Утро магов - Бержье Жак. Страница 13

Точно так же, примерно за сто лет до первых оптических сигналов Клода Шапна в 1793 г., в письме Фенелона Яну Собесскому, польскому королю, датированном 26 ноября 1695 г., упоминается о недавних опытах не только с оптическим телеграфом, но и с телефонным аппаратом, передающим голос.

В 1636 г. некто Швентер в своих „Физикоматематических развлечениях“ уже исследовал принцип электрического телеграфа, с помощью которого, по его собственному выражению, „два человека могут сообщаться между собою посредством намагниченной иглы“. Но опыты Эрстеда с намагниченной иглой относятся лишь к 1819 г. И здесь — также около двух веков забвения.

Мимоходом назову еще несколько малоизвестных изобретений: водолазный колокол упоминается в рукописи „Романа об Александре“, датированной 1320 г. и находящейся в Берлине, в королевском кабинете эстампов. Рукопись германской поэмы „Соломон и Мальроф“ (Штутгартская библиотека), написанная в 1190 г., содержит рисунок подводной лодки. В ней упоминается подводная лодка, изготовленная из меди и способная выдерживать натиск бури. В работе, написанной рыцарем Людвигом фон Гартенштайном около 1510 г., можно увидеть изображение костюмаскафандра: два отверстия, устроенных на уровне глаз, закрыты стеклянными очками, наверху длинная трубка заканчивается краном, позволяющим поступать внешнему воздуху. Справа и слева от рисунка фигурируют аксессуары, облегчающие спуск и подъем, включая свинцовые подошвы и шест с поперечинами.

Еще один пример незаслуженного забвения: неизвестный писатель, родившийся в 1729 г. в Монтебурге, опубликовал работу под названием „Гифантия“ (анаграмма первой части имени автора Гифен де ла Рош). Там описана не только чернобелая фотография, но и цветная: „Отпечатывание изображении, — пишет автор, — это дело первого мгновения, когда полотно их воспринимает, его тотчас снимают и помещают в темное место. Через час обмазка высохнет и вы получите картину, тем более ценную, что никакое искусство не может подражать ей в правдивости“. Автор добавляет: „Речь идет прежде всего о том, чтобы исследовать природу клейкого состава, который перехватывает и сохраняет лучи, вовторых, о трудности его приготовления и использования, и в третьих — о взаимодействии света и этого высыхающего состава“. Известно, однако, что открытие Дагерра было опубликовано в Академии наук Араго столетием позже, 7 января 1839 г. Кроме того, отметим, что свойство некоторых металлов — способность фиксировать изображение — было описано в трактате Фабрициуса „О загадках металлов“ в 1566 г.

Еще пример — „Сактья грантхам“. Этот текст цитировал Моро да Жуэ 16 октября 1826 г. в Академии наук, в своем „Меморандуме об оспе“: „Возьмите жидкость из нарыва на кончик ланцета, введите ее в руку, смешивая эту жидкость с кровью, и начнется лихорадка; эта болезнь будет тогда проходить в очень мягкой форме и не сможет внушить никакого страха“. Затем следует точное описание всех симптомов.

Если говорить об анестезии, то можно познакомиться с работой Дени Палина, написанной в 1681 г. и озаглавленной „Трактат об операциях без боли“, или воспроизвести опыты древних китайцев с экстрактами из индийского мака, или использовать вино из мандрагоры, очень хорошо известное в средние века, но совершенно забытое уже в XVII веке, действие которого изучал в 1823 г. доктор Ориоль из Тулузы. Никто никогда даже не подумал о том, чтобы проверить полученные ими результаты.

А пенициллин? В этом случае мы можем назвать прежде всего эмпирическое знание — повязки с сыром рокфор, использовавшиеся в средние века, но по этому поводу можно констатировать и нечто еще более удивительное. Эрнст Дюшен, студент военномедицинского училища в Лионе, представил 17 декабря 1897 г. диссертацию под названием: „Содействие исследованию жизненного соперничества микроорганизмов — антагонизм между плесенями и микробами“. В этой работе можно найти опыты, показывающие действие на бактерий „пенициллум глаукум“. Однако и эта диссертация прошла незамеченной. Я специально останавливаюсь на этом примере очевидного забвения в эпоху, очень близкую к нашей эпохе полного триумфа бактериологии.

Хотите еще примеров? Они бесчисленны, и каждому из них пришлось бы посвятить отдельный доклад. Я назову, в частности, кислород, действие которого изучалось в XV веке алхимиком по имени Экк де Сульсбак, как сообщил Шеврель в „Газете ученых“ в октябре 1849 г. Кроме того, еще Теофраст говорил, что пламя поддерживается воздухообразным телом, и того же мнения был Св. Климент Александрийский.

Не буду останавливаться ни на одной из исключительных научнофантастических работ Роджера Бэкона, Сирано де Бержерака и других, ибо их слишком легко отнести на счет чистого воображения. Я предпочитаю оставаться на твердой почве фактов, которые могут быть проконтролированы. По поводу автомобиля — для многих из вас это отнюдь не новость — могу сказать, что еще в XVII веке в Нюрнберге некто по имени Жак Гаути делал „телеги на рессорах“.

Даже в области более важных открытий данные, доставшиеся от древности, нам не известны. Христофор Колумб искренне признавал что многим обязан ученым, философам и поэтам древности. Малоизвестен тот факт, что Колумб дважды переписал реплику из второго акта трагедии Сенеки „Медея“, где говорилось о мире, открытие которого приберегается для будущих веков. Эту копию можно найти в рукописи о „лас професиас“, хранящейся в севильской библиотеке. Колумб вспоминают также об утверждении Аристотеля о шарообразности Земли в его трактате „О небе“.

Разве неправ был Жубер, заметив, что „ничто не делает умы такими неосторожными и такими бесплодными, как незнание прежних времен и презрение к старинным книгам“? Как восхитительно писал Ривароль: „Всякое государство — это таинственный корабль, чьи якоря находятся в небе“. Можно было бы сказать по поводу времени, что у корабля будущего якоря находятся в небе прошлого. Однако это угрожает нам еще более худшими кораблекрушениями.

В этом смысле особенно поучительна история с Калифорнийскими золотыми приисками — история совершенно невероятная, если бы она не была правдивой. В июне 1848 г. некто Маршалл впервые нашел там золотые самородки на берегу ручья, где хотел построить мельницу. Однако здесь, в Калифорнии, уже побывал когдато в поисках индейцев Фернандо Кортес, ибо ему рассказали, что местные жители владеют огромными сокровищами. Кортес перевернул всю страну, обшарил все хижины, но ему так и не пришло в голову собрать немного песка. На протяжении трех веков испанские банды и миссии Компании Иисуса топтали золотоносный песок в поисках пресловутого Эльдорадо. Тем не менее, еще в 1737 г., более чем за сто лет до открытия Маршалла, читатели „Голландской газеты“ могли узнать, что золотые и серебряные россыпи Соноры пригодны для эксплуатации, ибо газета указывала точное их расположение. Более того, в 1767 г. в Париже можно было купить книгу „Естественная и гражданская история Калифорнии“, автор которой, Бюриель, описывал золотые россыпи и приводил свидетельства мореплавателей о слитках. Никто не заметил ни этой статьи, ни этой книги, ни этих фактов, которых веком позже оказалось достаточным для того, чтобы вызвать „золотую лихорадку“. Кроме того, кто сейчас читает описания древних арабских путешественников? Хотя там можно было бы найти весьма ценные указания в области геологической разведки.

Время воистину не щадит ничего. После долгие поисков и тщательных проверок я пришел к убеждению, что Европа и Франция обладают сокровищами, которые практически не используются: это древние документы, хранящиеся в наших больших библиотеках. Вся техника должна создаваться на основе трех предпосылок: опыта, науки и истории. Отказываться от этой последней или пренебрегать ею — значит проявлять чванство и впадать в наивность. Это значит также идти на риск изобретения чегото нового, тогда как можно разумно использовать то, что уже давно создано.

С помощью очень простой техники древние добивались таких результатов, какие мы и теперь не всегда можем воспроизвести. Нередко нам бывает трудно даже объяснить их, несмотря на мощный теоретический арсенал, находящийся в нашем распоряжении. Именно в этой кажущейся простоте и заключалось преимущество древней науки.