Суд над Роксаной - Пирс Энтони. Страница 68

А подняв голову, она пришла в полное изумление, так как ее держал на весу крылатый кентавр, с виду того же возраста, что и она. Он кружил над пропастью, удерживая ее за руку, что казалось совершенно немыслимым.

— Кто… как?.. — выдохнула она.

— Я кентавр Че, — ответил он. — Я сделал тебя легкой, чтобы удержать, но эффект облегчения слабеет, так что скоро мне придется вернуть тебя на землю

— А я кентаврица Чена, — представилась она. — Честно скажу, в жизни не слышала о крылатых кентаврах.

— Мы относительно новый биологический вид, называемся аликентаврами или, для краткости, алия. Ты не против, если я поставлю тебя на твердую землю по ту сторону Провала?

Чена вновь взглянула вниз и увидела пролетавшее пряма под ней маленькое облачко, явно обеспокоенное тем, как бы она не уронила на него конское яблоко. Конечно, сейчас она была такой легкой, что ее экскременты отскочили бы даже от тучки, но, представив себе, как навоз летящей кентаврицы падает на облака, она, несмотря на напряженность момента, чуть не покатилась со смеху.

— Не возражаю.

Че распростер свои великолепные крылья и понес Чену через зияющий зев Провала. Кентаврица мимолетно задумалась от том, зевает ли действительно эта пропасть и не закрывает ли она свой зев, отзевавшись.

Скоро она оказалась на той стороне и с радостью ощутила под ногами твердую почву. Чена полагала, что рад и ее спаситель, ибо она постепенно набирала вес, и ему приходилось все энергичнее работать крыльями. Отдыхая, крылатый кентавр рассказал ей, что опробовал верхние полетные перья на теплых потоках воздуха над Провалом, когда увидел попавшую в беду девицу-кобылицу. К счастью, он успел на помощь вовремя.

Чена предложила ему подкрепиться, он согласился, и они доели последние припасы из ее дорожной торбы. Чена радовалась избавлению от чудовища и знакомству с дружелюбно настроенным кентавром, и совершенно не беспокоилась, что будет есть завтра.

— Нам, пожалуй, лучше пойти ко мне домой, — сказал Че. — Правда, я сейчас живу не дома, а с гоблинатором Гвенни, лагерь которой находится неподалеку отсюда. Гоблины проводят учения.

— Гоблины? — в ужасе вскричала Чена. — Они захватили тебя в плен?

— Было дело, да только пять лет назад, — рассмеялся крылатый кентавр. — Но теперь мы дружим, и я состою при Гвенни Спутником.

Чена решительно не понимала, как такое возможно.

— Но разве гоблины не относятся с ненавистью ко всем живым существам? Особенно к таким красивым и умным, как кентавры.

— И да и нет. В большинстве своем гоблины и впрямь таковы, какими ты их себе представляешь, но в Гоблиновом Горбу дела обстоят иначе. Гоблинатором у них Гвенни, первая женщина-вождь в гоблинской истории, так что они ведут себя прилично и бывать у них безопасно. Гвенни очень славная, вот увидишь, она тебе понравится.

Чена по-прежнему пребывала в растерянности.

— Не понимаю, почему эта гоблинша, их вождь, держит при себе кентавра. У нее ведь, наверное, прорва важных дел, и какие, не в обиду будет сказано, при такой работе могут быть Спутники?

— Дел у нее уйма, тут ты права, но я ведь не играю с ней, а помогаю в делах. Летать она не умеет и рассудительностью, понятное дело, уступает кентаврам, так что я очень полезен ей и как разведчик, и как советчик.

Чена заподозрила, что он о чем-то умалчивает, однако совать нос в чужие дела было невежливо.

Скоро они добрались до гоблинского становища. Безобразные часовые схватились за оружие, но, узнав Че, мигом успокоились.

— Сообщите Придурку, что я привел гостью, — велел он, и один из солдат тотчас побежал с докладом.

Чене было не по себе, но уверенность, с которой держался Че, несколько обнадеживала.

— Кто этот придурок? — спросила она.

— Главный громила Горба, — ответил кентавр. — По здешним понятиям большая шишка.

— Но, если он такой важный, зачем ты его обзываешь?

— И не думаю. Придурок — это его имя. У всех гоблинов мужского пола имена такие, что закачаешься. Это имечко еще из приличных.

Чена ограничилась кивком; в конце концов, безобразному народу пристало носить безобразные имена.

Возле большого шатра их встретил уродливый гоблин, и Че, приняв серьезный вид, заявил:

— Придурок, это кентаврица Чена. Прибыла с визитом к гоблинатору.

— Гоблинатор Гвендолин! — провозгласил Придурок, повернувшись к шатру. — К тебе с визитом кентаврица Чена.

Полог откинулся, и в проеме появилась миловидная гоблинша. Она могла показаться совсем девочкой, но Чена поняла, что такое впечатление связано с ее миниатюрностью, тогда как на самом деле ей лет семнадцать или восемнадцать.

Мысленно представив себе, что она могла бы обратиться к могущественному вождю как к ребенку, кентаврица смутилась.

— Такое случалось, — с улыбкой промолвила Гвенни, и Чена изумилась: неужто она прочла ее мысли?

— Гвенни, я спас Чену возле Провала, — сказал крылатый кентавр. — Можно нам войти?

— Конечно.

Когда они оказались внутри на удивление просторного шатра, Че повернулся к Чене и сказал:

— Гвенни умеет видеть особые сны, а мне показалось, что как раз сейчас мимо проскакала кобылица Ромашка, которая такого рода дневные сны и разносит.

— Ромашка?

— Вижу, ты не из наших краев?

— Я выросла на Острове Кентавров. Но меня изгнали.

— У нее обнаружился магический талант, — добавил Че. — Теперь она надеется найти поселение кентавров, терпимо относящихся к магии, а также подумывает о возможности обратиться с Вопросом к Доброму Волшебнику.

— Но сперва ей надо отдохнуть и набраться сил, — заявила Гвенни. — Я вижу, ей пришлось нелегко.

С этого момента в жизни Чены вновь началась счастливая и безмятежная полоса. До конца учений, продолжавшихся две недели, она оставалась в гоблинском становище, и хотя Че и Гвенни были очень заняты, они позаботились о том, чтобы с гостьей обращались уважительно и она ни в чем не знала нужды. Главный громила Придурок взял ее под опеку и познакомил со своими друзьями, начальником Службы Безопасности Идиотом и министром иностранных дел Недоумком. На первый взгляд они казались типичными гоблинами мужского пола, безобразными, злобными и недалекими, однако выяснилось, что подручные вождя не такие уж злыдни, и, во всяком случае, пока кто-то из этой троицы находился рядом, ни один из их диких соплеменников не смел даже косо посмотреть в сторону Чены, что, учитывая распространенное среди них косоглазие, было непросто.