Арканзасские трапперы - Эмар Густав. Страница 10

Наступила ночь. Прерия начала оживать, и издали уже доносился вой диких зверей.

Поужинав с большим аппетитом, охотники набили и зажгли трубки. Потом, сев спиною к огню, чтобы пламя не мешало им заметить приближение подозрительного человека или хищного зверя, стали курить с тем наслаждением, которое испытывают люди, отдыхая после долгого утомительного дня и не зная наверное, скоро ли удастся им дождаться такого отдыха снова.

— Ну? — лаконично спросил старший охотник, затягиваясь и выпуская дым.

— Ты был прав, — отвечал его товарищ.

— А!

— Да, мы зашли слишком вправо и потому потеряли след;

— Я был уверен в этом. Дело в том, Весельчак, что ты все еще никак не можешь отвыкнуть от обычаев индейцев, живущих в Канаде. Краснокожие, с которыми нам приходится иметь дело здесь, совсем не похожи на ирокезов, охотящихся в твоей стране.

Весельчак кивнул головой.

— Впрочем, не стоит толковать об этом, — продолжал его товарищ. — Самое главное заключается в том, чтобы узнать, кто ограбил нас.

— Я знаю.

— Отлично! — сказал старший охотник, вынимая изо рта трубку. — Какое же племя осмелилось украсть западни с моей меткой?

— Команчи, Чистое Сердце.

— Я так и думал. Десять наших лучших западней похищены в одну ночь. Клянусь, Весельчак, что им придется дорого поплатиться за это!.. Где же теперь команчи?

— На расстоянии не больше трех миль отсюда. Их человек двенадцать. Они идут к своим горам.

— Не все они вернутся туда, — сказал Чистое Сердце, бросив взгляд на свою винтовку.

— Черт возьми! — воскликнул, засмеявшись, Весельчак. — Они получат только то, чего вполне заслуживают. Я знаю, что ты сумеешь наказать их, Чистое Сердце, и вполне полагаюсь в этом случае на тебя. Тебе еще больше захочется отомстить им, когда ты узнаешь, кто предводительствует ими.

— Значит, я знаю их вождя?

— Отчасти, — отвечал, улыбаясь, Весельчак. — Это Орлиная Голова.

— Орлиная Голова! — воскликнул Чистое Сердце, вскочив с места. — Да, я знаю его! Очень буду рад, если мне удастся свести с ним наконец один старый, еще неоплаченный счет! Давно уже его мокасины попадаются на моей дороге и пересекают мой путь.

Он проговорил это с такой ненавистью, что Весельчак вздрогнул. Недовольный тем, что не сдержал своего гнева, Чистое Сердце снова сел и стал спокойно курить. Но это притворное равнодушие не обмануло его товарища. На несколько минут разговор прекратился.

Охотники задумались и, сидя рядом, молча курили.

— Придется мне сторожить сегодня? — спросил наконец Весельчак.

— Нет, — тихо отвечал Чистое Сердце. — Ложись спать. Я буду караулить и за тебя и за себя.

Не возражая, Весельчак улегся около костра и через несколько минут уже крепко спал.

Когда послышался крик совы, возвещающий о наступлении утра, Чистое Сердце, просидевший всю ночь неподвижно, как статуя, разбудил товарища.

— Пора! — сказал он.

— Хорошо, — отвечал Весельчак и тотчас же встал. Охотники оседлали лошадей, осторожно спустились с холма и понеслись в погоню за команчами.

В ту же минуту взошло солнце и осветило прерию своими яркими, живительными лучами.

Скажем несколько слов об этих двух охотниках, которым придется играть важную роль в нашем рассказе.

Чистое Сердце — под этим именем он был известен во всех прериях — пользовался репутацией необыкновенно смелого и честного человека между всеми людскими племенами, с которыми ему приходилось вступать в какие-либо сношения. Его уважали все.

Охотники и трапперы, испанцы, американцы и метисы часто обращались к нему за советом, как к человеку опытному, изучившему жизнь и обычаи страны.

Даже подонки общества, разные негодяи, живущие исключительно только грабежом и вымогательством, не осмеливались нападать на него и старались не попадаться ему на пути.

Чистое Сердце не добивался ни власти, ни славы и тем не менее занял выдающееся положение, которое признавали за ним все, даже самые дикие и жестокие обитатели прерий. Он достиг этого безо всяких усилий со своей стороны, только благодаря своему уму и твердому характеру.

И нужно заметить, что никогда не пользовался он своим влиянием для достижения каких-нибудь личных выгод. Он употреблял его только на общую пользу, стараясь облегчить каждому возможность спокойно и беспрепятственно заниматься своим делом.

Никто не знал, кто был Чистое Сердце и откуда он пришел. Это оставалось тайной для всех.

Лет пятнадцать или шестнадцать тому назад, когда он был еще юношей, охотники встретились с ним на берегах Арканзаса в то время, как он ставил западни для бобров. Они задали ему несколько вопросов о его прошлом, но он не пожелал отвечать на них. Охотники, и сами люди очень сдержанные, пришли к заключению, что в жизни юноши есть какая-то тайна, которую он желает скрыть, и были настолько деликатны, что тотчас же перестали расспрашивать его.

Все трапперы и охотники прерий обычно живут по двое и по трое и никогда не разлучаются. Но Чистое Сердце всегда жил один, не имел постоянного жилища и переезжал с места на место, нигде не останавливаясь надолго.

Мрачный и задумчивый, он избегал общества; но в случае надобности был готов помочь каждому, рискуя даже своей жизнью. А когда его начинали благодарить, он пришпоривал лошадь и уезжал ставить свои западни в какую-нибудь другую местность, чтобы дать время тем, кому он оказал услугу, забыть о ней.

Ежегодно в одно и то же время, а именно в конце октября, Чистое Сердце уезжал куда-то на несколько недель, но куда — не знал никто. А когда он возвращался, лицо его казалось еще мрачнее и грустнее обыкновенного.

Вернувшись после одной из таких поездок, он привел с собой пару великолепных щенят-ищеек. С тех пор он не расставался с ними и, по-видимому, очень любил их.

Пять лет тому назад Чистое Сердце, поставив на ночь свои западни, хотел уже идти домой, как вдруг заметил огонек, блеснувший из-за деревьев. Это был индейский лагерь.

К столбу, вбитому недалеко от костра, был привязан белый, юноша лет семнадцати. Кругом стояли вооруженные ножами индейцы и мучили несчастного, а за пыткой должна была последовать смерть.