможно, ты и права. Одна моя подружка, демонесса Дана, как-то раз выскочила за короля и с тех пор ни на кого рангом ниже даже смотреть не хочет. А короли под ногами не валяются, свободных королей еще меньше, чем принцев.

— За короля, это конечно здорово. А как его звали?

— Король Хамфри.

— Вот это да! Он случаем не родич нашему Доброму Волшебнику?

— Не родич, а он самый и есть.

— Но Хамфри никакой не король, а Волшебник Информации.

— Это он сейчас не король, а в свое время распрекраснеиько королевствовал. Дане надоело жить среди людей, и она оставила его, но спустя всего какой-то несчастный век соскучилась. Вот уж точно — без мужчин тоска дай только.