Время гарпии - Пирс Энтони. Страница 11

— А могу я спросить… — нерешительно начала Глоха.

— Конечно, милочка, — добродушно откликнулась Горгона. — О чем угодно. В отличие от моего муженька, мы не привередливы насчет вопросов.

— Почему бы тебе не попросить у Доброго Волшебника какую-нибудь мазь невидимости, чтобы сделать невидимым свое лицо?

— Как-то я раз так и сделала, но мне все равно пришлось носить вуаль. Знаешь, когда у тебя вместо лица пустота, начинаешь чувствовать себя неловко.

— А пустоту можно замаскировать иллюзией, — предложила Глоха. — Такой, чтобы ты выглядела как обычно, со змейками и всем прочим, но никого не обращала в камень.

Горона задумалась, и даже ее вуаль удивленно изогнулась.

— А что, мысль интересная! — произнесла она. — Пожалуй, для того времени пока я нахожусь в Ксанфе, это подойдет как нельзя лучше. Ну а когда мне придется вернуться к своей работе — я участвую в самых ужасных сценах, какие ставятся в Сонном Царстве, — чары можно будет аннулировать. Спасибо за предложение, дорогая. Не буду откладывать, поговорю об этом с Хамфри прямо сейчас.

— Он не в духе, — предостерегла Вира.

— Ничего, вряд ли он будет срывать свое раздражение на мне, — хмыкнула Горгона. — Во всяком случае до тех пор, пока мое лицо не скрыто под чарами, как предложила эта милая малышка.

Вира хихикнула, и Глоха тоже не смогла сдержать смешка. Если кто-то и не робел перед Добрым Волшебником, то это Горгона, и не только потому, что она являлась его женой.

Когда с жаворонками и птичьим молоком было покончено, Вира открыла окошко, и Глоха, попрощавшись со всеми, выпорхнула наружу.

— Залетай в гости, — крикнула ей вслед Вира. — Тех, кто является не с Вопросами, в замок допускают без всяких испытаний.

— Непременно наведаюсь, — пообещала крылатая гоблинша, которая была рада знакомству с замужней сверстницей, и стала набирать высоту.

Сначала она вознамерилась было лететь к гнездилищу гарпий, но уже на лету изменила свое решение. В этом не было ничего дурного — некоторая ветреность даже к лицу юной девушке, тем более крылатой. Ветер дул в сторону Провала, и она решила лететь туда, к стойбищу Провальных Гоблинов, где жила ее земная родня и сама ее матушка, славная гоблинша Глори.

К тому времени, когда день начал уставать и солнышко, у которого уже не осталось сил разгуливать по небу, готовилось, опалив деревья на западном краю света, плюхнуться в океан, оставив Ксанф в темноте, Глоха перемахнула глубокую мрачную пропасть и приземлилась в прилепившейся у самого обрыва деревушке. Возможность кувырнуться вниз не слишком беспокоила гоблинов, поскольку если кто-то и падал в пропасть, то тех, кто не падал, все равно почему-то было гораздо больше. Спустя мгновение Глоха уже обнимала свою матушку, остававшуюся одной из первейших гоблинских красавиц, несмотря на преклонный — ей минуло аж тридцать семь лет! — возраст.

Глоха, само собой, поделилась с матерью своим горем, рассказав, что справилась с тремя испытаниями, но не только не получила от Доброго Волшебника Ответа, но даже не успела задать ему Вопрос.

— Не стоит впадать в отчаяние, — отвечала Глори. — Добрый Волшебник всегда знает, что для кого лучше, и что бы он ни велел, на поверку всегда выходит, что именно это просителю и нужно. Скажем, твоей тетушке Голди довелось познакомиться с огром, отрабатывавшим полученный Ответ. Собственно говоря, он сам не знал, что отрабатывает, поскольку, по беспримерной своей тупости, к тому времени, когда добрался до замка, уже забыл, какой Вопрос собирался задать. Однако служить ему все равно пришлось — огру было поручено охранять полунимфу Танди. Охранял он ее, охранял и доохранялся до того, что на ней женился. Оказалось, как раз в этом и заключался его Ответ. Ну а тетушка Голди, опять же благодаря знакомству с тем огром, обзавелась волшебной палочкой, а в придачу еще и собственным мужем. Вот как бывает.

— Ага, — вздохнула Глоха, уже слышавшая эту историю. — А потом она стала матушкой Годивы и бабушкой Гвенни, которая, хоть и моложе меня на три года, уже успела испытать множество приключений и даже сделаться первым в истории гоблинского народа гоблинатором женского рода. А я не то что вождем, даже ничьей женой стать не могу.

За последними словами последовали рыдания.

— Но ты ведь особенная, не такая, как все, — напомнила ей мать.

— В том-то и беда! Где мне, такой единственной-разъединственной, найти подходящего мужа?

— Ну… наверное, второй сын Хамфри это знает. Иначе с чего бы Добрый Волшебник отправил тебя к нему?

— Может, знает, а может, и нет. Не исключено, что я только через пять месяцев узнаю, кто он такой, этот второй сын! К тому времени мне перевалит за д-д-вадцать! Старость на носу, и никакого мужа!

— Попробуй посоветоваться с тетушкой Голди, — предложила мать, по-видимому, вникнув в серьезность ситуации.

— Непременно так и сделаю! — воскликнула Глоха, расправляя крылья.

— Хм… я, вообще-то, не имела в виду что этим следует заняться прямо сейчас. Разве ты не хочешь заглянуть к своему дедушке Горби?

— Я предпочла бы обойтись без этого.

Глори понимающе кивнула: гоблины мужского рода, будь они хоть дедушки, хоть дядюшки, хоть кто угодно, не слишком приятная компания. Однако отпускать дочку ей не хотелось, а матушки всегда умеют добиваться своего.

— Но, может быть, ты заночуешь у меня? Вряд ли стоит лететь к тетушке в темноте: вдруг, не ровен час, какое-нибудь крылатое чудовище не признает тебя за свою.

— Ладно, — согласилась Глоха и сложила крылья. — Останусь у тебя, переночую по-родственному.

Так она и поступила. Рано поутру, пока не проснулся дедушка Горби, Глоха наспех перекусила, попрощалась с матерью (обе прослезились, поскольку были воспитанными особами и уважали обычаи) и полетела на север, к Гоблинову Горбу. Она была совсем не прочь наведаться туда, где ее двоюродная племянница Гвенни заправляла теперь в качестве полноправного вождя. По ее мнению, в случае перехода власти к женщинам и в других племенах гоблины могли бы стать вполне приличным народом. Однако такие мечты если и могли осуществиться, то только в далеком будущем.