На коне бледном - Пирс Энтони. Страница 30

— Я думала, зимой они применяются всегда.

— Да. Однако оно оказалось недостаточно мощным, лед образовывался быстрее, чем ожидалось, а проверить никто не потрудился. Столько погибших из-за элементарной небрежности… Почему, зачем? Если во всем этом имеется хоть какой-то смысл, возможно, я смирился бы, принял бы существующее положение вещей. Но, по-моему, такие инциденты — причуда Судьбы! Страшная смерть, траур, осиротевшие дети… Честно говоря, не уверен, что хочу оставаться частью системы, допускающей подобное!

— Я переубедила бы тебя, да не сумею объяснить все как следует, — отозвалась Луна. — Мой отец верил, что смерть никогда не грядет напрасно, даже если кажется, что она пришла слишком рано. Он говорил, что всему найдется разумное объяснение; надо только поработать головой.

— Даже гибели детей или ни в чем не повинных пассажиров? — мрачно произнес Зейн. — Неужели и здесь ты видишь руку Божью?

— Не знаю. Отец мечтал об идеальном устройстве мироздания, где Рай, Чистилище и Ад являются необходимыми, дополняющими друг друга частями творения Господа. Думаю, он сейчас сказал бы, что любая, самая бессмысленная на первый взгляд смерть способствует достижению некоей цели. Ни один из пассажиров злосчастного ковра не оказался на нем случайно.

— Ты веришь в это?

Девушка вздохнула:

— Моя душа отягощена злом, а вера слаба. Я не знаю и трети того, во что посвящен папа.

— Мы с тобой обычные смертные. Нас не снабжают ответами на трудные вопросы.

— Верно. И все же я думаю, что можно найти какой-то выход из ситуации, если постараться. Как именно ты стал Смертью?

— Убил своего предшественника, — признался Зейн. — Я собирался покончить с собой, потому что по глупости потерял девушку — красивую, богатую, порядочную, вроде тебя. Но, увидев рядом скелет, от страха выстрелил в него. Потом явилась Судьба и сказала, что я должен стать новым Танатосом. Вот и все, пожалуй.

— Вроде меня! — повторила Луна с горьким смешком. Она закончила прихорашиваться и сейчас выглядела почти так же сногсшибательно, как во время первой встречи.

— Да. Не просто хорошенькая, а чистая и…

Луна едва удержалась, чтобы не расхохотаться.

— Как ты плохо знаешь женщин!

Зейн пожал плечами:

— Я знаком с массой обычных девушек. Тем не менее…

— Смерть явилась за тобой, — оборвала она его. — Значит, в тебе скопилось столько же зла, сколько добра.

— Да. Я никогда и не утверждал…

— Если ты проверишь меня, увидишь то же самое. За внешность я должна благодарить природу и косметическую магию. Но душа, к сожалению, не так чиста, как ты полагаешь. Не идеализируй меня, Зейн. Я ничуть не лучше, а может, и хуже тебя!

— Ну, я уверен…

— Нет, не уверен. Слушай, давай убедимся! Заодно станет ясно, почему так решил отец.

Луна резко поднялась. Она излучала решительность и деловитость. Казалось, со сменой настроения другой стала даже одежда. Небрежно наброшенный на тело халат теперь выглядел словно строгое платье. Да, она использует магию, но способна околдовать и без помощи заклинаний.

— Идем в подвал.

Зейн последовал за девушкой, ожидая увидеть нечто вроде каменного склепа, однако увидел ярко освещенную комнату, обшитую деревянными панелями, больше похожую на зал в музее. В шкафах, на бесчисленных полках лежали всевозможные камни.

— Они все… волшебные? — изумленно спросил Зейн.

— Разумеется. Этим и занимался папа — изготовлением талисманов. Перед тобой одна из самых высоких и трудоемких форм магии. Вполне возможно, камни, которые ты используешь для подсчета добра и зла в душе, обработаны моим отцом. В наше время существует, я думаю, всего четыре человека в мире, способные творить такую немыслимо сложную магию. Он один… точнее, был одним из них и понимал тебя намного лучше, чем ты сам. Вот почему необходимо узнать, в чем причина его решения. Честно говоря, я не очень стремлюсь развивать наши отношения, да и ты предпочел бы кого-нибудь другого, но отец решил, что мы предназначены друг для друга, и, прежде чем расстаться, нам следует решить эту загадку. Если обнаружатся веские причины для того, чтобы исполнить его волю, придется волей-неволей подчиниться обстоятельствам. В крайнем случае поможет камень любви.

— Ну, мне-то он не потребуется. Достаточно на тебя взглянуть, и…

Луна чуть поморщилась и продолжала деловым тоном:

— Сначала отделим реальность от иллюзий. Мой отец говорил, что человека лучше всего характеризует зло, таящееся в нем. Его главный грех в том, что он сотрудничал с Сатаной, чтобы усилить магическую силу. Без помощи Ада папа добился бы звания мага международного класса, но никогда не стал бы Великим мастером. Среди коллег его всегда выделяло стремление достичь вершин мастерства. Из-за этого ему грозят вечные муки, однако я еще больше уважаю его за целеустремленность и смелость.

— Я тоже, — согласился пораженный Зейн. Он слышал, что маг международного класса может практически стереть с лица земли целый город с помощью одного заклинания. Страшно даже представить себе, на что способен Великий мастер! Вряд ли кто-нибудь из непосвященных знал это, ведь волшебники любят секретность и не открывают профессиональные тайны посторонним.

— Сейчас мы расскажем друг другу о своих грехах и посмотрим, что скажут камни. — Луна взяла с полки несколько талисманов.

— Не понимаю, чего ты добива…

— Держи его в правой руке; он испускает сияние, лишь когда ты лжешь. — Девушка передала ему мутный алмаз. — А камень греха — в левой. Такой же ты используешь для оценки душ.

Зейн подчинился. Луна сделала то же самое.

— Сейчас я покажу, как ими пользоваться.

— Угу, — буркнул Зейн.

— Меня зовут Венера, — объявила девушка. Камень истины сразу вспыхнул.

— Ой нет, Луна. — Никакой реакции. — Я просто продемонстрировала принцип действия. А теперь попробуй ты.

— Меня зовут Мафусаил, — произнес он, и камень негодующе полыхнул огнем. — Зейн. — Сияние угасло.

Луна мотнула головой:

— Господи, как мне все это не нравится! Зачем только я такое придумала!

— Действительно, давай прекратим сеанс самобичевания! Я вовсе не хочу знать твои секреты! — Но камень истины выдал его с головой.

— Я совокуплялась с демоном, — объявила вдруг Луна.

У Зейна отвисла челюсть.

Девушка с вызовом смотрела ему прямо в глаза:

— Да, я не оговорилась. Обрати внимание, первый талисман не реагирует. Зато камень греха так и сияет. — Она вытянула левую руку. — У кого он будет светиться ярче, тот накопил больше зла!

Зейн оторопел. Как же он позволил заманить себя в ловушку? Однако непритворное смущение, отразившееся на лице девушки после такого признания, сделало ее еще привлекательнее. Она сейчас выглядела по-детски беззащитной. Пусть считает, что он еще хуже ее!

— Я растратил деньги босса.

Но его талисман засветился не так ярко, как у нее.

— Я хуже тебя, — сказала Луна насмешливо, поддразнивая его, как ребенок.

— Просто мне не представился случай переспать с суккубом. — На самом деле признание потрясло его. Луна казалась такой невинной и чистой!

— А у меня никогда не было босса, чьи средства я могла бы промотать. Зейн, ты прекрасно понимаешь, что дело тут не только в том, имелся у человека шанс или нет. — Луна глубоко вдохнула, словно собралась нырнуть, и выпалила: — Я занималась черной магией.

— Я думал, что ею злоупотреблял твой отец, а не ты.

Однако талисман, который она сжимала в правой руке, не реагировал, а второй засиял ярче. Луна действительно повинна в подобном грехе, хотя, честно говоря, Зейн не считал его по-настоящему серьезным. Колдовство есть колдовство! Какая разница, черного оно цвета или белого?

Девушка выжидающе смотрела на него. Ну конечно, теперь его очередь!

— В погоне за легкими деньгами я пустил по ветру почти все, что имел, включая близкого человека.

— Любовь к азартным играм — не настоящий грех! — сказала Луна.

Но камень греха стал светиться сильнее. Конечно, она ведь не знает всех обстоятельств!