Потаенный Город - Эддингс Дэвид. Страница 8

Как бы то ни было и кто бы это ни устроил, но они – намного раньше, чем следовало, – прибыли к песчаному берегу в нескольких милях севернее Материона и начали сводить коней на берег с шатких бревен плота.

– Недолгое путешествие, – лаконически отметил Халэд, наблюдая за тем, как послушники выгружают на берег коней.

– Так ты заметил! – рассмеялся Берит.

– Они не особенно и скрывали. Когда брызги, намерзавшие на моей бороде, в один миг растаяли, я начал подозревать неладное. – Он помолчал.

– Трудное это дело – учиться магии?

– Сама по себе магия не так уж и сложна. Главная трудность – изучить стирикский язык. В стирикском нет правильных глаголов. Они все не правильные, да к тому же у них девять спряжений.

– Пожалуйста, Берит, говори по-эленийски.

– Ты знаешь, что такое глагол?

– Более или менее знаю, но что такое спряжение? Бериту отчего-то стало легче – по крайней мере, Халэд знает не все на свете.

– Я помогу тебе разобраться, – заверил он друга. – Может быть, Сефрения что-нибудь придумает.

Солнце уже заходило, сверкая ослепительными красками, когда они въехали в жемчужно мерцающие ворота Огнеглавого Материона, и к тому времени, когда рыцари добрались до имперской резиденции, на город уже опустились сумерки.

– Что это с ними стряслось? – пробормотал Халэд, когда они миновали ворота резиденции.

– Ты о чем? – не понял Берит.

– Парень, для чего у тебя глаза? Стражники у ворот глядели на Спархока так, словно он вот-вот взорвется – или превратится в дракона. Говорю тебе, Берит, что-то здесь не так.

Рыцари церкви свернули по залитой сумеречным светом лужайке к своим казармам, а остальные с цокотом проскакали по подъемному мосту в ворота замка Эланы. Они спешились во внутреннем дворе при свете факелов и вошли в замок.

– Здесь даже хуже, – пробормотал Халэд. – Давай-ка держаться поближе к Спархоку, на случай, если придется утихомиривать его. Рыцари у подъемного моста, похоже, не на шутку боятся его.

Они поднялись по лестнице к королевским покоям. На привычном месте у дверей не было Миртаи, и это еще больше насторожило Берита. Халэд прав – что-то здесь определенно не так.

Император Сарабиан, в своем любимом лиловом камзоле и обтягивающих штанах, нервно вышагивал по синему ковру гостиной. Когда Спархок и Вэнион направились к нему, он, казалось, попятился и съежился.

– Ваше величество, – приветствовал его Спархок, наклонив голову. – Как приятно вновь вас увидеть. – Он огляделся. – Где Элана? – спросил он, положив шлем на стол.

– Э-э… минутку, Спархок. Как дела на Северном мысе?

– Более или менее так, как мы задумали. Киргон больше не повелевает троллями, но зато у нас теперь есть новая проблема, быть может, похуже прежней.

– Вот как?

– Мы все расскажем, когда Элана присоединится к нам. Это не настолько приятная история, чтобы повторять ее дважды.

Император беспомощно взглянул на своего министра иностранных дел.

– Поговорите с баронессой Мелидирой, принц Спархок, – предложил Оскайн. – У нас здесь кое-что случилось. Она была при этом, а потому лучше нас сможет ответить на ваши вопросы.

– Что ж, ладно, – голос Спархока прозвучал ровно, хотя и беспокойство Сарабиана, и уклончивый ответ Оскайна во все горло кричали о том, что произошло нечто недоброе.

Баронесса Мелидира сидела в своей постели, опершись спиной на гору подушек. На ней был очаровательный синий халатик, однако на левом плече белела широкая повязка. Баронесса была бледна, но ее глаза были холодны и тверды, как камень. У ее постели сидел Стрейджен в своем любимом камзоле из белого атласа. Лицо его выражало нешуточную тревогу.

– Ну наконец-то, – сказала Мелидира. Голос ее прозвучал жестко и деловито. Она метнула уничтожающий взгляд на императора и его советников. – Я вижу, принц Спархок, эти храбрые господа предоставили мне рассказать вам о том, что здесь случилось. Я постараюсь быть краткой. Пару недель назад вечером королева, Алиэн и я готовились ко сну. Вдруг в дверь постучали, и вошли четверо мужчин, которых мы вначале сочли пелоями: у них были обриты головы, они были одеты на пелойский манер – однако это были не пелои. Один из них был Крегер. Трое других – Элрон, барон Парок и Скарпа.

Спархок не шевельнулся, лицо его не изменилось.

– Что же дальше? – спросил он ровным, безжизненным голосом.

– Стало быть, вы решили сохранять благоразумие, – холодно сказала Мелидира. – Что ж, хорошо. Мы обменялись несколькими оскорблениями, а затем Скарпа велел Элрону убить меня – просто для того, чтобы доказать королеве, что он не шутит. Элрон бросился на меня со шпагой, и я отвела его клинок запястьем. Я упала и вымазала себя кровью, чтобы было похоже, что я мертва. Тогда Элана упала на меня, притворяясь, что рыдает от горя, хотя на самом деле она отлично видела, что я сделала. – Баронесса вынула из-под подушки кольцо с рубином. – Это предназначено вам, принц Спархок. Ваша жена спрятала его в моем корсаже. Она также успела прошептать: «Передай Спархоку, чтобы не тревожился за меня, и еще скажи, что я запрещаю ему отдавать Беллиом, чем бы они мне ни угрожали». Слово в слово, именно так она и сказала, а потом прикрыла меня одеялом. Спархок взял кольцо и надел его на палец.

– Понимаю, – ровно сказал он. – Что было потом, баронесса?

– Скарпа сказал вашей жене, что он и его приятели берут ее и Алиэн в заложницы. Он сказал, что вы так дурацки привязаны к ней, что отдадите ему все, только бы вернуть ее живой и невредимой. Он явно намеревается обменять ее на Беллиом. У Крегера уже было приготовлено письмо, и он отрезал локон у Эланы и приложил его к своему посланию. Полагаю, будут еще и другие письма, и к каждому будет приложен ее локон, чтобы подтвердить их подлинность. Затем они взяли королеву и Алиэн и ушли.

– Благодарю, баронесса, – все так же безжизненно проговорил Спархок. – Вы проявили поразительное мужество в этом злосчастном происшествии. Могу я взглянуть на письмо?

Мелидира вновь сунула руку под подушку и протянула ему сложенный и запечатанный кусок пергамента.

Берит полюбил свою королеву с той минуты, когда впервые увидел ее на троне, заключенной в кристалл, хотя никогда ни словом не обмолвился ей о своем чувстве. В жизни, конечно, ему еще не раз довелось бы полюбить, но эта любовь была первой. И когда Спархок сломал печать, развернул пергамент и бережно вынул густой локон бледно-золотистых волос, разум Берита вдруг охватило пламя, и он с силой стиснул рукоять боевого топора.

Халэд взял его за руку пониже плеча, и Берит смутно подивился тому, какая крепкая хватка у его друга.

– Проку от этого не будет, Берит, – жестко проговорил Халэд. – А теперь отдай мне топор, покуда ты не натворил глупостей.

Берит глубоко, судорожно вздохнул, одолевая приступ внезапной, бессмысленной ярости.

– Извини, Халэд, – пробормотал он, – я просто потерял самообладание. Теперь все в порядке. – Берит взглянул на друга. – Спархок, кажется, разрешил тебе прикончить Крегера?

– Во всяком случае, он так сказал.

– Ты не будешь возражать, если я тебе помогу? Зубы Халэда блеснули в краткой усмешке.

– Хорошая компания никогда не помешает, когда возишься с чем-то целую неделю.

Спархок быстро прочел письмо, свободной рукой нежно сжимая локон бледных волос Эланы. Берит видел, как под стиснутыми челюстями друга перекатываются желваки. Наконец он протянул письмо Вэниону.

– Прочти это вслух, – угрюмо сказал он. Вэнион кивнул, взял письмо и прокашлялся.

– «Ну что ж, Спархок, – начал он, – полагаю, что твой гнев уже унялся. Я надеюсь, что ты убил не слишком много людей, которые должны были охранять твою жену.

Ситуация, боюсь, болезненно очевидна. Элана – наша заложница. Ты ведь будешь вести себя прилично, не так ли, старина? Скучная истина в том, что ты можешь получить ее назад в обмен на Беллиом и кольца. Мы дадим тебе несколько дней на то, чтобы перебеситься и поискать выход из создавшегося положения. Затем, когда ты придешь в себя и осознаешь, что другого выхода у тебя нет, кроме как делать то, что тебе скажут, я подброшу тебе другое послание с более подробными наставлениями. Пожалуйста, будь хорошим мальчиком и следуй этим наставлениям в точности. Мне бы не хотелось убивать твою жену, так что умерь свое воображение.