Келльская пророчица - Эддингс Дэвид. Страница 67

– О да! Лицо ее напоминает полный светлячков летний лужок вечером. Я еще кое-что заприметил. Наш альбатрос тоже тут. Мы раскланялись, но поговорить было недосуг.

– Что он тут делает? – подозрительно спросил Шелк.

– Просто парит в небесах. Ты знаешь, какие они, альбатросы. Взмахнут крыльями раз в неделю – и то хорошо. А туман начинает понемногу рассеиваться. Почему бы нам просто не выстроиться на одной из ступеней террасы прямо перед этим амфитеатром и не подождать, покуда ветер разгонит голубую муть? Если из тумана вдруг появятся темные фигуры, это произведет на Зандрамас некоторое впечатление, не так ли?

– Ты видел моего малыша? – трепещущим голоском пролепетала Сенедра.

– Он вовсе уже не малыш, моя девочка. Он крепенький мальчонка с такими же светлыми кудряшками, как у нашего Эрионда. По выражению его мордашки я понял, что он не в восторге от своей компании. Если судить по первому впечатлению, то он, похоже, вырастет таким же буяном, как все в его семействе. Сдается мне, Гарион может спокойно сойти вниз, вручить ему Ривский меч, а нам всем останется сидеть и наблюдать, как он там со всеми разберется.

– Я не намерен позволить ему убивать, прежде чем у него выпадет последний молочный зуб! – твердо заявил Гарион. – А кто-нибудь еще там есть?

– Если супруга в свое время правдиво описала его, то с ними эрцгерцог Отрат. На голове у него дешевенькая корона и облачен он в какое-то поношенное королевское платье.

– Этот – мой! – рыкнул Закет. – Прежде у меня просто не было возможности поговорить по душам с этим изменником!

– Супруга его будет вашей вечной должницей, – хихикнул Бельдин. – Возможно, она даже отважится совершить путешествие в Мал-Зэт, чтобы лично засвидетельствовать вам свое почтение, принести благодарность и кое-что еще. Она похотливая бабенка, Закет. Советую тебе как следует отдохнуть.

– Сожалею, но ваш разговор более мне не интересен, – строго оборвала его Цирадис. – Время не ждет. Пора.

– Все, что будет вашей душеньке угодно, моя радость, – ухмыльнулся Бельдин.

Цирадис не выдержала и улыбнулась.

И снова все принялись шутить и бравировать своей храбростью. Неумолимо приближался самый важный час в истории мироздания – и они словно старались позабыть о величайшей его важности.

Шелк шел впереди, неслышно ступая ногами, обутыми в мягкие башмаки, по влажным камням. Гариону же и Закету приходилось передвигаться с величайшей осторожностью, чтобы то и дело не звякать доспехами. Каменные террасы достигали высоты около десяти футов каждая, но через равные интервалы вырубленные в камне лесенки вели с нижней террасы на следующую. Шелк вел их уже на третий уровень – тут гора принимала форму трехгранной пирамиды. Когда они дошли до северо-восточного угла, Шелк знаком приказал всем остановиться.

– Сейчас надо вести себя особенно тихо, – прошептал он. – Мы всего в каких-нибудь ста ярдов от амфитеатра. Ведь не хотим же мы, чтобы какой-нибудь особенно чуткий гролим услышал нас?

Они с превеликой осторожностью обогнули угол и медленно пошли вдоль северной стены пирамиды. Внезапно Шелк остановился и, подойдя к краю, пристально вгляделся в туман.

– Амфитеатр представляет собой прямоугольное углубление в скале. Начинается оно у самого берега, а заканчивается у самого входа или как там его. Если поглядеть вниз, то террас прямо под нами, внизу, не видно. Это потому, что мы как раз над амфитеатром – всего в сотне ярдов или около того от Зандрамас.

Гарион стал пристально всматриваться в туман, страстно желая единым усилием воли развеять эту серую пелену, чтобы взглянуть наконец прямо в лицо врага.

– Спокойно! – почуял неладное Бельдин. – Все будет совсем скоро. Не порть ей столь долгожданного сюрприза!

Из тумана послышались голоса – хриплые гортанные голоса гролимов. Но слов Гарион не разбирал – да ему этого и не надо было.

Они ждали.

К тому времени солнце уже поднялось из-за горизонта – сквозь мглистую пелену виден был бледный диск. В его лучах туман клубился и стремительно редел. Вот небо у них над головами прояснилось, и Гарион увидел ласковую голубизну. Но риф все еще окутывал толстый грязно-серый туман, а низко над восточным горизонтом клубились грозовые облака. Подсвеченные снизу солнцем, они мерцали зловещим оранжевым светом, словно небо внезапно объяло пламенем.

– Недурные цвета, – пробормотал Сади и нервно переложил отравленный кинжал из одной руки в другую. Потом поставил на землю свой красный кожаный короб и раскрыл его. Достав оттуда глиняный кувшинчик, он осторожно отвинтил пробку и положил его набок.

– На этом рифе наверняка водятся мыши, – сказал он, – а возможно, есть даже птичьи гнезда, а в них – яйца. Зит и ее малыши в случае чего не умрут тут голодной смертью.

Наклонившись, он извлек из короба маленький мешочек и переложил его в карман.

– Маленькая предосторожность, – шепотом объяснил он друзьям.

Туман лежал внизу, словно серый океан, и на нем отчетливо вырисовывалась тень гигантской пирамиды. Гарион услыхал вдруг откуда-то сверху странный печальный крик. Он поднял голову. В небе на неподвижных крыльях парил альбатрос. Гарион снова стал всматриваться в туман, лежащий внизу, и рука его почти автоматически принялась стягивать кожаный чехол с рукояти Ривского меча. Шар слабо мерцал, но вовсе не голубым светом. Он зловеще алел, словно тучи на горизонте.

– Вот подтверждение, Старый Волк, – сказала мужу Поледра. – Сардион тут, в пещере.

Бельгарат, чьи серебряные волосы и борода тоже словно занялись огнем, проворчал что-то неразборчивое.

Но вот туман внизу начал клубиться и волноваться – поверхность его теперь еще больше походила на океан, только штормовой. Туман этот стремительно редел. Гарион уже различал внизу неясные очертания фигур в черных одеждах.

А туман уже превратился в легкое марево, тончайшую дымку...

– Великая колдунья! – воскликнул кто-то из гролимов. – Глядите!

Фигура в поблескивающем черном атласном балахоне с опущенным капюшоном резко обернулась – и Гарион взглянул прямо в лицо Зандрамас. Он не раз прежде слышал об огоньках у нее под кожей, но никакое описание не могло вполне подготовить к зрелищу, что теперь предстало его взору. Сверкающие точечки, испещрившие лицо Зандрамас, непрерывно перемещались под кожей. Тень чудовищной пирамиды скрывала ее черты, и Гарион, глядя на нее, вспомнил таинственные слова ашабских пророков о «всех звездах вселенной», чудом проникших в ее плоть.

За своей спиной он услыхал, как судорожно вздохнула Сенедра. Он обернулся и увидел маленькую королеву. С лицом, перекошенным ненавистью, и кинжалом в руке она стремительно кинулась к ступеням, ведущим вниз, к амфитеатру. Польгара и Бархотка, несомненно, бывшие в курсе отчаянного ее плана, быстро скрутили и обезоружили Сенедру.

Тут Поледра подошла к самому краю террасы.

– Ну, наконец-то, Зандрамас, – зазвучал ее чистый и звучный голос.

– Я терпеливо ждала, покуда ты присоединишься к своим друзьям, Поледра, – насмешливо проговорила колдунья. – Я беспокоилась о тебе, боялась, что ты заблудишься. Теперь все позади, и нам дозволено начинать.

– Как поздно вспомнила ты о дозволении, Зандрамас, – ответила Поледра, – но, впрочем, не важно. Мы все, как и было предсказано, явились в назначенное место в назначенное время. Почему бы не покончить с пустыми разговорами и не войти в пещеру? Вселенная, должно быть, уже в нетерпении.

– Еще не время, Поледра, – решительно сказала Зандрамас.

– Как это утомительно, – вздохнула жена Бельгарата. – У тебя есть ужасный недостаток, Зандрамас. Даже если что-то явно не складывается, не выходит, ты упорно пытаешься прошибить стену лбом. Ты из кожи вон лезла, лишь бы только эта встреча не состоялась, но все втуне. Все твои старания лишь ускорили твою встречу с неизбежным. Не кажется ли тебе, что пора покончить с уловками?

– Я так не считаю, Поледра.

Поледра вздохнула.

– Ну хорошо, Зандрамас, – безропотно согласилась она. – Как тебе будет угодно. – Она протянула руку, указав на Гариона. – Коль скоро ты упорствуешь, я призываю Дитя Света!