Огненные Купола - Эддингс Дэвид. Страница 8

– Хлопочут, моя королева, – ответил Телэн. – Заболеть в их доме – сущий кошмар. За прошлую неделю меня ухитрились напичкать всеми снадобьями от простуды, какие только известны человечеству.

Из-под его камзола, где-то в области живота, донесся странный пронзительный писк.

– Это твой желудок? – осведомилась Миртаи. – Ты что, опять проголодался?

– Нет, я только что поел. И, наверное, не проголодаюсь еще с четверть часа. – Телэн запустил руку за отворот камзола. – Бедная зверюшка так притихла, что я совсем забыл о ее существовании.

Он подошел к Данае, которая завязывала кукольный чепчик под подбородком своего Ролло.

– Я привез тебе подарок, принцесса, – сказал мальчик.

Глаза Данаи загорелись, она отложила Ролло и села, терпеливо ожидая продолжения.

– Никаких поцелуев, – предостерег Телэн. – Хватит и одного «спасибо». Я простудился, и ты можешь подхватить заразу.

– Что ты мне привез? – жадно спросила она.

– Не что, а кого. Я нашел его под кустом на дороге. Он немного мокрый и грязный, но ты сможешь высушить его и причесать. Пустяк, конечно, но я думал, тебе понравится… хоть чуточку. – Телэн развлекался, как мог.

– Ну покажи мне его, пожалуйста! – взмолилась принцесса.

– Конечно, отчего бы и нет?

Рука Телэна нырнула глубже под камзол, извлекла на свет замурзанного серого котенка и усадила на пол перед принцессой. Котенок был полосатый, с тощим хвостиком, большими ушами и любопытными голубыми глазенками. Зверек осторожно шагнул к своей новой хозяйке.

Даная пискнула от удовольствия, подхватила котенка и прижала к щеке.

– Какая прелесть! – воскликнула она.

– Прощайте, занавески, – смиренно вздохнула Миртаи. – Котята обожают лазать по занавескам.

Телэн ловко увернулся от восторженных объятий маленькой дочки Спархока.

– Я простужен, Даная, – предостерег он. – Забыла?

Спархок был уверен, что со временем его дочь наберется опыта и довольно скоро Телэну уже не так-то легко будет уворачиваться от выражения ее чувств. Котенок наверняка был подарен просто так, в некоем мгновенном порыве, над которым Телэн не дал себе труд задуматься. Однако судьба юноши тем самым была решена, причем бесповоротно. Пару дней назад Спархок от нечего делать размышлял, где же он допустил промашку, раз и навсегда привязавшую к нему нежные чувства Эланы. Этот ободранный тощий котенок был промашкой Телэна – во всяком случае, одной из них. Спархок мысленно пожал плечами. Телэн будет хорошим зятем – после того как Даная его натаскает.

– Ничего страшного, ваше величество? – тем временем спрашивал Телэн у королевы. – Я имею в виду то, что я подарил ей котенка?

– Не кажется ли тебе, что об этом уже поздновато спрашивать? – осведомилась Элана.

– Ну, я не знаю, – дерзко ответил Телэн, – по мне, так в самый раз.

Элана взглянула на дочь, которая уткнулась лицом в шерстку котенка. Все коты прирожденные оппортунисты. Котенок шлепнул по щеке девочки мягкой лапкой и уютно устроился в ее руках. Кто-кто, а котята умеют устраиваться.

– Как же я могу сказать «нет», Телэн, после того, как ты уже отдал ей котенка?

– Это было бы слегка затруднительно, а, ваше величество? – Мальчик громко чихнул. Миртаи поднялась, отложила кинжал и через комнату направилась к Телэну. Она протянула руку, и мальчишка отпрянул.

– Без глупостей, – сказала Миртаи и приложила ладонь к его лбу. – У тебя жар.

– Это не нарочно.

– Нам лучше уложить его в постель, Миртаи, – сказала Элана, поднимаясь из кресла.

– Вначале пусть как следует пропотеет, – ответила великанша. – Я отведу его в мыльню и хорошенько пропарю. – Она твердо взяла Телэна за руку.

– Ты не пойдешь со мной в мыльню! – запротестовал он, багровея до кончиков ушей.

– Заткнись! – приказала она. – Передай поварам, Элана, чтобы приготовили горчичный пластырь и сварили куриный бульон. Когда я приведу его из мыльни, мы залепим ему грудь пластырем, сунем в постель и будем поить с ложки бульоном.

– Спархок, и ты позволишь им все это со мной проделать? – воззвал Телэн.

– Я бы и рад помочь тебе, дружок, – отозвался Спархок, – но мне, знаешь ли, надо заботиться и о собственном здоровье.

– Лучше бы я умер! – простонал Телэн, когда Миртаи выволакивала его из комнаты.

Несколькими днями позже из Эмсата прибыли Стрейджен и Улаф, и их тотчас же провели в королевские покои.

– Толстеешь, Спархок, – грубовато заметил Улаф, снимая шлем, увенчанный рогами огра.

– Я прибавил несколько фунтов, – сознался Спархок.

– Изнеженная жизнь, – с упреком проворчал Улаф.

– Как поживает Воргун? – спросила Элана у рослого светловолосого талесийца.

– Совсем спятил, – печально ответил Улаф. – Его заперли в западном крыле дворца. Он почти все время буйствует.

Элана вздохнула.

– Мне он всегда нравился – когда был трезв, конечно.

– Сомневаюсь, что вы будете испытывать те же чувства к его сыну, ваше величество, – сухо заметил Стрейджен. Как и Платим, Стрейджен был вором, но его манеры отличались куда большим блеском.

– Я его никогда не встречала, – сказала Элана. – Прибавьте это обстоятельство к следующей благодарственной молитве, ваше величество. Его зовут Авин – коротенькое ничтожное имя коротенького ничтожного человечка. Я бы не назвал его многообещающей личностью.

– Он и в самом деле так плох? – спросила Элана у Улафа.

– Авин Воргунсон? Стрейджен чересчур великодушен. Авин – мелкий человечишка, который проводит все свое время в стараниях не остаться незамеченным. Когда он узнал, что я собираюсь сюда, он вызвал меня во дворец и вручил королевское послание для вашего величества. Он истратил два часа, пытаясь произвести на меня впечатление.

– И как, произвел?

– Честно говоря, нет. – Улаф запустил руку под плащ и вынул сложенный и запечатанный лист пергамента.

– Что там написано? – спросила Элана.

– Понятия не имею. У меня нет привычки читать чужую почту. Я так полагаю, что это серьезный трактат по поводу погоды. Авин Воргунсон до смерти боится, что о нем могут забыть, а потому каждый путешественник, покидающий Эмсат, увозит с собой гору королевских посланий.

– Как прошло путешествие? – спросил Спархок.

– Я бы не сказал, что морские прогулки в это время года доставляют массу удовольствия, – ответил Стрейджен. Его голубые глаза похолодели. – Мне придется потолковать с Платимом. В горах близ Кардоса на нас с Улафом напали какие-то негодяи. Разбойникам надлежит знать, с кем они имеют дело.

– Это не профессионалы, – пояснил ему Спархок. – Платим уже знает о них и собирается принять меры. Были проблемы?

– Только не у нас, – пожал плечами Улаф. – Для этих дилетантов, впрочем, день оказался не самым удачным. Мы свалили пятерых в канаву, и тогда остальные живо припомнили, что у них где-то еще назначена важная встреча. – Он подошел к двери и выглянул в коридор. Затем плотно прикрыл дверь и внимательно огляделся. – Спархок, здесь в покоях есть слуги или кто-нибудь в этом роде?

– Никого, кроме Миртаи и нашей дочери.

– Тогда все в порядке. Думаю, им мы можем доверять. Комьер велел мне сообщить тебе, что Авин Воргунсон ввязался в сговор с графом Геррихом из Ламорканда. Геррих замахивается на трон короля Фридаля, а Авин не отличается сообразительностью, чтобы не ввязываться во внутренние дрязги ламорков. Комьер полагает, что между ними заключено что-то вроде тайного союза. Патриарх Бергстен везет точно такое же сообщение в Чиреллос.

– Граф Геррих рискует сильно разгневать Долманта, если не будет задумываться о последствиях, – заметила Элана. – Он пытается заключать союзы направо и налево, а ведь ему известно, что это противозаконно. Ламоркские свары не должны вовлекать другие королевства.

– В самом деле есть такой закон? – недоверчиво спросил Спархок.

– Разумеется. Он действует вот уже тысячу лет. Если бы ламоркандские бароны вольны были заключать союзы на стороне, они бы каждое десятилетие втягивали в войну весь континент. Такое и случалось прежде, пока не вмешалась церковь и не запретила им так поступать.