Время гарпии - Пирс Энтони. Страница 72

Говорил продюсер спокойно и вроде бы серьезно, хотя Глохе и казалось, что за этим кроется насмешка.

И, похоже, не ей одной. Даже Косто, что заслуживало внимания в силу крайней невыразительности голого черепа и отсутствия у него каких-либо мимических возможностей, выглядел раздосадованным. Добродушный великан Велко начал хмуриться, и лишь Трент внешне оставался совершенно невозмутимым. Что являлось самым опасным признаком.

— Значит, если мы поставим для вас пьесу и насмешим вас, то вы нас отпустите? — спросила Глоха, стараясь не допустить скандала.

— Мы все покатимся со смеху, как только вы вылезете на сцену, — сказал проклятор. — Но вы все равно должны играть по-настоящему. Извольте сделать вашу пьесу истинно художественным произведением.

— Может быть, сделаем, как они просят? — обратилась Глоха к своим спутникам. — Лучше быстренько отыграть свои роли и уйти, чем спорить да пререкаться.

— Но нам потребуется реквизит, — сказал Трент.

— А когда ты лез сюда без спросу, чурбан неотесанный, ты подумал о реквизите? — любезно осведомился проклятор.

Волшебник уже совсем было собрался щелкнуть в направлении Прокла пальцами, но тут вмешался Велко.

— Мне кажется, некоторые люди просто не понимают, какое дурное впечатление производят на окружающих. Я и сам, когда заболел, долго не мог уразуметь, почему это все меня сторонятся.

Трент кивнул и опустил руку. Глоха вздохнула с облегчением: преврати волшебник продюсера во что-нибудь еще более противное, это, надо полагать, не понравилось бы всем прочим прокляторам, а их в театре собралось очень много. Конечно, у нее не было полной уверенности в том, что все донные прокляторы как один исполнены любви к продюсерам как таковым и лично к Проклу, однако это был не тот случай, когда стоило устраивать проверку.

— Ладно, с реквизитом попробуем обойтись своими силами, — сказал Трент.

— Да уж попробуйте, — фыркнул проклятор. — На подготовку вам отводится полчаса. И вот еще что — все пятеро должны исполнять роли первого плана. В нашем театре не принято, чтобы актеры отсиживались за кулисами. Кстати, и кулис тут не предусмотрено.

Он повернулся на каблуках и ушел.

— Полчаса! — раздраженно фыркнула Глоха, совершенно не понимая, к чему этот самонадеянный тип приплел какие-то загадочные кулисы. По ее представлениям они должны были находиться где-то далеко, у самого черта. Кому придет в голову отсиживаться у черта на кулисах. Или у черта все-таки не кулисы, а что-то иное? Куличи! Кулички!

«Неважно!» — сказала она себе на манер Метрии. Сейчас следовало думать о другом.

— Как можно сделать декорации, сочинить пьесу, отрепетировать ее и подготовить к постановке всего за полчаса? Это будет посмешище!

— На что они и рассчитывают, — сказал Косто.

— Точно! — воскликнула Метрия. — Теперь я вспомнила: они наняли строителей из Черной Волны, чтобы те довели до ума это здание, а потом стали заманивать сюда путников и под предлогом возмещения за вторжение заставляют играть на их сцене. А потом еще и наказывают за плохую игру. Для них это стало излюбленным развлечением.

— И Тучная Королева в этом участвует, — сообразила Глоха.

— Как же! Чтоб такая крупная пакость, и обошлась без нее!

— А как они обходятся с теми, чья постановка проваливается? — спросил Косто.

— Обрушивают на них свое совокупное проклятие. Оно обездвиживает жертвы, и способность шевелиться возвращается к несчастным очень не скоро.

Трент нахмурился.

— Мне кажется, что за такое поведение многие вправе потребовать возмещение с них самих.

— Но ведь, по правде сказать, они обходятся с угодившими к ним в руки несколько мягче, чем драконы или гоблины, — возразил Велко и тут же, покосившись на Глоху, смущенно добавил: — О присутствующих речи не идет.

— Терпимость украшает великана, — одобрительно промолвил Трент. — Однако если наша постановка по каким-либо причинам их не устроит, я, принимая во внимание, что они заманили нас сюда хитростью по предварительному сговору с Тучной Королевой и ни о чем не предупредив, отнюдь не намерен дожидаться сложа руки, когда им будет угодно обрушить на меня проклятие.

— Можно, например, превратить одного их них в сфинкса, который передавит всех остальных, — с воодушевлением предложила Метрия.

— Мне кажется, это было бы не совсем гуманно, — возразил Велко. — Не лучше ли избежать подобного исхода, поставив приемлемую для них пьесу?

— В жизни не видела такого миролюбивого великана, как ты, — искренне заявила демонесса, вовсе не считая сказанное комплиментом.

— Это потому, — объяснил Велко, — что все прочие великаны невидимы, и видеть ни одного из них ты попросту не могла. В действительности наши стараются не причинять вреда мелкому народу и держаться в стороне. Редко случается, чтобы великан стал прогуливаться в густонаселенных местах. Все, что нам нужно — это гармония и спокойствие.

Глоха отметила для себя, что чем больше она узнает о великанах, тем большее уважение испытывает к этому племени. Но для разговоров на отвлеченные темы сейчас времени не было.

— Какую пьесу можно поставить в такой спешке, да еще чтобы у всех пятерых были роли первого плана? Ума не приложу!

— Сюжет должен быть незамысловатым и в то же время беспроигрышным, — сказал Трент. — По-моему, лучше не выдумывать что-то свое, а приспособить для постановки какую-нибудь хорошо известную сказку, басню или притчу. Наверняка есть такая, в которой найдутся роли для всех нас.

— И для великана? — заинтересовался Велко.

— «Джек и Бобовое Зернышко»! — воскликнула Глоха. — Правда, великан там злой.

— Ничего. Раз это только пьеса, я могу и потерпеть.

— Но в этой истории нет демонессы, — сказала Метрия.

— А если поставить «Волшебную лампу Аладдина»? — предложила Глоха. — Роль джинна в самый раз для тебя, а самого Аладдина мог бы сыграть Трент.

— Или «Джинна в бутылке», — с удовольствием подхватила демонесса. — Я могла бы сыграть джинна женского рода. Всякий раз, когда он откроет эту бутылку, оттуда будет в облаке дыма появляться его джинна, то есть я, и целовать его.