Заклинание для хамелеона - Пирс Энтони. Страница 72

Бинк вновь ощутил силу золотого убеждения языка Трента. В его рассуждениях он не мог найти изъяна. Никаких шансов одолеть Волшебника магическим способом у него не было и, вероятно, тот превосходил его и в умственном отношении. Но морально, Бинк считал, что морально он прав.

— Твое уважение ко мне ничего не значит, если ты не уважаешь традиции и законы Ксанфа.

— Хороший ответ, Бинк. Я питаю к этим вещам уважение, хотя мне и кажется, что система отклонилась от правильной линии и ее нужно поправить, иначе всех нас постигнет катастрофа.

— Ты говоришь о катастрофе из Мандении. Я боюсь катастрофы из-за упадка нашей культуры. Я должен противостоять тебе любым образом, каким только смогу.

Трент казался озадаченным.

— Я не верю, что ты сможешь помешать мне Бинк. Какой бы сильной не была бы твоя магия, она ни разу не проявилась ощутимо. В тот момент, когда ты начнешь против меня действовать, я буду вынужден трансформировать тебя. Делать этого я не хочу.

— Ты должен для этого подойти на шесть футов, — ответил Бинк. — Я могу бросить в тебя камень.

— Смотри! — показала Ирис, — он сейчас внутри этого радиуса, Трент. Кончай с ним!

И все-таки Волшебник был в нерешительности.

— Ты действительно хочешь сражаться со мной, Бинк? Прямым образом? Физически?

— Не хочу, но должен.

— Тогда только остается закончить наше перемирие формальным поединком, — вздохнул Трент. — Предлагаю определить место и условия дуэли. Нужен тебе секундант?

— Секундант или минутант, мне все равно, — ответил Бинк. Он старался подавить дрожь, которую ощущал в ногах. Он боялся и знал, что поступает, как глупец, и все-таки не мог отступить.

— Я имею в виду еще одного человека, который тебя поддерживает и наблюдает, чтобы условия, оговоренные сторонами, соблюдались. Хамелеоном, например.

— Я с Бинком! — немедленно сообщила Хамелеон.

Понять она могла лишь небольшую часть происходящего, но сомневаться в ее лояльности не приходилось.

— Что ж, вероятно, понятие секунданта здесь неизвестно, — сказал Трент. — Предположим, мы обозначим участок вдоль джунглей и вглубь леса примерно в милю шириной и длиной. Одна квадратная миля или примерно столько, сколько человек может пройти за пятнадцать минут. Все должно кончиться сегодня до темноты. Ни один из нас не должен покидать этой территории до окончания срока и, если исход останется неясным, мы объявим ничью и разойдемся с миром. Справедливо?

Злой волшебник казался таким логичным, что делало Бинка совершенно неразумным.

— До смерти... — произнес он... и немного пожалел, что выпалил это. Он знал, что Волшебник его не убьет, если только не будет вынужден к этому. Он трансформирует Бинка в дерево или в другую безобидную форму жизни и таким и оставит. Уже существует дерево Джустина, будет дерево Бинка. Может, люди станут приходит отдыхать в его тени, завтракать, заниматься любовью. Но теперь все должно кончиться смертью. Перед ним предстало видение срубленного дерева.

— До смерти, — печально повторил за ним Трент. — Или сдачи, — таким образом он тактично смягчил ошибку Бинка, не ущемив его гордости. Получилось, будто Волшебник оставил лазейку для себя, не для Бинка. Как умудрялся столь неправильный человек оказаться столь правильным?

— Хорошо, — сказал Бинк. — Ты иди к югу. Я пойду в лес на север. Через пять минут мы останавливаемся и начинаем.

— Согласен, — ответил Волшебник. Он протянул руку и Бинк пожал ее.

— Ты должна уйти из зоны дуэли, — велел Бинк Хамелеону.

— Нет! Я с тобой, — настаивала она. Хамелеон могла быть глупой, но оставалась преданной. Бинк мог не больше обвинять ее в глупости, чем обвинять Трента в желании захватить власть. Все-таки он должен ее отговорить.

— Это будет несправедливо, — сказал он, сообразив, что бесполезно пытаться пугать ее мыслью о последствиях. — Двое против одного. Ты должна уйти.

— Я слишком тупа, чтобы остаться одной, — не сдавалась она.

О, как это верно!

— Пусть она идет с тобой, — сказал Трент. — Это в самом деле не имеет значения.

И это казалось логичным.

Бинк и Хамелеон повернулись и углубились в джунгли к северо-востоку.

Трент направился на юго-запад. Через мгновение Волшебник скрылся из виду.

— Нам надо разработать план атаки, — произнес Бинк. — Трент — настоящий джентльмен, но перемирие кончилось, и он использует против нас свой талант. Мы должны добраться до него раньше, чем он доберется до нас.

— Да.

— Надо собрать камни и палки, может быть, выкопать яму.

— Да.

— Нельзя давать подобраться ему слишком близко, чтобы воспользоваться магией трансформации.

— Да.

— Не отвечай одно лишь «да»! — взорвался Бинк. — Это дело серьезное. Ставка нашей жизни.

— Прости. Я знаю, что ужасно глупа сейчас.

Бинк немедленно пожалел о своем взрыве. Конечно, сейчас она ужасно глупая, в этом заключалось ее проклятье. И он, наверное, преувеличивает опасность положения. Трент может просто избежать встречи, уйти без всякого сражения. Таким образом, Бинку удастся сохранить собственное достоинство и получить моральную победу, и ничего не изменится. Если так, в дураках окажется Бинк.

Он повернулся к Хамелеону, чтобы извиниться... и снова открыл факт, что она сияюще красива. До этого она казалась привлекательной по сравнению с Фанчен и Дией, но сейчас она была такой, какой он впервые встретил ее, как Винни. Неужели это было так недавно? Хотя теперь она больше не была незнакомкой.

— Ты прекрасна, какая есть, Хамелеон.

— Но я не могу помочь тебе планировать. Я ничего не могу. Тебе не нравятся глупые люди.

— Мне нравятся красивые девушки, — ответил Бинк. — Мне также нравятся умные девушки. Но я не доверяю им, когда они встречаются мне в одном лице. Я бы остановился на обыкновенной девушке, но она в конце концов надоела бы мне. Иногда я хочу поговорить с кем-нибудь умным, а иногда я хочу... — он замолчал. Ее ум был сейчас подобен уму ребенка, не стоило излагать ей здесь сейчас такие сложности.

— Что? — спросила она, глядя на него. На этой последней стадии глаза у нее были черными. Они могли бы быть любого цвета и все равно она была бы прекрасна.

Бинк понимал, что его шансы пережить этот день были меньше, чем минимальные, а его шансы спасти Ксанф — и того меньше. Он боялся... но также ощущал радость жизни. И преданности. И красоты. Зачем прятать то, что вдруг всплыло из глубин подсознания?

— ...заняться любовью, — закончил он.

— Это я могу, — глаза ее зажглись пониманием. Насколько она поняла и на каком уровне, Бинк задумываться не хотел.

Он поцеловал ее. Это было чудесно.

— Но, Бинк, — сказала она, когда у нее появилась возможность говорить, — я же не останусь такой красивой.

— В том-то и дело, — ответил он. — Я люблю разнообразие. Я не мог бы все время жить с глупой девушкой, но ты же не все время глупа. Уродливость тоже плоха, если это навсегда, но ты же не все время уродлива. Ты — само разнообразие. Именно это я и искал — никакая другая девушка не сможет дать мне это.

— Мне нужно заклинание...

— Нет, тебе не нужно никакого заклинания, Хамелеон. Ты прекрасна такая, какая есть. Я люблю тебя.

— О, Бинк!

После этих слов они совершенно про дуэль забыли.

Но реальность напомнила о себе слишком быстро.

— Вот они! — воскликнула Ирис, появившись над их самодельным укрытием. — Так, так, что это вы здесь вдвоем делаете?

Хамелеон поспешно поправила одежду.

— Кое-что, чего ты не поймешь, — ответила она с чисто женской прозорливостью.

— Нет? Вряд ли это имеет значение. Секс не важен, — Волшебница поднесла ко рту руки, образуя мегафон. — Трент! Они здесь!

Бинк бросился к ней и прошел сквозь нее, опрокинувшись на лесную почву.

— Глупый мальчишка, — сказала Ирис. — Ты можешь меня коснуться.

Теперь они услыхали, как Злой Волшебник пробирается через лес. Бинк поискал какое-нибудь оружие, но видел лишь толстые ветви деревьев. Против этих деревьев могли быть использованы острые камни, поэтому они были предусмотрительно убраны магическим образом. Какой-нибудь другой участок мог бы иметь потенциальное оружие, но не эти борющиеся за свое существование джунгли, на этом краю леса около ферм, постоянно нуждающихся в расчищенной земле.