Искатель следов - Эмар Густав. Страница 33

Дорога, по которой следовали трое всадников, все больше и больше удаляла их от Пасо-дель-Норте. Они уже выехали из леса и теперь проносились по голой и бесплодной степи.

Росшие по обеим сторонам дороги деревья, встречавшиеся все реже и реже, пробегали перед ними, точно легион призраков.

Они пересекли несколько ручьев, впадавших в Рио-дель-Норте, где вода доходила лошадям до груди.

Вскоре впереди уже стали вырисовываться первые темные уступы гор, к которым они быстро приближались.

Наконец они въехали в ущелье между двумя лесистыми холмами; здесь усеянная широкими плоскими камнями и валунами почва доказывала, что место это было одним из desaguaderos 63 для стока вод в период дождей.

Они достигли Ущелья Стервятника, получившего это название благодаря бесчисленному множеству грифов, которые всегда были видны на вершинах окружающих его холмов.

Ущелье было пустынно.

Хижина Валентина была недалеко оттуда.

Как только всадники спешились, Курумилла взял лошадей и отвел их в хакаль.

— Следуйте за мной, — сказал Валентин дону Мигелю.

Асиендадо повиновался.

Затем оба они начали взбираться по крутым бокам правого холма.

Подъем был очень крут, но оба охотника, давно уже привыкшие пролагать себе путь в самых непроходимых местах, казалось, даже не замечали всех трудностей этого подъема, который был невозможен для людей, менее привычных к жизни в пустыне.

— Это место, право, восхитительно, — говорил Валентин с той добродушной любезностью хозяина, который хвалится своим поместьем. — Если бы не темнота, вы могли бы полюбоваться отсюда, дон Мигель, чудным видом; в нескольких стах шагах отсюда, вон там, на том холме направо, находятся развалины старинного ацтекского лагеря, очень хорошо сохранившегося… Представьте себе, этот холм, обтесанный человеческой рукой, — вы его не видите благодаря темноте, — имеет форму усеченной пирамиды; склоны ее облицованы камнем, и вся она террасами поднимается кверху… Верхняя платформа имеет около девяноста метров длины и семьдесят пять метров ширины; с трех сторон она обнесена парапетом, а с севера прикрыта бастионом. Словом, это настоящая крепость, построенная по всем правилам военного искусства. На платформе видны еще и теперь остатки небольшого теокали, сложенного из больших плит, покрытых рельефно вырезанными иероглифами, изображающими оружие, чудовищ, карликов, крокодилов и людей, сидящих по-восточному, с чем-то, похожим на очки на глазах… Разве это не интересно, на самом деле? Этот маленький памятник, не имеющий лестницы, был, по всей вероятности, последним убежищем осажденных, когда их слишком теснили враги.

— Удивительно, — отвечал дон Мигель, — что я никогда не слышал ничего об этих развалинах.

— А кто их знает? Никто. Впрочем, они очень похожи на развалины, которые находятся в Хочикалько 64 .

— Куда же это вы ведете меня, друг мой? Здесь нелегко идти даже привычному человеку, и я, признаться вам, начал уже уставать.

— Потерпите еще немного… Через десять минут мы будем уже на месте. Я веду вас в природный грот, открытый мною некоторое время тому назад. Грот этот замечателен. Испанцы, по всей вероятности, никогда ничего не слыхали о нем, хотя индейцы знают его с незапамятных времен. Апачи воображают себе, что он служит дворцом гению гор. Во всяком случае, я до такой степени прельстился его красотой, что на время покинул свой хакаль и поселился в этом гроте. Он занимает громадное пространство, и хотя я никогда не исследовал его, но убежден, что он тянется более чем на десять миль под землей. Но знаете, что меня поразило больше всего? Грот этот разделяется на бесчисленное множество отделений, и в некоторых из них имеются довольно большие озера, в которых водятся слепые рыбы.

— Слепые рыбы? Да вы шутите, друг мой, — вскричал дон Мигель, останавливаясь.

— Я ошибся, или лучше сказать, я не совсем точно выразился. Мне следовало бы сказать, что у этих рыб совсем нет глаз.

— У них нет глаз?

— Да, но это не мешает им быть очень жирными и очень вкусными!

— Вот это странно.

— Не правда ли? Ну, а теперь мы уже и пришли.

И в самом деле, они находились перед мрачным зияющим отверстием высотой около десяти футов и шириной около восьми.

— Не откажитесь сделать мне честь пожаловать ко мне, — сказал Валентин.

— Очень вам благодарен, друг мой.

Вслед за тем они вошли в грот; охотник высек огонь и зажег факел из свечного дерева.

У дона Мигеля невольно вырвался крик изумления при виде открывшейся перед ним волшебной картины.

— О! Как это прекрасно! Как это чудно! — повторял дон Мигель.

— Не правда ли, — отвечал Валентин, — человек чувствует себя очень маленьким и ничтожным при виде этих чудных творений природы? Только в пустыне и можно понять все величие и бесконечное всемогущество Верховного Существа, потому что здесь на каждом шагу человек сталкивается лицом к лицу с Создателем и видит знак Его могущества на всем, что представляется его взору!

— Да, — согласился с охотником дон Мигель, — только в пустыне человек и учится познавать, любить и бояться Бога, потому что Он везде!

— Пойдемте, — сказал Валентин.

И он провел своего друга в залу площадью не более двадцати квадратных метров, свод которой поднимался на высоту около ста метров.

В этой зале был разложен костер. Валентин и его спутник присели к огню, и каждый погрузился в свои думы.

Через несколько минут послышался шум шагов. Мексиканец поднял голову, но Валентин даже не пошевелился — он узнал шаги своего друга.

И действительно, через минуту появился индейский вождь.

— Ну что? — спросил его Валентин.

— Еще ничего, — лаконично отвечал Курумилла.

— Они что-то сильно запаздывают, — заметил дон Мигель.

— Нет, — возразил вождь, — теперь всего только половина двенадцатого, мы пришли раньше, чем рассчитывали.

— А найдут они нас здесь?

— Они знают, что мы будем ждать их в этой зале.

После обмена этими немногими словами все смолкли и снова погрузились в свои размышления.

Молчание нарушалось только какими-то таинственными звуками, раздававшимися в гроте почти через равные промежутки времени.