Потаенный Город - Эддингс Дэвид. Страница 16

– А отплытие, стало быть, завтра?

Спархок вновь покачал головой.

– Послезавтра. Завтра мы будем загружать в трюмы груз.

– Честная работа, Спархок? – ухмыльнулся Вэнион.

– Ты говоришь точь-в-точь, как Халэд.

– У него вполне определенные взгляды, верно?

– Как и у его отца.

– Перестань тереть лицо, Спархок. Ты сотрешь кожу до крови. – Вэнион помолчал. – Как это было?

– Очень странно.

– Больно?

– Когда выпрямили нос – да. Сейчас он ноет так, словно его вновь перебили. Радуйся, что тебе не придется испытать этого.

– В этом вряд ли был бы смысл. Я ведь не должен буду украдкой пробираться по темным закоулкам, как вы. – Вэнион сочувственно взглянул на друга. – Мы вернем ее, Спархок.

– Разумеется. Это все, что ты мне хотел сказать? – Голос Спархока звучал намеренно бесцветно. Главное было – ничего не чувствовать.

– Просто будь осторожен и постарайся держать в узде свой нрав.

Спархок кивнул.

– Пойдем посмотрим, как там остальные.

Спору нет, перемены были ошеломляющие. Трудно было понять, кто же на самом деле сейчас говорит, и порой Спархока застигало врасплох то, кто именно отвечал на его вопрос. Они попрощались и без лишнего шума покинули часовню, смешавшись с другими рыцарями церкви. Выйдя в залитый светом факелов внутренний двор, они прошли по подъемному мосту и по темной ночной лужайке направились к казармам, где размещались рыцари церкви. Там Спархок, Стрейджен и Телэн переоделись в измазанные смолой матросские блузы, и остальные также облачились в неприметные одежды простолюдинов. Затем все спустились в подвалы.

Кааладор, носивший теперь грубоватое лицо пожилого рыцаря-дэйранца, вел их сырым, затянутым клочьями паутины ходом, освещая дорогу дымным факелом. Когда они прошли около мили, он остановился и поднял факел выше.

– Туточки ваш выход, Спархок, – объявил он, указывая на крутую узкую лестницу. – Выйдете прямехонько в проулок – воняет там, конечно, будь здоров, зато темнотища в самый раз. – Кааладор помолчал. – Извини, Стрейджен, – добавил он, – захотелось сказать что-нибудь тебе на память.

– Как это мило, – пробормотал Стрейджен.

– Удачи, Спархок, – сказал Кааладор.

– Спасибо. – Они пожали друг другу руки, и Кааладор, высоко держа факел, повел своих спутников дальше по пахнущему сыростью и плесенью туннелю, оставив Спархока, Телэна и Стрейджена в полной темноте.

– Им не угрожает ни малейшая опасность, Вэнион, – убеждала Флейта магистра пандионцев, покуда женщины собирали вещи. – В конце концов, с ними буду я, а уж я-то сумею о них позаботиться.

– Ну, хотя бы десять рыцарей, – снизил он свои требования.

– Они будут нам только помехой, любовь моя, – сказала Сефрения. – Кому надо помнить об осторожности, так это тебе. На вооруженных людей нападут скорее, чем на нескольких мирных путников.

– Но женщинам небезопасно путешествовать одним, – настаивал Вэнион. – В лесах полно разбойников и тому подобного отребья.

– Мы не настолько будем задерживаться в одном месте, чтобы привлечь внимание разбойников или кого-нибудь еще, – терпеливо пояснила Флейта. – Мы доберемся до Дэльфиуса за два дня. Я могла бы устроить это и в один день, но мне придется долго беседовать с Эдемусом, прежде чем войти в его долину. Его наверняка не скоро удастся уговорить.

– Когда вы покидаете Материон, лорд Вэнион? – спросила Ксанетия.

– Где-нибудь в конце недели, анара, – ответил он. – Нам нужно подготовить снаряжение и позаботиться об обозах с провизией.

– Не забудь взять теплые вещи, – напомнила Сефрения. – Вот-вот начнет холодать.

– Хорошо, любовь моя. Сколько вы пробудете в Дэльфиусе?

– Это еще неизвестно. Афраэль известит тебя обо всех новостях. Нам многое нужно обсудить с анари Кедоном. То, что Киргон призвал Клааля, осложнило наше положение.

– Воистину так, – согласилась Ксанетия. – Может статься так, что принуждены мы будем умолять Эдемуса вернуться.

– А он согласится?

Флейта проказливо улыбнулась.

– Я его выманю, Вэнион, – сказала она, – ты же знаешь, как хорошо я умею это делать. Уж если я чего-то захочу, я этого всегда добьюсь. Ну почти всегда.

– Эй, ты! А ну, шевелись! – проревел боцман, кряжистый детина с бычьей шеей, щелкая плетью у самых пяток Стрейджена.

Стрейджен, чью новую физиономию украшали теперь длинные усы светловолосого рыцаря-генидианца, швырнул на палубу тюк, который волок на спине, и потянулся за кинжалом.

– Не смей! – прошипел Спархок. – Сейчас же подними тюк!

Стрейджен ожег его сердитым взглядом, но все же нагнулся и подхватил тюк.

– Мы так не договаривались, – проворчал он.

– На самом деле у него и в мыслях не было охаживать тебя плеткой, – заверил Телэн кипящего от злости талесийца. – Все матросы жалуются, что их будто бы колотят, но эта плетка так, для виду. Боцман, который и вправду лупит своих людей плетью, обыкновенно одной прекрасной ночью отправляется за борт в одиночное плавание.

– Возможно, – мрачно проворчал Стрейджен, – но вот что я тебе скажу: если этот кретин хоть дотронется до меня своей плетью, он не успеет даже поплавать. Я выпущу ему кишки на палубу прежде, чем он успеет разинуть рот.

– Эй, новички! – проорал боцман. – Нечего языком трепать! Работать надо, а не болтать о погоде! – И он снова угрожающе щелкнул плетью.

– Она могла это сделать, Халэд, – настаивал Берит.

– По-моему, ты перегрелся на солнце, – отозвался Халэд.

Они ехали на юг по безлюдному песчаному берегу, протянувшемуся под пасмурным небом. К дороге подступали негостеприимного вида соляные болота, и сухие камыши громко шуршали и потрескивали под сильным ветром с моря. Халэд приподнялся в стременах и огляделся, затем вновь опустился в седло.

– Нелепая идея, мой лорд.

– Пошевели мозгами, Халэд! Афраэль – богиня. Она может все.

– Уверен, что может, но с чего бы ей этого хотеть?

– Ну… – Берит замялся. – Наверняка у нее была на то причина, верно? Причина, которую мы с тобой не в силах понять и постичь.

– Вот, стало быть, что делает с человеком обучение стирикской магии? Ты уже готов искать богов под каждым кустом. Берит, это просто совпадение. Девочки похожи, и ничего более.

– Можешь сомневаться сколько тебе угодно, Халэд, но я все-таки считаю, что здесь что-то не так.

– А я считаю, что ты городишь чушь.

– Чушь или нет, но у них одинаковая манера держаться, одинаковое выражение лица, и обе они так и пышут самодовольным превосходством.

– Отчего бы и нет? Афраэль – богиня, а Даная – наследная принцесса. Они и в самом деле превосходят остальных – во всяком случае, на их собственный взгляд, – и мне сдается, ты забыл о том, что видел их одновременно в одной комнате. Господи, Берит, да они даже говорили друг с другом!

– Халэд, это еще ничего не значит. Афраэль – богиня. Если, ей захочется, она может быть в десяти местах одновременно.

– Это возвращает нас к прежнему вопросу: почему? С какой целью она это устроила? Даже боги ничего не делают без причины.

– Этого мы не можем знать, Халэд. Может быть, она просто забавляется.

– Берит, неужели тебе так невтерпеж повсюду находить чудеса?

– Она могла это сделать, – не сдавался Берит.

– Ну да, могла. И что из того?

– Тебе что же, совсем не любопытно?

– Не особенно, – пожал плечами Халэд.

Улаф и Тиниен были обряжены в старые мундиры одной из немногих частей тамульской армии, в которые принимали добровольцев из эленийских королевств Западной Дарезии. Им достались лица пожилых рыцарей, поседевших в боях ветеранов. Судно, на котором они плыли, принадлежало к тем потрепанным и ветхим посудинам, которые бороздят прибрежные воды. Небольшая сумма, которую они заплатили за проезд, обеспечила им именно проезд, и ничего более. Они прихватили с собой провизию и заплатанные одеяла, ели и спали на палубе. Местом их назначения была небольшая приморская деревушка лигах в сорока пяти от подножья Тамульских гор. Дни они проводили на палубе, попивая дешевое вино и играя в кости на мелкие ставки.