И навсегда - Пирс Энтони. Страница 34

Танатос шагнул вперед — но не затем, чтобы помочь. Его рука, не встретив никакого сопротивления, проникла в тело рабочего и снова появилась, только на этот раз с его душой. Она напоминала прозрачный моток пряжи, тут и там испещренный белыми и черными бесформенными пятнами. Тело повалилось на пол, а глаза — по-прежнему удивленные — уставились в потолок.

— Вы не дали ему ни единого шанса! — вскричала Орлин. — Может быть, если бы вы не забрали так быстро его душу, он бы поправился!

— Он продержался бы до тех пор, пока я не забрал бы его душу, но никогда не поправился бы. Я действовал быстро, чтобы бедняга не испытал ненужной боли. Когда душа находится в равновесии, человек не умирает, пока я за ней не приду — и не важно, насколько безнадежным является его случай с физической точки зрения.

Танатос говорил и одновременно сворачивал душу, точно легкую паутинку, пока она не превратилась в небольшой шарик, который он положил в маленький мешочек.

Затем он вернулся к Морту и вскочил в седло. Конь снова прошел сквозь стену и взвился в воздух.

— Как вы можете вот так целый день забирать людские жизни? — спросила Орлин.

— Это необходимая часть существования человека на Земле, — ответил серьезно Танатос. — Без смерти новая жизнь возникнет нескоро. Старики должны освободить место для молодых. Впрочем, нам постоянно угрожает перенаселение.

Орлин молчала. Она никогда не рассматривала эту проблему под таким углом.

Вскоре они приземлились в другом городе и снова не знали где. Морт замер возле мусорного бака, похожего на тот, у которого пряталась Вита, когда спасалась от сутенера… Как давно это было!

— Твоя очередь, Орлин, — спокойно проговорил Танатос.

— Что?

— Внутри бака лежит новорожденный ребенок, он умрет через несколько часов, если его не спасти. Никто из смертных не знает о нем, кроме матери малыша, а ей не до жалости, поскольку у нее самой такие серьезные проблемы, что она просто не может сюда вернуться. В моем присутствии здесь нет никакой необходимости, поскольку душа ребенка чиста и он отправится прямиком на Небеса; но, чтобы избавить его от страданий — потому что он неминуемо задохнется, когда на него сбросят следующую порцию мусора, — я решил вмешаться. Перед тобой именно то, что тебе нужно — практически. Забирайся внутрь и возьми душу.

— Но я же не умею! — запротестовала Орлин.

— Ты со мной, и ради такого случая я поделился с тобой своей силой. Поступай так же, как я с тем рабочим на фабрике — ты все видела, — и его душа перейдет к тебе.

Орлин колебалась, она была смущена.

— Но…

— Насколько я понимаю, ты больше всего на свете хочешь вернуть и вылечить своего собственного ребенка, — совершенно спокойно проговорил Танатос. — Я предлагаю тебе способ получить один из семи необходимых элементов. Ты и в самом деле желаешь все это добыть?

Сжав зубы, Орлин соскочила со спины Морта и подошла к мусорному баку. Теперь изнутри послышался едва различимый плач. Девушка забралась внутрь и стала осматриваться.

И увидела ребенка, завернутого в какие-то грязные тряпки, перепачканного кровью и жиром; тонкие черные волосенки облепили крошечную головку.

— О Господи! — в ужасе воскликнула Орлин.

— Он такой маленький, — сказала Вита. — Я и не представляла, какие они малюсенькие. У него щиколотка не больше моего пальца!

Орлин протянула вперед дрожащую руку, чтобы забрать душу малыша. Она плотно сжала губы и ничего не говорила.

— Нет! — вдруг крикнула Вита. — Не убивай его!

— Она должна, — попыталась объяснить ей Джоли. — Жестоко оставлять его здесь, он задохнется в отбросах или умрет медленной смертью от холода. Танатос прав: мы совершим акт милосердия, если заберем его невинную душу немедленно.

— Но он же всего лишь новорожденный! Он не причинил никому никакого зла! Его нельзя убивать, его нужно взять на руки, покачать, накормить… ну, приласкать… и все такое прочее!

— Ему на роду написано совсем другое, — возразила Джоли, прекрасно понимая, что на самом деле слышит голое Орлин, которая по-прежнему колебалась. — Да, конечно, это несправедливо, но миром управляет не то, что правильно или нет, а обстоятельства, мы же можем лишь в самых тяжелых случаях облегчить боль. Иногда приходится выбирать наименьшее из зол.

— У тебя, наверное, неплохо получается! — крикнула Вита.

— Это нечестно! — возмутилась Орлин. — В ней нет зла, она…

— О, проклятье, извини меня! — Вита ужасно расстроилась от собственной вспышки. — Джоли, я не то имела в виду. Просто мне еще никогда не приходилось никого убивать, а несчастный младенец…

— Я понимаю, уж можешь не сомневаться! — ответила Джоли. — Я умерла до того, как мне посчастливилось родить своих детей, а потом, когда я стала присматривать за Орлин… ну, она для меня…

— Перестань, не думаю, что мы этим помогаем Орлин.

Джоли не могла не согласиться. Решение Орлин должна принять самостоятельно, каким бы тяжелым оно ни было. Танатос преподал ей жестокий урок, касающийся смерти и душ!

Орлин снова потянулась к ребенку. Он с трудом вздохнул и закричал немного громче, словно понимал, что за ним пришла Смерть.

— Не могу! — воскликнула Орлин. — Не могу, и все!

Она взяла малыша на руки и прижала к груди.

Джоли и Вита молчали, не зная, чем все закончится. Возможно, Орлин лишилась своего шанса получить душу, которая ей так нужна; Танатос заберет ее сам, а мертвого ребенка положит обратно в мусорный бак. Но разве могла Орлин повести себя иначе — женщина, сама потерявшая ребенка и добровольно отказавшаяся от жизни без него? Танатос придумал не просто жестокое испытание; Орлин должна пройти через дьявольские муки, чтобы получить то, о чем так мечтала. Джоли знала, что не имеет права судить воплощение Смерти, но не могла спокойно отнестись к тому, что он сделал.

Орлин выбралась из бака, умудрившись одновременно вытащить и ребенка, и встала перед Танатосом, сидящим на Морте. Крепко прижимая малыша к груди, она сказала:

— Может быть, я не имею права просить, но, если есть хоть малейшая возможность спасти его, я должна ему помочь. — Слезы полились по ее щекам.

— Я мать, а не убийца.

— Это не твой ребенок, — возразил Танатос. — Ты же ничего не получишь, вмешиваясь в его судьбу.

— Я знаю. И ничего не жду. Пожалуйста.

— Но ты ведь можешь забрать его душу, которая так тебе нужна.

— Не могу. Я понимаю, что теряю своего ребенка. Пожалуйста.

— Подумай еще раз, насколько важно для тебя вернуть сына. Если ты не сделаешь того, что велела Нокс…

— О, Танатос, чтобы вернуть сына, я отдала бы собственную душу, если бы только она оставалась чистой! Но я не могу пожертвовать невинным младенцем ради себя! Малыш должен получить шанс, он имеет право жить и самостоятельно понять, что такое Добро и Зло, когда вырастет. Меня переполняет горе, потому что я лишилась своего ребенка, но я не должна ему помогать, отнимая жизнь у другого. Я умоляю тебя, умоляю — пожалей его, спаси, если можешь!

Танатос кивнул:

— До определенной степени могу. Забирайся на Морта. — Он протянул ей костлявую руку.

Орлин ухватилась, прижимая ребенка к груди другой рукой. Танатос легко усадил девушку перед собой в седло.

Прошло совсем немного времени, и после короткого путешествия по Поднебесью они оказались рядом с больницей.

— Отнеси малыша, — сказал Танатос и помог ей спуститься.

Орлин прошла внутрь и приблизилась к регистратору:

— Я нашла новорожденного ребенка в мусорном баке. Пожалуйста, позаботьтесь о нем и устройте его в какую-нибудь хорошую семью. — Она протянула ребенка.

Быстро появилась медсестра и забрала малыша.

— Вам нужно сделать заявление. Где вы его нашли, в какое время…

— Я не могу, — ответила Орлин и отвернулась.

— Надо! Это же преступление…

Морт прошел в вестибюль сквозь стену, и Танатос помог Орлин снова взобраться в седло.

Медсестра, державшая на руках ребенка, изумленно вскричала: