Арканзасские трапперы - Эмар Густав. Страница 29

— Совсем нет. Но я все-таки боюсь, что вы откажете мне.

— Во всяком случае, скажи мне, в чем дело, моя милочка. Говори смело. Я сделаю все, что могу.

— Вот видите, дядя, — начала, краснея, Люция. — Я должна сознаться вам, что жизнь в лагере не особенно приятна.

— Я знаю это, мое дитя. Но что же я могу сделать?

— От вас зависит все.

— Каким же это образом?

— Если бы вы были со мной, я бы никогда не скучала, — отвечала Люция.

— Это очень любезно с твоей стороны, — сказал генерал. — Но ведь ты знаешь, что мне приходится уезжать на целые дни, и потому я не могу оставаться с тобой.

— Да, в этом-то и заключается затруднение.

— Конечно, так.

— Но если бы вы захотели, вы могли бы уничтожить его.

— Ты полагаешь?

— Вполне уверена в этом.

— Не понимаю, каким это образом. Оставаться с тобою в лагере я не могу.

— Но есть другое средство уладить все.

— Неужели?

— Да, и очень простое, дядя.

— Скажите, пожалуйста! Что же это такое, мое дитя?

— А вы не будете бранить меня, дядя?

— Что за вздор! Когда же я бранил тебя?

— Это правда, вы так добры!

— Ну, говори же, в чем дело.

— Вот видите, дядя, вы бы могли…

— Я бы мог?

— Брать меня с собой, когда уезжаете из лагеря.

— Ого! — сказал генерал, нахмурив брови. — Это довольно странное желание.

— Что же в нем странного? По-моему, совсем естественное.

Генерал задумался. Люция тревожно смотрела на него, как бы желая отгадать его мысли.

— Да, так будет, пожалуй, лучше, — прошептал он наконец, подняв голову. — Так тебе очень хочется ездить со мной? — прибавил он, пристально взглянув на молодую девушку.

— Очень хочется, дядя.

— В таком случае, собирайся. Я каждый раз буду брать тебя с собой.

Люция вскочила, горячо поцеловала дядю и велела оседлать свою лошадь.

Через четверть часа генерал, его племянница, Болтун, служивший проводником, и два солдата, замыкавшие шествие, уже были в лесу.

— В какую сторону угодно вам отправиться сегодня, генерал? — спросил Болтун.

— Проводите нас к хижинам трапперов, о которых вы говорили вчера.

Болтун поклонился, и маленькое общество тихо двинулось по едва заметной тропинке. Дорога была очень плоха; лианы обвивали деревья, и лошади с трудом пробирались между ними, ежеминутно спотыкаясь о выступавшие наружу древесные корни.

Люция была вполне счастлива. Может быть, во время одной из таких поездок ей удастся встретиться с Чистым Сердцем.

Вдруг Болтун, шедший на несколько шагов впереди, громко вскрикнул.

— Должно быть, случилось что-нибудь необыкновенное, если даже вы решились закричать, — сказал генерал. — Что там такое?

— Пчелы, ваша милость.

— Как, пчелы? Да разве они здесь есть?

— Они прилетели сюда совсем недавно.

— Почему же недавно?

— Ведь вы знаете, что пчел занесли в Америку белые? — сказал Болтун.

— Это так, — отвечал генерал. — Но почему же они появились здесь?

— По очень простой причине. Пчелы всегда появляются как передовой отряд белых, по мере того, как те заходят дальше вглубь Америки. Они летят впереди них, как бы прокладывая им дорогу и указывая на новые места для поселений.

Появление пчел в необитаемой местности всегда предвещает прибытие пионеров или скваттеров.

— Как странно! — пробормотал генерал. — Неужели же это правда?

— Истинная правда, ваша милость. Индейцы уверены в этом, а уж они не ошибутся. Увидев пчел, они тотчас же уходят с того места, где они появились.

— Да, это очень странно, — повторил генерал.

— А должно быть, здешний мед очень вкусен? — спросила Люция.

— Здесь великолепный мед, сеньорита. Если вам угодно, мы добудем его.

— Пожалуйста, — сказал генерал.

Болтун внимательно осмотрелся по сторонам. Несколько пчел, уже собравших добычу, поднялись вверх и быстро полетели, спеша, должно быть, в свой улей.

Проводник сделал знак генералу и, подняв глаза кверху, побежал за ними, пробираясь между густым кустарником, сплетенными корнями и сваленными бурей деревьями. Все последовали за ним.

Таким образом, не теряя из виду пчел, путешественники гнались за ними около часа и наконец увидели, что те подлетели к дуплу старого дерева и, пожужжав и покружившись около него, исчезли в отверстии, на высоте футов восьмидесяти от земли.

Тогда Болтун взял топор и, сказав, чтобы все отошли подальше от дерева, начал рубить его.

Пчел нисколько не испугали удары топора: они продолжали заниматься своим делом и совершенно спокойно влетали в улей и вылетали из него. Они нимало не смутились даже и в то время, как ствол затрещал.

Наконец дерево со страшным грохотом упало на землю и раскололось надвое во всю длину. Внутри было множество сотов меда.

Проводник поспешно схватил пук приготовленного заранее сена и зажег его, чтобы защититься от пчел.

Но они не думали о мести и не жалили никого. Совершенно потерявшись, кружились они около того места, где стояло дерево, не понимая, что такое случилось.

Болтун и солдаты стали вынимать соты и складывать их в мехи.

Одни из них уже потемнели от времени; в других мед был светел и прозрачен, как вода.

Между тем пчелы, не присутствовавшие при катастрофе, продолжали подлетать к тому месту, где был их улей. Не видя его, они растерянно кружились, а потом, должно быть, поняв, в чем дело, уселись на ветки соседнего дерева и грустно смотрели на развалины своего разрушенного царства.

Люции стало от души жаль их.

— Мне очень досадно, что я просила достать мед, — сказала она. — Моя прихоть причинила столько горя этим бедным пчелам!

— Оставим им несколько сотов, чтобы утешить их, — заметил, пожав плечами, Болтун. — Мед все равно сейчас растащат медведи.

— Медведи? — с изумлением повторила Люция.

— Да, сеньорита. Никто лучше их не сумеет разыскать улей и вытащить из него мед.

— Значит, они любят его? — с любопытством спросила молодая девушка.

— Очень любят, сеньорита, — отвечал Болтун, угрюмое лицо которого несколько прояснилось. — Целыми неделями грызут они дерево и, сделав достаточное отверстие, просовывают в него лапы и вытаскивают, не разбирая, и мед, и пчел.