Мексиканская месть - Эмар Густав. Страница 13

Дон Маркос и дон Альбино слушали с улыбкой эти слова, которые капитан обращал более к себе, чем к своим гостям, и в которых он невольно, как это случается всегда, когда в увлечении громко высказывают свои мысли, высказывал свои проекты в случае стычки, к несчастью весьма вероятной, с «Искуплением».

Ветер все более и более свежел, паруса мексиканского брига наполнялись слегка; его курс становился шибче, он быстро подходил к контрабандному судну.

Вдруг на горизонте появилось солнце, и в это же время бриг выбросил мексиканский флаг и сделал выстрел.

— Хорошо! — сказал капитан Гишар. — Он решился сказать нам свое настоящее решение.

— Капитан, какой прикажете поднять флаг? — спросил шкипер Гурсо.

— Поднимите французский флаг! — крикнул капитан. — Покажем этим неучам, что мы не боимся их, и, подняв флаг, сделайте выстрел, для того чтобы показать им, что и у нас есть порох.

Почти вслед за этим приказанием широкий трехцветный флаг взвился на мачте брига и раздался одновременно выстрел из пушки, глухо пронесшийся над волнами.

Вызов был принят.

«Искупление» все подвигался вперед. «Целомудренная Сусанна» все еще лежала в дрейфе, матросы спокойно перевезли последние слитки плята пина, даже не взглянув ни разу на судно, нарушавшее их коммерческие операции.

Прошло с четверть часа; в это время во взаимном положении обоих судов не произошло никакой значительной перемены; бриг мексиканский вышел на наветренную сторону и лег в бейдевинд.

Таким образом, оба судна неподвижно стояли один против другого.

По маневру мексиканского судна можно было легко заключить, что ежели капитан его не струсил, то во всяком случае пришел в нерешительность при виде гордого хладнокровия своего противника.

Контрабандисты весело следили за всеми движениями крейсера.

Наконец показалось, что корабль решился на что-то: была спущена лодка, и несколько человек сошло в нее. Эти люди были вооружены саблями и ружьями.

Лодка отчалила и направилась к «Целомудренной Сусанне».

Капитан навел свою подзорную трубу на эту лодку, улыбнулся и, обратившись к своему лейтенанту, дал распоряжение:

— Господин Гурсо, закройте груды оружия, которые лежат под мачтой; не надо показывать мексиканцам, что мы приготовились к бою; пусть приготовят трап для того, чтобы подать его прибывающим гостям.

Отдавши эти приказания, капитан ушел на корму.

— Право, они сошли с ума, — сказал он дону Маркосу. — Знаете ли вы, кто едет к нам?

— Сознаюсь вам в том, что я не узнал их, — ответил тот.

— Ни более ни менее как почтенный капитан Ортега и его достойный аколит, дон Ремиго де Вальдец, управляющий таможней.

— Не может быть! — воскликнул дон Маркос.

— Ничего не может быть вернее, вы сами увидите это. Эй! — крикнул он лейтенанту. — Пропустите на борт одних только офицеров, понимаете ли вы, господин Гурсо?

— Слушаю, капитан, — ответил старый моряк.

Француз взглянул на подплывшую лодку.

— Они пристают, — сказал он. — Господа, сойдите под палубу; надо, чтобы они не видели вас. Позвольте мне принять наших гостей; когда наступит время вашего появления, я предупрежу вас.

Дон Маркос и дон Альбино не возражали против этого; признавая всю справедливость этого решения и пожав руку капитану, они спустились в помещение матросов, в котором собрались и прочие мексиканские контрабандисты.

На палубе остался только один капитан и половина экипажа брига.

Моряки, казалось, сильно были заняты оснасткой, которой они притворно занимались самым миролюбивым манером.

Наконец мексиканская лодка пристала к бригу.

Это была большая лодка, на носу которой стояла каменометница; ее экипаж состоял из двенадцати гребцов, вооруженных саблями и ружьями.

Двое мужчин в мундирах сидели на корме.

Господин Гурсо, увидав лодку, готовую пристать к борту брига, наклонился:

— Сеньоры, мне приказано пропустить на борт только одних офицеров.

Один из двух мужчин, о которых мы уже сказали, высокий, с угловатыми манерами и косыми глазами, сказал потихоньку что-то своим матросам и обратился потом к лейтенанту:

— Хорошо, милостивый государь, взойдут только одни офицеры.

Господин Гурсо спустил трап, не отвечая, оба офицера взошли по нему, и через несколько секунд они были уже на палубе.

— Я желаю переговорить с командиром этого судна, — сказал офицер, начавший уже разговор, и это был не кто иной, как капитан Ортега.

— Командир у себя в каюте, — ответил господин Гурсо, — я буду иметь честь провести вас к нему.

Капитан Ортега, осмотрев всю палубу и не открыв ничего подозрительного — так хорошо были приняты контрабандистами все меры предосторожности, сказал:

— Пойдемте.

— О ком я должен доложить? — спросил невозмутимо господин Гурсо.

— Доложите о капитане Ортеге, командире брига мексиканской конфедерации «Искупление», и о сеньоре доне Ремиго Вальдеце, управляющем таможней.

Глава VII

Капитан Гишар

Капитан Гишар воспользовался несколькими минутами, которыми он мог располагать; в то время когда мексиканцы, после доклада господина Гурсо, вошли в каюту, они застали его наклонившимся над картой, разложенной перед ним и, по-видимому, сильно занятым рассматриванием ее.

Когда ему доложили, он быстро выпрямился и, поклонившись обоим офицерам, с улыбкою сказал:

— Милости просим, господа, какому счастливому случаю обязан я вашим приятным посещением?

Оба мексиканца с изумлением переглянулись; они были озадачены этим радушным приемом.

— Милостивый государь, — ответил капитан Ортега, — мое имя, так же как и имя этого господина, мне кажется, должны бы разъяснить вам, чем мотивируется наше посещение.

— Нисколько, господа, уверяю вас, — продолжал марселец как можно ласковее. — Потрудитесь сесть, вам подадут закуску, — добавил он, дернув сонетку.

Появился господин Гурсо; капитан Гишар сказал ему несколько слов по-провансальски; этого языка, к своему несчастью, мексиканцы не понимали.

— Извините, капитан, — сказал дон Ремиго, маленький толстяк с прыщеватым лицом, — мне кажется, что мы не понимаем друг друга.

— Что это значит, милостивый государь? — спросил у него марселец, спокойно свертывая свою карту.

— Потому что, по-видимому, — продолжал управляющий, — вы принимаете нас за друзей, которые делают вам визит.

— Не враги ли вы?.. — ответил насмешливо капитан.

Юнга принес стаканы и бутылки. Француз спокойно налил стаканы.

— Рекомендую вам эту водку, господа, — сказал он. — Это настоящий старый коньяк. Имею честь пить за ваше здоровье.

— Приступим к делу, милостивый государь, — сказал капитан Ортега, отталкивая стакан, который ему подавал марселец, — мы прибыли к вам не для обмена комплиментов.

— А зачем же вы пожаловали сюда, господа? — ответил капитан, гордо выпрямляясь.

— Мы прибыли сюда для осмотра вашего корабля.

— Для осмотра моего корабля! — возразил со смехом марселец. — Ну полно шутить, господа, лучше выпьем.

— Капитан Гишар, — сказал мексиканский офицер гордо, — напрасно вы стараетесь провести нас: вы контрабандист, даже в эту ночь вы не только получили контрабандный товар, но и свезли его.

— Вы так полагаете, командующий? — спросил он насмешливо.

— Мы получили достоверные сведения; вам нечего более притворяться, контрабандная шлюпка, с которой экипаж и теперь еще на вашем борту, пришвартована к корме; это поличное.

Капитан Гишар для успокоения себя попивал из стакана коньяк.

— Вы напрасно отказались от этой водки, честное слово, она превосходная.

Мексиканский офицер гневно топнул ногой.

— О!.. — воскликнул он, сжимая кулаки. — Вы просто насмехаетесь над нами.

— Пардье, — ответил капитан, — долго же вы этого не замечали.

Ответ был жесток. Капитан Ортега проглотил его и побледнел от бешенства.

— Капитан! — крикнул он, хватаясь за свою шпагу. — Я объявляю ваш корабль военнопленным.