До конца своих дней - Бенедикт Барбара. Страница 61

– А я думал, что вы уже все давно спите, – сказал он и шагнул в комнату.

Дети хором воскликнули: «Раф!» – и бросились к нему. Глядя, как он с улыбкой обнимал каждого, Гинни почувствовала, что ей тоже хочется обнять его. Он такой сильный, такой надежный... и такой добрый – как можно против него устоять?

Во всяком случае, он добр к детям. Он выдал каждому по конфете и опасливо посмотрел на Гинни.

– Ничего, – утешил ее Кристофер, – я дам вам половину своей конфеты.

Что за прелесть этот мальчик! Но вслед за ним и другие дети, хотя и не так непосредственно, предложили поделиться с ней сладостями. Раф задумчиво поглядел на Гинни.

– А поесть мне никто не даст? – спросил он. – Я такой голодный, точно не ел три дня. – Он понюхал воздух. – У вас так вкусно пахнет, что у меня еще за дверью слюнки потекли. – Он повернулся к Джуди. – Что-нибудь осталось от ужина?

– Не знаю. Спроси ее, – ответила девочка, кивнув на Гинни. Гинни уже пошла за тарелкой, радуясь, что ей есть чем заняться. Она жестом пригласила Рафа сесть за стол и стала наливать ему из котелка похлебку.

– Вот похлебка от ужина осталась, – суетливо говорила она. – Не то чтобы очень элегантное блюдо, но голод утоляет.

Она вспомнила, что Эдита-Энн в ее первый день в Розленде сказала что-то в этом же роде, а она, Гинни, отказалась есть приготовленную кузиной еду. Хоть бы ее стряпня оказалась получше на вкус! Раф подошел к столу и сказал, бросив на нее подозрительный взгляд:

– Что-то вы сегодня прямо хозяюшка.

– Мы теперь готовим по очереди, – вызывающе сказала Джуди. Вдруг дядя будет недоволен тем, что еду готовила не она?

Гинни улыбнулась девочке и поставила перед Рафом тарелку с похлебкой.

– Моя первая попытка, – объяснила она. – Джуди мной руководила.

– Это приготовили вы?

Раф явно с трудом поверил ее словам, и это было обидно. Но еще обиднее было сомнение, с которым он смотрел в тарелку.

– Не бойтесь, не отравитесь. Видите, дети это ели и все еще живы.

Раф медленно, с явным опасением поднес ко рту ложку. Гинни смотрела, как он ест, и затаив дыхание ждала приговора. Она заметила, что дети так же выжидающе смотрят на Рафа.

– А что, неплохо, – наконец сказал он, и Гинни облегченно вздохнула. Поглядев на детей, она увидела, что и они успокоились. Джуди даже ухмыльнулась, но тут же отвернулась и принялась прятать меч за стул.

Этой девочке нужно больше улыбаться, подумала Гинни. Она слишком молода, чтобы подавлять в себе все радостные чувства, чтобы запирать на замок свое чувство юмора. Чересчур уж она похожа на своего дядю.

Покончив с похлебкой, Раф опять обратил на Гинни скептический взгляд.

– Должен признаться, моя прекрасная дама, что вы не перестаете меня удивлять.

– А я считаю, что ужин был превкусный. Кристофер, который стоял рядом с Рафом, радостно улыбнулся Гинни.

Раф пожал плечами.

– Для королевы неплохо.

– Разве она королева? – спросил Кристофер, переводя взгляд с улыбающегося дяди на вспыхнувшую Гинни.

– Нет, я не королева, – сердито ответила она. – Твой дядя просто дразнится.

– Леди Гиневра, откуда вдруг такая скромность? Когда мы были детьми, вы правили нами королевской рукой.

Дети подошли к столу, с любопытством слушая разговор взрослых. Гинни попыталась им объяснить:

– Детьми мы играли в Камелот. Я играла королеву Гиневру, потому что меня тоже зовут Гиневрой и у меня тоже белокурые волосы.

– И то, что ваш папа к тому же был самый богатый человек в округе, конечно, не имело к этому ни малейшего отношения?

«Почему он так отвратительно со мной разговаривает?» – подумала Гинни. Счастье, которое она испытала при появлении Рафа, начало меркнуть. Прямо-таки нарывается на ссору.

Но она видела обращенные к ней взоры детей и решила не ввязываться в перебранку. Как же она сможет добиться, чтобы они перестали вздорить между собой, если у них перед глазами будет пример вечной пикировки между их дядей и самой Гинни? Она говорит детям, что лучший способ не дать человеку тебя разозлить – это не обращать на него внимания. А если это не помогает, призови на помощь терпение и чувство юмора.

И Гинни призвала их на помощь. А Раф тем временем отодвинул от себя пустую тарелку и откинулся на спинку стула.

– Ужин был первый сорт, – сказал он с усталым вздохом, – мне надо ехать. Побыл у вас, увидел, что вы все живы здоровы, что аллигаторы вас не съели – и ладно.

Он еще раз вздохнул и встал со стула. Дети аж застонали от разочарования. А Гинни не удержалась:

– Как же так? Вы только что приехали! Неужели вы не можете побыть с нами подольше?

– Что поделаешь, крестьянскую работу никогда не переделаешь.

– Подождите! – Раф задержался в дверях и повернул к ней хмурое лицо. – Мне надо вас кое о чем попросить.

– О чем это?

Гинни предпочла бы кокетливо похлопать ресницами, но, учитывая его недовольный тон и вспомнив предупреждение Джуди о том, что он любит, чтоб с ним говорили напрямую, она прямо сказала, что ей нужно какао. Увидев, как он еще больше нахмурился, она объяснила:

– Надо же мне что-то пить по утрам. К кофе я привыкнуть не могу.

– Попробую достать, – кратко ответил Раф.

– Подождите, это еще не все, – торопливо продолжала Гинни. – Еще нужно платье. Не для меня, – добавила она, увидев, как он окинул ее взглядом с головы до ног. – Для Джуди. Надо же ей надеть что-нибудь красивое на турнир.

Трудно сказать, у кого был более удивленный вид – у Рафа или его племянницы, – но оба посмотрели на Гинни как на сумасшедшую.

– Мы тут читали Айвенго, – продолжала Гинни, – и подумали, что неплохо было бы организовать наш собственный турнир. Это будет в субботу. Надеюсь, вы сможете приехать.

Гинни украдкой подмигнула Джуди, надеясь, что та поймет. В субботу у Рафа день рождения. Если он приедет из-за турнира, празднование дня рождения будет для него приятным сюрпризом.

Джуди, слава Богу, была смышленой девочкой.

– Пожалуйста, Раф, обещай, что приедешь. Будет очень интересно.

– Мы будем сражаться за честь и достоинство, – добавил Патрик, который тоже сообразил, что имеет в виду Гинни.

– И за Камелот, – подключились близнецы.

А Кристофер, захваченный общим порывом, выпалил:

– И за наш новый дом.

С каждой фразой лицо Рафа все больше темнело.

– Пожалуйста, Раф, обещай, что приедешь, – упорствовала Джуди, не обращая внимания на его неудовольствие. – Гинни, конечно, будет королевой Гиневрой, а ты будешь королем Артуром.

– Артура выгнали из его страны, – свирепо рявкнул Раф, глядя на Гинни. – А королева давно уже решила, что предпочитает Ланцелота.

С этими словами он вышел из дома и захлопнул за собой дверь.

Дети повернулись к Гинни с обиженными, непонимающими, лицами, словно надеясь, что она поможет им починить эту трещину в отношениях с дядей, как помогла им починить крышу. Она чуть не сказала им, что для, того, чтобы починить эту трещину, молотка и гвоздей недостаточно, но у них в глазах светилась надежда, и кроме того, разве она не дала себе слово больше не убегать от неприятностей?

– Подождите здесь, – сказала она детям, заставив себя обнадеживающе улыбнуться. – Пойду с ним поговорю.

Сказать-то это легко, думала она, поспешая вслед за Рафом к пироге и не ожидая от этой беседы ничего хорошего. Никакой юмор, никакое терпение ей не помогут, когда он в таком отвратительном настроении.

– Что вам нужно? – рыкнул Раф.

– Я пришла с вами поговорить.

– Да? Еще не все требования мне предъявили? Гинни заставила себя сказать спокойным тоном:

– Почему вы так враждебно со мной разговариваете? Устроили сцену перед бедными детьми!

– А, так теперь они бедные дети? Вы вроде бы только вчера называли их обормотами.

Терпение Гинни иссякло:

– Да что вы знаете про вчера? Вас здесь не было! Вас никогда здесь нет!

– Верно, нет, – сказал он тихим, но свирепым голосом. – Я пытаюсь достать деньги, чтобы вы могли пить свой шоколад, устраивать турниры и играть в разные прочие игры с моими детьми.