Сапфирная роза - Эддингс Дэвид. Страница 15

— Теперь, Спархок, — сказала Сефрения, — возьми Беллиом в свои руки и дотронься им до сердца Эланы. Проверь, чтобы кольца касались камня. И когда ты это сделаешь, прикажи ему исцелить королеву.

Спархок взял Сапфирную Розу в руки, и затем, осторожно приставив цветок-гемму к груди Эланы, громким голосом приказал:

— Исцели мою королеву, Беллиом-Голубая-Роза!

Громадная волна невиданной силы вырвалась из самой глубины самоцвета и заставила Спархока пасть на колени. Пламя свечей задрожало и свет от них на мгновение потускнел, как если бы чья-то мрачная тень пронеслась через Залу. Что это? Может, тот самый грозный призрак, который неотступно преследовал Спархока и охотился за ним в его снах? Внезапно Элана выпрямилась, тело ее перестало содрогаться в конвульсиях и из груди вырвался приглушенный вздох. Еще через мгновение глаза ее приобрели осмысленное выражение, и королева с удивлением посмотрела на Спархока.

— Свершилось! — произнесла дрожащим голосом Сефрения и устало опустилась на помост.

— Мой рыцарь! — слабым голосом крикнула опомнившаяся от изумления Элана стоявшему перед ней на коленях Спархоку. — О, мой Спархок, наконец-то ты вернулся ко мне! — Она положила руки к нему на плечи, нагнулась и подарила ему долгий нежный поцелуй.

— Ну, дети, на сегодня достаточно, — сказала им Сефрения. — Спархок, отнеси королеву в ее покои.

Спархок был в замешательстве, поцелуй Эланы совершенно не напоминал поцелуй той маленькой девочки, которую он знал когда-то. Он убрал Беллиом, снял шлем и передал его Келтэну. Затем он осторожно взял на руки свою королеву, которая тут же обняла его руками за шею и прижалась к его щеке.

— О, наконец-то я нашла тебя, — вздохнула она, — и я люблю тебя, и никогда больше не отпущу от себя.

4

На следующее утро, когда Спархок возвратился после посещения королевы и снял доспехи, мысли его были заняты только Эланой. Чуяло его сердце, что общение с ней будет теперь для него сопряжено с большими сложностями. Когда он покидал свою маленькую королеву, уезжая в ссылку, отношения между ними были вполне ясно определены. Он был взрослый человек, ее наставник, а она всего-навсего ребенок. Теперь все было по-другому, их отношения должны были складываться как между монархом и его слугой. Конечно, Кьюрик и другие рассказывали ему о том мужестве и истинно королевском характере, которые его воспитанница проявила во время своего недолго правления, перед тем как Энниас отравил ее, но слышать об этом, и испытать на самом себе совсем другое. Нет, это совершенно не означает, что Элана обращалась с ним резко и повелительно. Наоборот, ему казалось, что она испытывает к нему истинную привязанность, и она не отдавала ему прямых приказов, а создавалось такое впечатление, что Элана ожидает его согласия на ее желания. Все было очень странно и ново для них обоих, и Спархока очень тревожила возможность неверных поступков как с его стороны, так и со стороны королевы Эланы.

Его опасения оправдывали и некоторые последние события. В первую очередь ее просьба, чтобы он спал в палате, прилегающей к ее, казалась ему крайне неуместной, даже слегка скандальной. Когда же он попытался объяснить это королеве, она смеялась до слез. Поразмыслив, Спархок в такой ситуации решил, что некоторой защитой от болтливых языков могли бы послужить доспехи. Времена были неспокойными, и королеве Элении требовалась надежная охрана. А Спархок, как ее рыцарь, имеет право и даже обязан охранять свою королеву. Однако когда он предстал перед ней этим утром в полных доспехах, она поморщила нос и предложила ему переодеться. Он понимал, это было серьезной ошибкой. Рыцарь Королевы в доспехах — одно дело, при этом ни один здравомыслящий человек, которого еще интересует свое собственное здоровье, не рискнет болтать об излишней близости Спархока к королевской персоне. Однако если он станет носить камзол и облегающие штаны, то слуг ничто не сможет удержать от неуместных разговоров. А если по дворцу поползут всевозможные слухи и сплетни, то скоро об этом будет знать и весь город.

Спархок с сомнением оглядел себя в зеркале. На нем был черный бархатный камзол, отделанный серебром, и облегающие штаны. Ему казалось, что этот наряд все же имеет, пусть и весьма отдаленное, сходство с форменной одеждой, а чтобы еще больше подчеркнуть это, он обулся в черные короткие сапоги, отвергнув те туфли, что недавно вошли в моду при дворе. Не пришлась по вкусу Спархоку и тонкая рапира; отшвырнув ее в сторону, он прицепил к поясу свой боевой меч. Вид при этом был у него откровенно нелепым, но присутствие тяжелого оружия будет ясно указывать на то, что Спархок посещает королевские апартаменты по делу.

— Это просто смешно, Спархок, — рассмеялась Элана, когда он возвратился в комнату, где она отдыхала на диване, вся обложенная большими мягкими подушками и укрытая голубым шелковым покрывалом.

— Что, моя королева? — невозмутимо поинтересовался Спархок.

— Этот твой меч. Он совершенно не подходит к этой одежде. Пожалуйста, сними его и носи ту рапиру, которую я приказала тебе выдать.

— Если вас так оскорбляет мой внешний вид, ваше величество, то я могу удалиться. Однако меч будет там, где находится сейчас. Я не смогу защитить вас выданной мне вязальной спицей.

— Что такое? — горячо начала она. Глаза ее гневно сверкнули.

— Таково мое решение, Элана, — резко обрубил он все ее возражения. — Я отвечаю за вашу безопасность, и те шаги, которые я в связи с этим вынужден предпринимать, не подлежат обсуждению.

Они обменялись долгими тяжелыми взглядами. Спархок знал, что это был не последний раз, когда столкнулись их воли.

Взгляд Эланы смягчился.

— Ты такой суровый и неумолимый, мой рыцарь, — сказала она.

— Там, где это касается безопасности вашего величества — да!

— Так что же мы тогда спорим, мой рыцарь? — капризно улыбнулась она, хлопая ресницами.

— Не делай так, Элана, — сказал он ей, привычным, в обращении с нею, когда она была маленькой девочкой, тоном наставника. — Ты королева, а не какая-нибудь застенчивая горничная. Не пытайся просить, а тем более очаровывать. Приказывай.

— А ты снимешь этот меч, если я прикажу тебе, Спархок?

— Нет, здесь обычные правила неприменимы.

— И кто решил это?

— Я. Но если ты хочешь, мы можем послать за графом Лэндийским. Он хорошо разбирается в законах и сможет высказать нам свое мнение по этому поводу.

— Но если он не решит в твою пользу, ты ведь и его не послушаешь?

— Да.

— Это не честно, Спархок.

— А я и не пытаюсь быть честным, моя королева.

— Спархок, по крайней мере когда мы наедине, можешь ты отказаться от «ваших величеств» и «моих королев». В конце концов, у меня есть имя, и ты не боялся меня называть по имени, когда я была ребенком.

— Как пожелаешь, — пожал он плечами.

— Нет, скажи, Спархок, скажи — Элана! Это не трудное имя, скажи, ничего с тобой не случится.

Спархок улыбнулся.

— Хорошо, Элана, — сдался он. После поражения в вопросе о мече ей была необходима хотя бы маленькая победа, чтобы восстановить свое королевское достоинство. Она откинулась на подушки и задумалась. Ее светлые волосы были аккуратно уложены, а на щеках играл румянец, слегка контрастирующий с нежной бледностью ее кожи. — А что ты делал в Рендоре после того, как этот идиот Алдреас отправил тебя в ссылку.

— Не стоит так говорить о своем отце, Элана.

— Да какой из него отец, Спархок, и умом он особенно не блистал. Должно быть, усилия, которые он растратил на свою сестру, размягчили его мозги.

— Элана!

— Не притворствуй, Спархок! Весь дворец знает об этом, а возможно, и целый город.

Спархок решил, что пора подыскать мужа для своей королевы.

— Откуда тебе так много известно о принцессе Ариссе? — спросил он. — Ее ведь отправили в монастырь еще до твоего рождения.

— У слухов долгая жизнь.

Спархок лихорадочно обдумывал, как бы сменить тему беседы. Хотя Элана, казалось, была неплохо осведомлена о том, что говорила, он не мог примириться с тем, что она ведет подобные разговоры. Он чувствовал, что в душе она для него по-прежнему чистый, невинный ребенок, каким он ее оставил десять лет назад.