Волшебный коридор - Пирс Энтони. Страница 43

— Недавно появилось. Спроси лошадиную задницу. Оно появилось, кстати, вместе с ним.

— Так это обычный обыкновенский остров?

— Конечно. Тут все тихо-мирно, за исключением тех дней, когда появляется этот старый копытоног. Только он приплывает, начинает твориться черт знает что.

— Вот правдочка и начинает выплывать, — пискнул Гранди.

— Но... как такое... полный абсурд! — ошеломленно пробормотал Арнольд.

— Давайте еще раз пройдемся по острову, — предложил Дор. — Гранди, ты пойдешь с архивариусом и будешь по дороге заговаривать с растениями и животными. Будешь спрашивать, когда здесь появилась магия. Остальные разойдутся и будут ждать возвращения Арнольда. Если наша волшебная сила исчезнет с уходом господина архивариуса и вернется с его возвращением...

Арнольду явно было не по себе, но он повиновался. Он усадил голема на спину и довольно бодро затрусил вокруг острова.

Не успел архивариус отойти, начались чудеса, так сказать, в обратную сторону. Солнечный камень снова погас. Дор перестал понимать болтовню неодушевленных предметов. Загремел обессилел. Растения перестали слушаться приказов Айрин. Вскоре кентавр вернулся. Сравнили наблюдения.

— Магия была с нами, то есть со мной и с архивариусом, все время, — сообщил Гранди. — Но моллюски, растения и прочие все в один голос твердили: к ним магия пришла только что, то есть вместе с нами.

— Когда старичок укатился, Загремел рифм лишился, — сердито буркнул огр.

Да, Загремел тоже пострадал. Значит, и его умение говорить стихами зависит от волшебства.

— А я попробовала вырастить в горшочке собачье мыло. Так оно не мылилось и не гавкало, — грустно поведала Айрин. — Зато когда вернулся господин архивариус Арнольд, мыло загавкало так, что пена пошла.

Дор рассказал, что он пережил за эти минуты.

— Что же выходит? А выходит, что наша волшебная сила зависит от присутствия архивариуса. Вы все знаете, что я, Дор, слыву могущественным волшебником. Как же тогда оценить силу Арнольда?

— Это что-то страшно сильное! — воскликнула Айрин. — Волшебник волшебников! Катализатор магии!

— Нет, я всего лишь ученый, скромный архивариус! — в отчаянии крикнул Арнольд. — Эти волшебные фокусы всегда были мне глубоко чужды.

— Но волшебство ходит за тобой по пятам, то есть ты носишь его в себе, — объяснил Дор. — Ты похож на островок магии, частичку Ксанфа в стране, лишенной волшебства. Куда бы ты ни направился, магия тут как тут. Ты настоящий волшебник, и не пытайся отнекиваться.

— Но как же так! Я жил и ни о чем не догадывался. Не мог же я измениться столь внезапно.

— Я попытаюсь объяснить. Ты нам рассказал, что недавно стал бывать на этом острове, чтобы проводить здесь раскопки. А до этого все время жил в Ксанфе. Магические указатели доброго волшебника Хамфри не могли раньше на тебя указать именно по этой причине; всеобщее волшебство Ксанфа как бы прятало тебя в себе. Ты был, как бы сказать, обрывком тумана в центре облака. Но как только ты оказался вне пределов всеобщего ксанфского волшебства, твое собственное волшебство дало себя знать. Указатели тебя уловили и с тех пор не переставали показывать в сторону острова Кентавров.

Плечи Арнольда поникли, грива словно потускнела. Он был гнедой масти, и белые пятнышки на коричневом фоне очень его украшали. Теперь эти пятнышки поблекли.

— Боюсь, ты прав, — тихо произнес он. — Мои коллеги всегда считали этот островок обыкновенским. Я думал, они заблуждаются. О горе! Какой удар по моей карьере! Конец делу, которому я посвятил всю жизнь! Теперь мне не вернуться в музей!

— А нужно ли рассказывать остальным кентаврам? — спросил Гранди.

— Пусть я и заражен непристойной болезнью, именуемой магия, но хитрить — ниже моего достоинства, — мрачно, но гордо ответил Арнольд.

Дор вспомнил, как относятся к магии его знакомые кентавры. И понял, что Арнольд прав. Архивариус не сможет скрыть правду, а кентавры не потерпят в своей среде волшебника. Много лет назад они изгнали Германа-отшельника, а потом, когда он погиб, назвали его героем. Наградили, так сказать.

Своим открытием Дор уничтожил устоявшуюся жизнь достойного архивариуса, нанес удар по его гордости. Дор винил себя за содеянное, потому что не в его характере было причинять боль другим.

Луна погружалась в море. Перед тем как затонуть, она словно разбухла. Величественная, круглая, зеленоватая, похожая на сыр. И висит близко, мучительно близко... Чем-то напоминает какую-то карту... Дор пристально всматривался в эту поверхность. А смог бы столб дыма дотянуться до самой луны? Если да, то когда-нибудь, смазав пятки мазью...

И тут ужасная правда открылась ему.

— Это то самое проклятие! — воскликнул он.

— Я действительно буду проклят. С твоей помощью, король Дор, — сказал кентавр, бросив на короля угрюмый взгляд.

— Магическая мазь... С ее помощью мы шли по облакам... С этой мазью связано проклятие: тот, кто ее использовал, обречен совершить подлое деяние... Совершить подлое деяние ДО НАСТУПЛЕНИЯ ПОЛНОЛУНИЯ. Вот я его и совершил: силой вырвал тебя из мирного течения жизни и втянул в нечто для тебя омерзительное. Это и есть самый настоящий бесчестный, подлый поступок. Проклятие сбылось!

— Я знаком с проклятиями такого рода, — грустно сказал кентавр. — Они не так уж могучи. Требуется всего-навсего антипроклятие, причем простейшее. В наших запасниках их десятки, мы даже потрудились их систематизировать. Ты, конечно, не знал об этом, и я оказался в печальнейшем положении.

— Придумай что-нибудь, — попросила Айрин. — Эх ты, Дор-корыдор...

— Что тут придумаешь, — с тоской прошептал Арнольд. — Считайте, что меня уже изгнали.

Как Айрин сказала? Дор-кори... — ПОКОРИ, ДОР, КЕНТАВРОВ, ПОКОРИ, ДОР... КОРИ... КОРИДОР КЕНТАВРОВ! ВОТ КАК ЭТО ДОЛЖНО ЗВУЧАТЬ! КОРОЛЬ ТРЕНТ ВО СНЕ ГОВОРИЛ О КОРИДОРЕ КЕНТАВРОВ. КЕНТАВРА ОНИ НАШЛИ. ЭТО АРНОЛЬД. А КОРИДОР? КОРИДОР — ЭТО ТО ВОЛШЕБНОЕ ПРОСТРАНСТВО, КОТОРОЕ ПЕРЕМЕЩАЕТСЯ ВМЕСТЕ С НИМ, КОТОРОЕ СПОСОБНО ПРОБИТЬ НЕВИДИМУЮ БРЕШЬ В ПРОСТРАНСТВЕ НЕВОЛШЕБНОМ, ТО ЕСТЬ ОБЫКНОВЕНСКОМ. ВОЛШЕБНЫЙ КОРИДОР КЕНТАВРА АРНОЛЬДА ПОМОЖЕТ ИМ НАЙТИ КОРОЛЯ ТРЕНТА!

Теперь предстояло перевести эти гениальные мысли в слова, по возможности простые, чтобы поняли все, и прежде всего архивариус Арнольд.

— Куда бы ты ни пошел, господин Арнольд, твои волшебные способности всегда с тобой, — начал Дор. — Все прочие волшебники оставляют свои способности на границе с Обыкновенией, а ты спокойно переносишь их туда, в неволшебную землю. Солдат Кромби, с которым ты, увы, не знаком, три раза показал на юг. Все сходится! Во-первых, он показал, что именно на юге находится то, что должно заботить короля. Это ты, Арнольд! Короли должны знать своих волшебников. Во-вторых, Кромби показал, что именно на юге таится опасность. Опасность для Ксанфа. Это опять ты, Арнольд! Почему? Если бы ты, отправившись в очередной раз в Обыкновению, оказался в руках злых людей, они могли использовать твой талант во зло Ксанфу. Вот тебе и опасность. В-третьих, Кромби указал, что здесь, на юге, находится нечто — или некто, — способное нам помочь. Открою тебе секрет: сейчас в Обыкновении находится один человек... Мы боимся, что обыкновены схватили его, что он попал в беду. Его надо спасти. Для этого необходима волшебная сила. Если бы ты согласился пойти с нами в Обыкновению...

— То помог бы спасти моего отца! — не удержалась Айрин. Она запрыгала от восторга, захлопала в ладоши. И так мило это у нее получилось, что даже Арнольд загляделся: наверняка старикан пожалел, что ему сто лет, а не двадцать, что у него четыре ноги, а не две. — Дор, я тебя сейчас расцелую! — воскликнула принцесса.

И, недолго думая, крепко обняла его и поцеловала в губы... Что за прелесть эта Айрин, подумал Дор. Но принцесса уже успела напустить на себя серьезность и теперь беседовала о чем-то с Арнольдом.

— Милый Арнольд, — говорила она, — если ты боишься изгнания, то пойдем с нами. Нам твоя магия до лампочки... то есть не подумай, что я хочу тебя обидеть... я просто хочу сказать, что мы сами все волшебники и твое волшебство нас вовсе не смущает. А вообрази только, сколько интересных горшочков, ну там костей и прочего, ты сможешь набрать в Обыкновении. Хоть собственный музей открывай! А если ты поможешь отыскать короля Трента...