Макроскоп - Пирс Энтони. Страница 71

Теперь Иво уже знал, как управлять модулем, хотя первоклассным пилотом еще не стал. После нескольких поездок на Шен он уже хорошо продвинулся в науке выездки ракеты I-го уровня технологии.

Наконец они вплыли в помещение макроскопа. Здесь поддерживались постоянные температура и давление, необходимые для нормальной работы чрезвычайно чувствительной аппаратуры и компьютера. Они сняли скафандры и принялись за работу. Их не беспокоил уже разрушитель, так как Иво знал, как защищать мозг от него. Гротон, после нескольких пробных экспериментов установил, что он не восприимчив к нему, если только не сильно сосредоточивается.

Гротон даже попытался сам работать со скопом, чтобы облегчить создание первых машин, но, оказалось, что тот предел, который не допускал к его разуму разрушитель, не позволял воспринимать сигналы за разрушителем. Обычный мозг воспринимал или все, или ничего. Иво был счастливым исключение, возможно потому, что был искусственной личностью.

Он уже давно не работал на таких малых расстояниях, но был уверен, что при правильной настройке макроскоп может принять, что угодно и где угодно, хоть свое собственное изображение. Правда, для малых расстояний разрешение падало – слишком сильный сигнал был хуже, чем слабый. Он установил самый первый диапазон и сфокусировал макроскоп на Тритон.

Появилось изображение недр Тритона – однородная скала. Изменив высоту, он вышел на поверхность, – все слегка размыто, но вполне разборчиво. Он пронесся над кратерами, расселинами, океанами, направляясь к куполу станции, Гротон молча наблюдал за его действиями. Эту часть работы Гротон мог бы выполнить сам, так как ему вполне по силам было неинтеллктуальное общение с макроскопом. Но у Иво было больше сноровки, и они спешили.

– Съезжаем на скорости девяносто пять миль в час, – заметил Гротон.

Иво понял, что до этого Гротон никогда не видел такой стиль управления скопом.

– На самом деле мы не спускаемся, просто так быстрее, чем вводить точные координаты станции. Хотя на больших расстояниях я и не пытался бы проделать подобное.

Ремарка Гротона вызвала у него чувство легкого беспокойства, но он был слишком занят, чтобы проанализировать свои ощущения.

Они были уже в куполе. Иво замедлился, прощупывая дорогу к пирамиде и, затем, к лаборатории. Промелькнуло нервное лицо Беатрикс, сидящей в кухне, и Гротон хмыкнул. Он действительно любил ее, – подумал Иво, и мысль эта явилась для него откровением, хотя он все время знал это.

Он приблизился к лаборатории Афры и установил точку обзора так, что была хорошо видна вся комната. Она была там; лежала на койке и, похоже, еще не начала... проект.

– Успели вовремя, – сказал он. – Правда, не знаю, хорошо это или плохо.

– Понимаю, почему хорошо. А почему плохо?

– Потому что мы слишком далеко, чтобы вмешаться, если там произойдет катастрофа, а она, я думаю, произойдет. Нам остается только смотреть.

Гротон задумчиво кивнул.

– Вы ее любите.

Это замечание не казалось сейчас бестактным или неуместным.

– Как только ее увидел. Брад мне представил ее – «Афра Глинн Саммерфилд», и для меня этого было достаточно.

– Почему Брад сделал это?

– Что? Это была наша первая встреча.

– Выдумал имя. А вы что, не знали?

– Вы хотите сказать, ее имя не Афра? Или не Саммерфилд? Я не понимаю.

– Глинн. Я не знаю, какое у нее среднее имя, но точно не это. Думаю, это родовое имя, вроде Джонс или Смит.

Иво был поражен:

– Брад! Он это сделал специально!

– Что сделал?

– Имя! Вы разве не поняли? Для меня его выдумал.

– Вы меня совсем запутали, Иво. Вы же не в имя влюбились, правда?

Иво не мог оторвать глаз от Афры. Он вспомнил тот вечер, когда она лежала в гамаке, мучимая горем и прекрасная, после встречи с разрушителем.

– Вы не слышали историю обо мне и Сиднее Ланье? Я рассказал Беатрикс, да и вы составляли гороскоп...

– Моя жена щепетильна по отношению к чужим секретам. Она, наверное, почувствовала, что это конфиденциальная информация. Все, что она сказала, это что вы обожаете поэзию Ланье. К сожалению, я не знаком с его оригинальными произведениями.

– Да, я особо отношусь к этому поэту. Я изучил его биографию, все, что с ним связано, и я подсознательно реагирую...

– А! Та самая ключевая фраза. Это была...

– Цитата из «Симфонии» Ланье, наверное, его величайшего произведения. Когда я ее услышал, я понял, что Брад хочет меня видеть, и это очень серьезно. Между нами, бывшими членами проекта, есть что-то вроде братства, это называется групповой инстинкт. Это очень сложное чувство, непреодолимое, я бы сказал. Я не мог не пойти на этот зов.

– О, да. У детей в кибуцах тоже есть что-то похожее. А это имя, оно...

– Глинн. Из другой его большой поэмы – «Болота Глинна».

Гротон напряг память:

– А ведь мы ехали через...

– Болота Глинна. В Джорджии. Да. В этих краях Ланье черпал свое вдохновение. Впервые его поэма была напечатана под псевдонимом, но получила такой успех... вот почему я был там, а не искал денежной работы где-нибудь на севере, как многие остальные. Я провел годы, путешествуя по дорогам его жизни.

– На одной из них я вас и встретил?

– Да. Брад прекрасно это знал.

– Выходит, он просто играл с именами. Хотел приклеить вас к Афре. Ведь она тоже из Джорджии, как и ваши болота.

– Ланье был из Джорджии. Он дрался во время Восстания, для вас он конфедерат.

– Не понимаю Брада. Афра говорит, что она и Брад должны были пожениться. К чему нужно было это затевать?

– Может из-за того, что ему очень был нужен Шен. Он знал, что я не выйду из игры, пока Афра рядом, и Афра не выйдет из игры, пока он рядом. Он даже столкнул нас лбами, чтобы вирус надежно укоренился. Заставил ее провести меня по станции... Много ли нужно, когда рядом такая девушка. И я только сейчас понял...

– Любовь слепа.

– Слепа и прекрасна. Это было так очевидно. Страховка на случай встречи с разрушителем. Иво под каблуком у Афры – и единственный способ выбраться из-под него – освободить Шена.

– Вы можете позвать Шена? Когда захотите?

– Могу. Но обратно загнать мне его уже не удастся.