Время гарпии - Пирс Энтони. Страница 28

— Врун тебя зовут, вот как. Я ведь уже объяснила, почему ты не можешь быть Трентом.

— Я принял эликсир молодости.

— Опять враки. Местонахождение Источника Молодости известно только Доброму Волшебнику Хамфри и нескольким единорогам, а они никогда не проговорятся.

— Так Хамфри мне и дал эликсира. Немножко.

— Хамфри? Этот старый ворчун? Не верю!

— Хочешь получить доказательство?

— Хочу. Продемонстрируй превращение.

Трент сделал жест, и соблазнительная красавица превратилась в сине-зеленую пупырчатую жабу.

— Я ведь не просила демонстрировать это на мне, — капризно заявила жаба, после чего растеклась дымом и снова стала обнаженной красоткой.

— Значит, я не так понял. Ты ведь просила не показать, а продемон стрировать, а к демонам среди нас относишься только ты.

— Ладно, придется тебе поверить. Но я вижу, ты путешествуешь в компании очаровательных крылатых чудовищ. Можно с ними познакомиться?

— Я Глоха, крылатая гоблинша.

— А я Синтия, крылатая кентаврица.

— Как интересно. А я думала, что в Ксанфе нет других ваших, кроме семейства Че.

— А что ты можешь сказать об этом семействе?

— А ты с ними не знакома? Ну и потеха! — рассмеялась демонесса и растворилась в воздухе.

— Боюсь, теперь она будет нам досаждать, — вздохнул Трент. — Надоедливая особа, хотя, честно сказать, настоящего вреда от нее мало.

— А я думала, что она занята в игре с обыкновенами, — заметила Глоха. — Слышала где-то краем уха.

— Я отработала положенный срок и теперь свободна, — послышалось из взявшегося неизвестно откуда облачка дыма.

Глоха отметила для себя, что если имеешь дело с демонами, надо всегда быть начеку. Никогда нельзя быть уверенной, что они не подсматривают и не подслушивают. Они продолжили путь, и довольно скоро Пандемониум остался позади. Никто к ним больше не приставал, и никаких других странных происшествий не случилось. По всей видимости, демоны потеряли к ним интерес, чему можно было только радоваться.

Тем временем отмечавшая маршрут зеленая плесень стала коричневатой, а воздух сделался прохладнее. Глоха поплотнее прижала к телу крылья: перья вполне могли заменить теплую одежду. Нижней половине Синтии, которую покрывала не слишком длинная, но густая шерсть, холод был нипочем, но вот ее человеческая часть начала мерзнуть, и ей пришлось достать из котомки жакет. За то короткое время, которое она провела вне Коралла, Синтия так и не успела усвоить кентаврскую манеру ходить обнаженной и имела с собой одежду на все случаи жизни. Трент был полностью одет и особых неудобств, кажется, не испытывал.

Холод, однако, усиливался. Земля под ногами кое-где покрылась ледяной коркой, и путники, в надежде согреться, прибавили шагу. Глохе это не нравилось, но поскольку тропу по-прежнему отмечала плесень, она утешала себя тем, что они на верном пути и ничего дурного с ними случиться не должно.

Туннель тем временем сделал поворот и вывел путников в просторную пещеру, где они чуть ли не нос к рылу столкнулись с драконом. От обычного наземного чудовища его отличали усики антенн, заменявших во мраке подземных коридоров глаза, но во всем остальном, и обликом, и размером, это был самый настоящий дракон. Огромный, покрытый серовато-зеленой броней перекрывающих друг друга чешуек зубастый хищник, грозно рыча, двигался вперед на крепких когтистых лапах.

— Кончай рычать! — крикнул ему Трент, выступая вперед. — Мы имеем право беспрепятственного прохода по этой тропе. У нас есть пр…

Сказать «пропуск» волшебник не успел. Дракон выдохнул, но из его пасти вырвался не пар, не дым и не пламя, а снежный вихрь. Отброшенный порывом ветра, Трент отлетел к девушкам, а когда они подхватили его, оказалось, что он совершенно оледенел.

— Это не волшебник, а ледышка какая-то! — изумленно воскликнула Глоха. — Хорошо, что мы не дали ему упасть: разлетелся бы на осколочки, как сосулька. Но я знать не знала, что ледяные драконы водятся под землей и выглядят как обычные. Мне казалось, они белые и их место в снежных горах.

— С драконами нам разбираться некогда, — резонно сказала Синтия, — а вот волшебника лучше оттащить куда-нибудь подальше и дать ему оттаять.

Глоха сочла это разумным, и девушки потащили ледяную статую назад по тропе, подальше от дракона. Большая часть веса Трента пришлась на Синтию, но та не роптала, поскольку была гораздо крупнее. Свернув за угол, они оказались в узком, слишком тесном для огромного дракона коридоре и бережно опустили волшебника на пол.

— А он не… — в страхе начала Глоха.

— Нет, — не дала ей договорить Синтия. — Если мы не замешкаемся, с ним все будет в порядке. Он оледенел только снаружи: надо поскорее сколоть ледяную корку, чтобы не дать ему промерзнуть насквозь.

Они скололи тонкий ледяной панцирь — прозрачные пластинки со звоном падали на камень и разбивались, — после чего Глоха заметила:

— С лицом так не получится. Он не может дышать, а если ты попробуешь отбить корку с носа и губ копытом… лучше этого не делать. Нос и губы тоже отвалятся.

— Ты права, в самых деликатных местах лед нужно растопить. Интересно получается, у меня появился благовидный предлог сделать то, что мне хотелось сделать два… то есть, я хотела сказать — семьдесят два года назад.

Глоха смутилась.

— Ты имеешь в виду…

— Да! — с капризной решительностью заявила Синтия. — Я собираюсь поцеловать его. Может, это и не совсем прилично, но у меня есть веское оправдание.

Крылатая кентаврица не стала откладывать свое намерение в долгий ящик, тем более что никаких ящиков поблизости не имелось. Взяв волшебника за плечи, она с легкостью — кентавров отличает недюжинная сила — перевела одеревеневшее тело в вертикальное положение, примерилась к схваченному морозом рту и впилась в него влажными горячими губами.

После затяжного — Глохе он показался очень затяжным! — поцелуя Синтия отлепилась от по-прежнему неподвижного Трента и сообщила:

— М-мои б-б-буббы з-з-м-м-ерр-зи.

— Твои губы замерзли, — промолвила Глоха, сообразив спустя четверть мгновения, что это значит. — Ладно. Ты отогревайся, а я тебя подменю.