Утро магов - Бержье Жак. Страница 63

Одно из самых прекрасных произведений нашей эпохи называется «Марсианские хроники» Рэя Брэдбери. Этот человек, страшившийся цивилизации роботов, полный гнева и милосердия, — не автор научной фантастики, как считают во Франции, а религиозный художник. Он выбирает темы, пользуясь самыми современными соображениями, но если он предлагает читателю путешествия в будущее и в Космос, то лишь затем, чтобы раскрыть внутреннюю сущность человека и свое нарастающее беспокойство.

В начале «Марсианских хроник» люди запускают первую межпланетную ракету. Она достигнет Марса и установит впервые контакты с другими разумными существами. Мы в январе 1999 г.: "Мгновением раньше была зима в Огайо, с его закрытыми дверьми и окнами, со стеклами, подернутыми инеем, с бахромой сосулек на краях крыш… Потом долгая волна жары подмела городок. Волна обжигающего воздуха, как если бы раскрыли дверцу духовки. Горячее дыхание коснулось домов, кустарников, детей. Сосульки, отвалившись и разбившись, стали таять. Ракетное лето. Новость распространялась из уст в уста в больших открытых домах. Ракетное лето. Обжигающее дыхание пустыни растворяло на окнах ледяные арабески… Снег, падавший с холодного неба на город, превращался в горячий дождь прежде, чем достигал земли. Ракетное лето.

Стоя у дверей, где вода струилась у самого порога, жители смотрели, как алело небо…" То, что произошло потом с людьми в книге Брэдбери, будет печальным и горестным, потому что автор не думает, что прогресс душ может оказаться связанным с прогрессом вещей. Но в прологе он описывает это «ракетное лето», делая акцент на архетипе человеческой мысли — обещании вечной весны на Земле. В тот момент, когда Человек касается небесной механики и заводит новый мотор, здесь, на Земле, происходят великие перемены. Все отражается во всем. В межпланетных пространствах, где с этих пор проявляет себя человеческий разум, происходит цепная реакция, влияющая на земной шар, где меняется температура. В тот момент, когда человек завоевывает не только небо, но и «то, что по ту сторону неба», в момент, когда происходит великая материальная и духовная революция во Вселенной, когда цивилизация перестает быть человеческой и становится космической, все меняется и на Земле.

Стихии больше не подавляют человека, вечная сладость, вечное тепло обволакивают шар. Лед, призрак смерти, побежден. Холод отступает. Обещание вечной весны исполнится, если человечество выполнит свою божественную миссию. Если оно вольется во всемирное Все, вечно теплая и цветущая Земля будет его вознаграждением. Силы холода, являющиеся силами одиночества и лишения, будут побеждены силами огня.

Ассимиляция огня с духовной энергией — это уже другой архетип. Тот, кто несет в себе эту энергию, несет в себе огонь. Каким бы странным это ни казалось, но Гитлер был убежден, что там, где он продвигается вперед, холод отступает. Это мистическое убеждение отчасти объясняет то, как он руководил кампанией в России.

Гербигерианцы, заявившие, что они способны предсказать погоду на всей планете на месяцы и даже годы вперед, провозгласили, что зима предстоит довольно мягкая. Но было и другое: вместе с теми, кто веровал в вечный лед, Гитлер был глубоко убежден, что он заключил союз с холодом и что снега русских долин не смогут задержать его продвижение. Человечество под его руководством войдет в новый цикл огня. И оно входило. Зима отступает перед легионами — носителями пламени.

Хотя фюрер уделял исключительное внимание материальному снабжению своих войск, он дал солдатам для русской кампании только жалкое дополнение к одежде: шарф и пару перчаток.

А в декабре 1941 г. термометр внезапно опустился ниже сорока. Предсказания оказались ложными, пророчества не осуществились, стихии восстали, звезды в своем движении вдруг перестали работать на «мессию». Лед торжествовал над огнем. Автоматическое оружие отказало, когда смазка замерзла. Синтетическое топливо разлагалось в баках под действием холода на два негорючих компонента. В тылу застывали локомотивы. Люди умирали в шинелях и в форменных ботинках. Самое легкое ранение приговаривало их к смерти. Тысячи солдат, присев на земл. о, падали с отмороженными задами. Гитлер отказывался верить этому первому разногласию между мистикой и реальностью. Генерал Гудериан, рискуя быть разжалованным и даже казненным, вылетел в Берлин, чтобы ввести фюрера в курс дела и просить дать приказ об отступлении.

«Холод, — ответил Гитлер, — это мое дело. Атакуйте». Так весь боевой бронированный корпус, захвативший Польшу за 18 дней, а Францию — за месяц, армии Гудериана, Райнгардта и Геппнера, колоссальный легион завоевателей, который Гитлер называл своими бессмертными, иссеченный ветром, охваченный льдом, погибал в снежной пустыне, чтобы доказать, что мистика действеннее, чем земная реальность.

Тем, кто остался от этой великой армады, пришлось бросить все и устремиться к югу. Когда следующей весной войска оказались на Северном Кавказе, состоялась странная церемония. Три альпинистаэсэсовца взобрались на Эльбрус, священную гору арийцев, колыбель древних цивилизаций, магическую вершину секты «Друзей Люцифера». Они водрузили там знамя со свастикой, благословленное согласно ритуалу Черного Ордена. Благословение знамени на вершине Эльбруса должно было отметить начало новой эры. Теперь времена года должны были повиноваться, а огонь — на тысячелетия победить лед. В прошлом году имело место серьезное разочарование, но это было только испытание, последнее перед подлинной духовной победой. И, вопреки предсказаниям метеорологов, предупреждавших об еще более суровой зиме, вопреки тысяче угрожающих признаков, войска двинулись на север, к Сталинграду, чтобы рассечь Россию надвое.

«В то время, как моя дочь пела свои пламенные песни, там, наверху, возле мачты с развевающимся алым шелком, сторонники разума держались в стороне с мрачными физиономиями».

Этито «сторонники разума с мрачными физиономиями» и выводили фюрера из себя. Эти реалистически мыслящие люди, люди «без огня», с их храбростью, с их «иудеолиберальной наукой», с их техникой без религиозного основания, эти люди без «священной безмерности» торжествовали с помощью льда. Они провалили пакт. Они ущемили магию. После Сталинграда Гитлер перестал быть пророком. Его религия потерпела крах. Сталинград — не только военное и политическое поражение. Равновесие духовных сил изменилось. Сообщения в германских газетах с траурной каймой были ужаснее, чем русские коммюнике. Был объявлен национальный траур. Но этот траур вышел за пределы нации. «Поймите! — писал Геббельс. — Вся идейная сущность, вся концепция Вселенной потерпела роковое поражение. Духовные силы раздавлены, близится час Страшного суда!» В Сталинграде не коммунизм восторжествовал над фашизмом, вернее — произошло не только это. Если взглянуть на историю с более отдаленной позиции, т. е. с точки зрения, откуда можно оценить смысл таких грандиозных событий, то это наша гуманистическая цивилизация нанесла удар люциферовской, магической, созданной не для человека, но для «чегото большего, чем человек». Нет существенных различий между мотивами цивилизаторских действий СССР и США. Европа XVIII и XIX веков создала двигатель, который все еще продолжает служить. Он не одинаково шумит в НьюЙорке и в Москве — но служит всем. В войне против Германии был только одинединственный мир, а не краткосрочная коалиция извечных врагов. Одинединственный мир, веривший в прогресс, справедливость, равенство и науку. Мир, одинаково представлявший себе Космос, с одинаковым пониманием всемирных законов, отводящий Человеку во Вселенной одно и то же, не слишком большое и не слишком маленькое место. Одинединственный мир, верящий в разум и в реальность вещей. Одинединственный мир, который должен был целиком погибнуть, чтобы уступить место другому, чьим провозвестником чувствовал себя Гитлер.

Этот маленький человек «свободного мира», житель Москвы, Бостона, Лиможа или Льежа, маленький человек, положительный, рационалистический, сильный скорее своей моралью, чем набожностью, лишенный метафизического чувства и аппетита к фантастическому, тот, которого Заратустра считал человекоподобным, карикатурой, — этот маленький человек, вышедший из бедра господина Омэ, уничтожил великую армию, предназначенную для того, чтобы открыть дорогу сверхчеловеку, человекубогу, властелину стихий, климата, звезд. И любопытно, что — справедливо или нет — но этот маленький человек с огромной душой несколько лет спустя запустил в небо спутник и открыл межпланетную эру. Сталинград и запуск спутника — это, как говорят русские, две решающих победы, и они сближали их друг с другом, празднуя в 1957 г. годовщину своей революции. Их газеты опубликовали фотографию Геббельса с надписью: «Он думал, что мы погибнем, но нужно было, чтобы мы восторжествовали, чтобы создать межпланетного человека».