Заклинание для хамелеона - Пирс Энтони. Страница 64

— Дракон, — легко ответил Бинк.

— А это? — Трент перекинул страницу.

— Мантикора, — в чем дело? Картинки были аккуратными, хотя и не совпадали точно с современными существами. Пропорции и детали несколько различались.

— А это?

На картинке было изображено четвероногое животное с головой человека, лошадиным хвостом и кошачьими ступнями.

— Кентавр. Знаешь... мы можем восхищаться картинками весь день, но... — Что общее имеют эти существа?

— Они обладают человеческими головами или частями тела, исключая дракона, хотя в этой книге у одного почти человеческий подбородок вместо морды. Некоторые обладают человеческим умом.

— Точно! Заметь последовательность. Проследи дракона через похожие виды и он станет все более походить на человека. Это тебе ни о чем не говорит? — Только, что некоторые существа были более человекоподобны, чем другие. В любом случае, большая часть этих картинок устарела, существа больше не выглядят так.

— Кентавры учили тебя Теории Эволюции?

— О, конечно. Сегодняшние создания произошли от более примитивных и более приспособлены для выживания. Вернись назад достаточно и ты найдешь общего предка.

— Правильно. Но в Мандении существа вроде ламии, мантикоры или дракона никогда не возникали.

— Конечно, нет. Они же магические. Они возникли благодаря магической селекции. Только в Ксанфе могли...

— Хотя, очевидно, существа в Ксанфе произошли от манденийских родственников. У них так много родственников...

— Хорошо! — нетерпеливо сказал Бинк. — Они произошли из Мандении. Что общего это имеет с твоим завоеванием Ксанфа?

— Согласно общепринятой кентаврийской истории, человек живет в Ксанфе всего лишь тысячу лет, — сообщил Трент. — За этот период прошло десять основных Волн иммиграции из Мандении.

— Двенадцать, — поправил его Бинк.

— Это зависит от того, как ты их считаешь. В любом случае, это продолжалось девятьсот лет, пока Щит не отсек эти миграции. Хотя и существует много частично человеческих форм, которые появились до прибытия, предполагаемого прибытия человеческих существ. Не кажется ли тебе это странным?

Бинк все больше тревожился, что Хамелеон выкинет какую-нибудь глупость или замок найдет способ нейтрализовать ягодные бомбы. Он не был уверен, что замок Ругна не может мыслить самостоятельно. Не тянет ли Злой Волшебник время? — Даю тебе одну минуту закончить. Потом, несмотря ни на что, мы уходим.

— Откуда могли появиться частично человеческие формы... если только у них не было человеческих предков? Последовательная эволюция не создает неестественно смешанных чудовищ, каких мы имеем здесь. Она создает существа, приспособленные к их экологическим нишам, а человеческие черты подходят лишь немногим из них. Уже многие тысячелетия назад в Ксанфе жили люди.

— Хорошо, — согласился Бинк. — Осталось тридцать секунд.

— Эти люди, должно быть, скрещивались с животными, чтобы образовались те помеси, что мы знаем — кентавры, мантикоры, гномы, гарпии и прочие. А сами эти существа скрещивались между собой, получавшиеся помеси скрещивались с другими помесями, производя чудища вроде химеры...

Бинк собрался уходить.

— Думаю, твоя минута истекла, — сказал он. Потом замер. — Они, что?...

— Одни виды спаривались с другими видами, чтобы создать гибриды. Звери с человеческими головами, люди с головами зверей...

— Невозможно! Люди могут спариваться только с людьми. Я подразумеваю, только с женщинами. Это было бы неестественно...

— Ксанф — необычная страна. Магия делает возможным многое.

Бинк увидел, что логика побеждает эмоции.

— Но даже если так, — с трудом выдавил он, — все равно это не оправдывает твое завоевание Ксанфа. Что было, то прошло, смена правительства не...

— Я считаю, что сказанное оправдывает взятие власти мной, Бинк. Потому что ускоренная эволюция и мутации, вызываемые магией и инцестом между видами изменяют Ксанф. Если мы останемся отрезанными от Мандении, в Ксанфе вскоре не останется ни одного человека — лишь гибриды. Только постоянный приток людей позволил человеку в Ксанфе сохранять свой вид за последнее тысячелетие. Теперь же здесь не так много людей. Когда человек спаривается с гарпией, результатом будет никак не человеческое дитя.

— Нет! — ужаснулся Бинк. — Никто не будет... с грязной гарпией!

— С грязной гарпией, возможно, и нет. Ну, а как насчет чистенькой, хорошенькой гарпии? — Трент вопросительно приподнял бровь. — Они же не все одинаковые, знаешь ли. Мы видим лишь их отщепенцев, а не молодых, свежих...

— Нет!

— Предположим, человек попьет водички из Источника Любви случайно, конечно... а рядом с ним напьется гарпия?

— Нет... Он... — Но Бинк знал, что Трент попал в точку. Любовное заклинание вызывало неудержимое желание. Он вспомнил то, что видел во время путешествия, когда оказался рядом с Источником Любви, перейдя по мосту Провал. Он тогда чуть не выпил воды из него, не заметив поначалу грифона и единорога в любовных объятиях. Там присутствовала и гарпия. При этих воспоминаниях Бинк содрогнулся.

— Тебя никогда не привлекала хорошенькая русалка? Или леди-кентавр? — настаивал Трент.

— Нет, коварная картина элегантных грудей русалки возникла в его мозгу. И Чери-кентавр, что подвезла его во время путешествия к Волшебнику Хамфри. Когда он дотрагивался до нее, было ли это на самом деле случайно? Она пригрозила сбросить его в овраг, но говорила это не всерьез. Она была очень приятной красоткой. Скорее, личность. Честность вынудила его неохотно признать. — Может быть.

— И наверняка были другие, менее щепетильные, чем ты, — Трент был неумолим. — В определенных обстоятельствах они могли уступить, не так ли? Разве мальчишки из твоей деревни не бегают украдкой подсматривать за кентаврами, как это делали в мои дни?

Парни вроде Зинка, Джамы и Потифера, негодяи и хулиганы, вызывали раздражение в обиталище кентавров. Бинк хорошо помнил их. Он не задумывался прежде над их поступками. Конечно, они ходили, чтобы полюбоваться гологрудыми красотками, а если они подловили одну отдельно...

Бинк понял, что лицо его залила краска.

— К чему ты клонишь? — вопросом он постарался скрыть свое смущение.

— Только к одному — Ксанф должен иметь связь... прости, плохое слово!... должен был иметь контакт с Манденией задолго до самых ранних записей. До Волн Нашествий. Потому что только в Мандении существует человеческая раса в чистом виде. С момента, как человек ступил ногой в Ксанф, он начал изменяться. У него появляется магия, у его детей ее еще больше, пока некоторые из них не становятся Волшебниками. И если они стараются жить в Ксанфе, они неизбежно сами становятся магией. Или их потомки. Или разрушая барьеры между видами, или перерождаясь в чертей, эльфов, гоблинов, великанов, троллей — ты хорошо разглядел Хамфри?

— Он гном, — не думая, ответил Бинк. Потом: — Нет!

— Он человек и хороший при этом, но он уже далеко на пути к чему-то еще. Он находится сейчас на вершине своей магической власти, но его дети, если он когда-нибудь ими обзаведется, будут уже настоящими гномами. Я думаю, он это знает и потому не женится. А посмотри на Хамелеона — у нее нет прямой магии, потому что она сама магия. Таким путем все человеческое население Ксанфа меняется неизбежно, если только нет притока свежей крови из Мандении. Щит нужно убрать! Магическим существам Ксанфа нужно позволить мигрировать за его пределы свободно, там они постепенно вернуться к своим прежним формам. Сюда должны приходить новые животные.

— Но... — Бинк обнаружил, что справляется с ужасом новых концепций. — Если всегда был... прежде всегда был обмен, что случилось с людьми, что пришли сюда тысячи лет назад?

— Вероятно, какое-то время возникали препятствия, отрезавшие миграцию. Вероятно, Ксанф около тысячи лет был настоящим островом, что изолировало доисторических поселенцев, поэтому они совершенно слились с существовавшими формами и дали начало кентаврам и другим видам. Это происходит вновь из-за Щита. Люди должны...