Последняя игра - Эддингс Дэвид. Страница 21

Они шли по дороге к темной линии кустарников на краю поля, окружавшего город. В сумерках из низины вдоль реки громко разносилось кваканье лягушек.

– Значит, Торак действительно больше не спит? – спросил наконец Гарион. В самой глубине души у него таилась смутная надежда, что они могли бы незаметно подкрасться к спящему божеству и захватить его врасплох.

– Нет, не совсем, – ответил его дед. – Прикосновение твоей руки к Оку потрясло весь мир. Даже Торак не мог больше спать. Но он не совсем проснулся, хотя больше и не спит.

– Разве прикосновение Гариона к Оку действительно произвело такой шум? – с любопытством спросил Силк.

– Наверное, он был слышен и на другом конце Вселенной, – ответил старик и показал на неясные очертания леска в нескольких сотнях ярдов от дороги. – Я оставил лошадей вон там.

Сзади них раздался лязг тяжелых цепей, который заставил лягушек моментально умолкнуть.

– Открывают ворота, – сказал Силк. – Этого не стали бы делать без приказа сверху.

– Поспешим же! – воскликнул Белгарат.

Лошади волновались и ржали, когда трое путников в быстро сгущавшейся темноте прокладывали дорогу сквозь густые заросли ивняка. Выведя лошадей из рощи, они вскочили в седла и поскакали обратно к дороге.

– Им известно, что мы где-то здесь, – сказал Белгарат.

– Минутку, – сказал Силк, слез с лошади и стал шарить в мешке, привязанном к вьючной лошади. Вытащив что-то оттуда, он вскочил в седло. – А теперь поехали.

Они пустили лошадей в галоп, копыта гулко зацокали по дороге. Небо было безлунное, но звездное, и путники стремились попасть в более глубокую тень, там, где заросшее кустарником выжженное пространство, окружавшее столицу Гар-Ог-Недрака, переходило в лес.

– Ты их видишь? – спросил Белгарат Силка, который ехал сзади, поминутно оглядываясь через плечо.

– Мне кажется, да, – воскликнул в ответ Силк. – Они примерно в лиге позади нас.

– Слишком близко.

– Я позабочусь об этом, как только въедем в лес, – самонадеянно ответил Силк.

Темный лес становился все ближе и ближе, и Гарион мог уже ощутить запах деревьев.

И вот они въехали под густую тень деревьев и почувствовали легкую теплоту, которая всегда свойственна лесу. Силк резко натянул поводья.

– Поезжайте дальше, – крикнул он, соскальзывая с лошади. – Я догоню вас.

Белгарат и Гарион продолжали скакать, чуть замедлив темп, чтобы не потерять в темноте дорогу. Через несколько минут Силк нагнал их.

– Послушайте! – крикнул маленький человечек, натягивая поводья; в темноте сверкнули в усмешке белые зубы.

– Они приближаются! – предостерег Гарион, слыша стук копыт. – Не лучше ли нам...

– Слушайте же! – коротко бросил Силк.

Сзади раздались несколько изумленных восклицаний и тяжелый звук падения человеческого тела. Заржала лошадь и убежала куда-то.

Силк зло рассмеялся.

– Что ты сделал? – спросил Гарион.

– Натянул веревку поперек дороги на высоте груди всадника, – весело ответил Силк. – Это старый трюк, но иногда старые трюки действуют лучше новых. Теперь им придется быть поосторожнее, так что к утру мы сможем избавиться от них.

– Тогда поехали, – сказал Белгарат.

– А куда мы направляемся? – спросил Силк, когда они легким галопом поехали дальше.

– Прямо к северной границе, – ответил старик. – Слишком много людей знают, что мы находимся здесь, поэтому давайте достигнем Мориндленда как можно быстрее.

– Если за нами действительно гонятся, то преследование будет продолжаться всю дорогу, не так ли? – спросил Гарион, нервно оглядываясь.

– Я так не думаю, – сказал Белгарат. – Мы оставим преследователей далеко позади, когда достигнем страны мориндимов. Не думаю, что они рискнут вступить на мориндимскую территорию.

– Это так опасно, дедушка?

– Мориндимы жестоко расправляются с чужаками, которые попадают к ним в руки.

– А разве мы тоже не будем для них чужаками? – подумав, спросил Гарион. – Я имею в виду мориндимов.

– Я позабочусь об этом, когда мы доберемся туда.

Остаток темной ночи они продолжали скакать галопом, оставив далеко позади преследователей, двигавшихся теперь с осторожностью. В темноте под деревьями виднелись мерцающие точки светлячков, непрерывно верещали сверчки. Когда же первые проблески зари начали просачиваться сквозь деревья, они достигли другой опушки леса. Белгарат натянул поводья и стал настороженно оглядывать низкую поросль, усеянную то тут, то там обугленными пнями.

– Нам нужно подкрепиться, – предложил он. – Лошади тоже нуждаются в отдыхе, да и мы можем немного поспать, прежде чем ехать дальше. – Он опять оглянулся в предрассветных сумерках. – Но все-таки давайте съедем с дороги. – И повернул свою лошадь, направляя ее по кромке выжженной земли.

Через несколько минут они достигли небольшой поляны среди густых зарослей. На опушке был небольшой ключ, вода которого тонкой струйкой сбегала в покрытый ряской пруд, а трава на поляне ярко зеленела. Но краям поляна была окаймлена зарослями ежевики и кучами обуглившихся ветвей.

– Кажется, подходящее место, – решил Белгарат.

– Не совсем, – возразил Силк, глядя на стоявшую в центре поляны грубо обработанную глыбу камня, покрытую по бокам отвратительными черными пятнами.

– Для наших целей подходит, – ответил старик. – Люди обычно избегают алтарей Торака, а компания людей нам не очень-то нужна.

Они слезли с лошадей на опушке леса, и Белгарат начал искать в одном из тюков хлеб и сушеное мясо. Гарион был в каком-то отрешенном состоянии. Он устал, и это утомление несколько сказалось на его способности соображать. Не отдавая себе отчета, он медленно подошел по зыбкой торфяной земле к запятнанному кровью алтарю и уставился на него. Глаза его машинально отмечали детали, но смысл их не доходил до сознания Гариона. Почерневший камень торчал в центре поляны, не отбрасывая тени в слабых отблесках рассвета. Это был старый алтарь, и в последнее время его не использовали. Пятна, въевшиеся в поры камня, почернели от времени, а кости, разбросанные вокруг, наполовину вросли в землю и были затянуты зеленоватым лишайником. В поисках убежища быстроногий паук бросился в пустую глазницу черепа. Многие кости были сломаны и покрыты следами от небольших острых зубов лесных падальщиков, которые кормятся всякой мертвечиной. Дешевая потускневшая серебряная брошь на цепочке свисала с бугорчатого позвонка, а недалеко от нее валялась позеленевшая латунная пряжка, все еще прикрепленная к кусочку покрытой плесенью кожи.