Макроскоп - Пирс Энтони. Страница 111

Это точно была Земля.

Существо чем-то напоминало крокодила, но рыло его было тупым и коротким. Тело семь футов в длину, мощные лапы и толстый хвост. На спине возвышалась конструкция из кожи и кости, очень похожая на жесткий парус.

Стояло утро, и животное неподвижно лежало, подставив свой бок лучам Солнца, глаза были полуприкрыты. Сразу за ним начинался водоем, в котором густо торчали стебли неизвестных растений, многие из которых были поломаны. Высокие кустарники или деревья виднелись неподалеку, почва казалась голой – не было травы.

– Это диметродонт, – сказала Афра. – Гребенчатая рептилия Пермского периода Земли, двести сорок миллионов лет назад. Этот парус использовался как примитивный температурный регулятор, до того, как были изобретены более совершенные методы термостабилизации. Хотя диметродонт и выглядит неуклюжим – этот тепловой регулятор был тогда большим его преимуществом, так как рептилии впадают в оцепенение на холоде...

– Не понимаю, как этот парус помогает ему согреться, – недоуменно произнесла Беатрикс.

– Помогает, и еще как, да и охлаждаться тоже. Когда он разворачивает его плоскостью к Солнцу – гребень поглощает тепло, а если ребром – то наоборот, гребень его рассеивает. Чрезмерный нагрев так же вреден рептилиям, как и холод. Очень остроумный ход эволюции, к тому же внешний вид животного позволяет легко провести идентификацию.

– Я слабоват в палеонтологии, – вмешался Гротон. – Но мне в голову пришла одна мысль, я, правда, не знаю общепринятых терминов. Не является ли этот парусник предком динозавра?

Глаза Иво были закрыты окулярами, он не видел ее лица, но по тону все понял:

– Что, динозавры пытались контролировать температуру?! Диметродонт – это хищный пеликозавр, предок терапсидов. Млекопитающихся рептилий.

– Ну, ошибся немного, – благодушно согласился Гротон. – Но все же удивительное зрелище, учитывая, что мы отдалились от Земли только на тридцать тысяч световых лет. Не представляю, как эта планета может быть Землей.

– Это – Земля, – сказал Иво, вспомнив, что другие-то не знают о его размышлениях. – Макроны вращаются по орбитам вокруг галактики. Они слиплись в комки и имеют массу, хотя раньше и были частицами без массы; и, тем не менее, мы в состоянии их принять и расшифровать. Я не могу указать точные координаты, так как любой прием в этих условиях – счастливый случай, поток макронов очень плотный. Короче, произвольное время и произвольное место.

Пока он говорил, изображение исчезло. Колебания макронных потоков сорвали прием. Иво опять включил сканирование и принялся искать по всему диапазону устойчивое изображение.

– Двести сорок миллионов лет? – повторила Афра. – Должно быть, галактика совершила за это время полный оборот.

– Вращение галактики, по-видимому, не имеет значения, – сказал Гарольд. – Ведь мы находимся над плоскостью диска, траектории макронов в этом месте перпендикулярны оси вращения галактики и вовсе не являются окружностями. Интересно, это, наверное, похоже на силовые линии магнитного поля?

Иво поймал новую картинку – животные, напоминающие оленя, но с когтистыми, как у собаки, лапами. Оно было около ярда в холке и сейчас что-то вынюхивало в низком кустарнике, наверное, искало лакомые расточки.

– Млекопитающееся, – прокомментировала Афра. – По-моему, олигоцен, хотя я не могу точно...

И тут случилось то, что обычно называют насмешкой над теорией вероятности. Все собравшиеся затаили дыхание. На экране появился чудовищный клюв, затем маленький злобный глаз и наконец целиком голова в белых перьях. Это была голова птицы, и размером она была с туловище животного. Клюв раскрылся, бросок... и вот он уже сомкнулся на шее дергающегося травоядного.

Весь хищник появился в поле зрения. Это действительно была птица, напоминавшая сложением бескрылого длинноногого ястреба девяти футов высотой. Сильные трехпалые лапы с мощными когтями оставляли в мягком торфе глубокие следы.

– Форорокс! – ужаснулась Афра. – Миоцен в Южной Америке. Двадцать...

– Какой кошмар! – воскликнула Беатрикс.

– Кошмар? Форорокс был великолепным представителем, вершиной эволюции авианов. Он не умел летать, но, будьте уверены, на суше ему не было равных среди птиц. С точки зрения разнообразия видов авианы превзошли млекопитающихся.

Птица подняла свою жертву за шею и встряхнула ее, переломив позвоночник. Иво стало дурно, он еле удержался от того, чтобы не схватиться за свою собственную шею. Клювом и когтями хищник распотрошил тело, и началось кровавое пиршество. Сейчас Иво почувствовал привкус тепловатой крови во рту.

– Между изображениями около двухсот миллионов лет, – сказала Афра. – Нельзя ли попытаться получить промежуточную эпоху, ну, например, динозавров.

– Когда-нибудь мы восстановим из этого хаоса всю историю Земли, – ответил Иво. – Но, увы, выбор случаен. Макроны распределены неравномерно, хотя в пределах одного скопления сохраняется упорядоченная структура. Тем не менее, я попытаюсь.

Он был поражен открывшимися перед ними горизонтами. Не нужно совершать прыжки в пространстве, чтобы увидеть историю Земли до появления человека. Любое место и любое время...

– Не хотелось бы вмешиваться, – сказал Гарольд. – Но у нас есть задачи посерьезнее. Мы отдаляемся от нашей галактики, еще один неверный прыжок – и мы совсем заблудимся.

Все повернулись к нему, и он начал развивать свою мысль:

– Думаю, информация не была бы столь несвязной, если бы она не относилась к большей части пространства-времени, а не только к истории Земли. А что, если попытаться взглянуть на всю Солнечную систему, как на целое и попробовать упорядочить прием макронных потоков? Если мы научимся уверенно управлять приемом, то вся история галактики станет для нас открытой книгой. А это означает...

– Что мы сможем проследить, когда и где создан разрушитель! – прервала его Афра. – Узнаем, кто его сделал и зачем... – она остановилась. – Правда, его сигнал до нас еще не дошел.

– Поэтому мы сможем спокойно экспериментировать. Коль скоро мы знаем, что ищем, мы будем понемногу приближаться к галактике и все время прощупывать макронный эфир. Нам не следует подходить к генератору вслепую.